Александр Гуров - Короткая зима

Светило пряталось за высотками, ещё слишком тяжёлое, чтобы преодолеть даже пятые этажи, набиралось сил и показывалось на мгновенья только между домами, чтобы указать городу на двух беззаботных беглецов, валявшихся на песочке нагруженной баржи. Капитан в рубке смотрел, как и положено, вдаль, пробираясь под тоннелями скрепляющих берега мостов, установленных с одной лишь только целью, чтобы город не расползался по шву, оставляя по разные стороны детей, матерей, отцов, внуков, бабушек и дедушек.

И всё-таки солнце встало, распрямив свои артритные ноги, шипя плюнув на асфальт прокуренные лёгкие, выпрямилось и облегчённо оперлось на крышу ближайшего дома. Баржа медленно вышла из-под моста. Свет наконец сумел упасть под нужным углом и попасть Васе в правый глаз. Дженни крепко спала рядом, свернувшись на капитанской куртке калачиком. В её размётанных волосах запутался драгоценный чистый песок. Вася отчаянно чихнул от солнца. Вася чихнул! Никакая телесная практика не смогла бы задействовать столько мышц одновременно. Дженни заворочалась рядом, издала какой-то прелестный гортанный звук, перевернулась на спину и прищурилась на солнце.

Их взору предстала картина: на перилах Бородинского моста возвышался над рекой и над баржей закадычный Васин друг, Феникс. Полы твидового пиджака развевались на ветру, контур птичьей фигуры чертило утреннее солнце. Конечно, Вася его сразу узнал. Они подружились с Фениксом ещё в детстве, в первом классе обычной общеобразовательной школы обычного спального Московского района. В школе, где они начали учёбу, затеяли детский праздник. В этот день все пришли нарядные, девочки в бантах, а мальчики в белых крахмальных рубашках. Праздник должен был начаться сразу же после уроков, но, как назло, вышла заминка, рассеянная учительница потеряла ключ от классного кабинета и надолго отправилась искать его дубликат, строго наказав всем вести себя хорошо. В её отсутствие дети, конечно, сразу же азартно приступили к поиску реликвии. Вася, простая душа, на тот момент имел в кармане очень похожий на классный бледно-жёлтый ключ от родного дома. О чём он тут же и заявил во всеуслышание своим одноклассникам, но никто или почти никто ему почему-то не поверил, все разом решили, что он нашёл тот самый злополучный ключ и хочет присвоить его себе, тем самым лишив их всех праздника. Детская душа — потёмки. Они набросились на него как стая злобных шакалят, повалили на классный пол и рвали и терзали его белую нарядную крахмальную рубашку, пытаясь вырвать из рук тот самый ключ, ключ к их празднику, который всё никак не мог начаться.

Вася лежал на полу в классической позе эмбриона, прижимая заключённый в кулаке ключ к животу. Он не хотел отдавать его никому, было страшно обидно, что ему не верят и что этот праздник уже не его. По шву затрещал рукав, оторвался и повис на нитках карман, а чертенята всё терзали его душу и тело. И вдруг как гром среди ясного неба в классе где-то под потолком раздался звонкий насмешливый голос: «Дураки, ключ-то у меня, это я его украл! Какие же вы дураки!» Всё мгновенно прекратилось, куча-мала распалась, и маленькие распалённые азартом франкенштейны тотчас переключили своё внимание на худого высокого мальчишку, ещё больше возвышающегося над всеми потому, что стоял он на парте в углу класса. Началась самая настоящая чехарда, но всё-таки они поймали его и тоже повалили на пол. Сидящий на полу ещё не оправившийся от обиды Вася глядел, как сквозь большую шевелящуюся кучу его одноклассников смотрят на него спокойные насмешливые глаза этого мальчика. Его звали Феникс, и он тоже никому не собирался отдавать ключи от этого праздника. Из носа у Феникса уже текла кровь, это кто-то из девочек случайно заехал ему по лицу босоножкой.

Вася наконец пришёл в себя, вскочил на ноги и как разъярённый бык, если такое можно сказать применительно к белобрысому плачущему мальчику, бросился на помощь Фениксу. Всё прекратил властный противоречивый окрик вошедшей в класс учительницы: «Стоять! А ну-ка разошлись!» Дети, минуя команду «стоять», сразу разошлись и наперебой защебетали, указывая пальцами на двух растерзанных на полу героев.

Учительница, как оказалось, вернулась, так и не найдя ни ключа, ни его дубликата, но она привела за собой трудовика, который клятвенно пообещал за время праздника расстараться и врезать новый замок. На всякий случай, наслушавшись сбивчивых рассказов детей, она попросила у Васи его ключ и демонстративно на глазах у всех проверила, вставив в замок, — ключ, конечно, не подошёл, хоть и действительно был очень похож на классный, все его хорошо изучили за долгие часы занятий. Учительница всегда клала его на стол, накрытый толстым стеклом, и часто, рассказывая какую-то тему, водила им по этому стеклу, что-то отстукивала и скрежетала. У Феникса же в кармане оказался ключ, совсем не похожий ни на что, и он, разумеется, тоже не подошёл.

Итак, трудовик остался врезать новый замок, а весь класс, за исключением Васи и Феникса, отправился на праздник в актовый зал. Наших героев благополучно отпустили домой переодеваться, но в этот день они уже не вернулись в школу, а вместо того пошли к районному болотцу и смотрели на головастиков. Что может быть лучше?

Именно так и именно тогда Вася подружился со своим закадычным другом Фениксом, который стоял сейчас на перилах Бородинского моста, а перед ним на расстоянии вытянутой руки завис зелёный воздушный шарик. Ловко балансируя на краю, как будто воображаемой рапирой Феникс сделал красивый выпад. Бах! И шарик исчез, растворился в воздухе.

Дженни уже проснулась и смотрела во все глаза. «Это Феникс, мой друг-закадыка», — пояснил ей Вася. «Думаю, кончается какая-то история, о которой нам с тобой ничего не известно. Наверно, это финал. Неизвестно, чем закончится и наш поход и будут ли зрители. Пусть тогда увидят хотя бы его начало. Эй, Феникс! Дружище!» — окликнул фехтовальщика Вася. Феникс посмотрел вниз на медленно выползающую из-под моста баржу, на песочке расположились двое: Вася и… девушку рядом с ним наверняка звали Дженни, хоть и видел он её впервые. «Привет, Васёк! Не утопи ключ от праздника, он ещё нужен», — крикнул Феникс. «Дженни! — отсалютовал он Васиной спутнице. — Хорошую компанию ты выбрала». «Все, ну просто все в этих сутках знают, как меня зовут, — подумала Дженни, извлекая на свет свои неотразимые ямочки на щеках. — Привет!»

«Сумасшествие — это такая зараза!» — прокричал Феникс во весь голос, вытянул руку вверх в приветствии или в прощании, легко спрыгнул с перил и пружинистой походкой зашагал в сторону министерства иностранных дел.

Планета вертится, и вместе с ней вертится кинотеатр «Планета», в комнатке киномеханика крутятся бабины с фильмом, вокруг кинотеатра наматывает круги человек с совершенно не желающей какать собакой, и бабочка-лимонница с одним коротким крылом тоже отклоняется от прямого курса, что, в конечном счёте, и её заставляет двигаться по кругу. Всё должно вертеться, но почему бы, например, всему не двигаться скачкообразно, или каким-то другим образом, или уж тем более под другим углом? То, что собака не выполняет свои прямые обязанности, лишь вопрос времени и стойкости характера. У нас есть и то и другое. Будем ждать.