Светлана Фетисова - Зеленое платье Надежды

— Наденька, а кем работает твоя мама, мне Толик сказал, а я что-то не поняла.

— Мама инструктор по китайской гимнастике, она сейчас популярна. Этот комплекс оздоровительных, очень спокойных упражнений, рекомендуется людям пожилого возраста.

— А твоя мама была в Китае?

— Нет, что Вы, она обучалась здесь на курсах. А Вы работаете в ЖЭКе? Кем, диспетчером?

— Нет деточка, учётчицей, но я же не всю жизнь была ею. Я работала в НИИ стали, между прочим.

— Моя мама тоже раньше работала в НИИ.

Из старой тюли, висевшей когда-то дома в гостиной, Надя хотела сделать занавески в кухню, она отрезала ткань по длине окна. Майя Фёдоровна внимательно наблюдала за каждым действием потенциальной невестки, ведь она знала, что её сын никогда не уйдёт из отчего дома из-за лёгкого увлечения.

— Давай, я буду подшивать одну, а ты другую.

— Хорошо.

— Может быть, закруглим один край? Так будет уютнее, как ты думаешь?

— А нам удастся это сделать ровно?

— Конечно.

— Тогда давайте попробуем. Майя Фёдоровна, я хотела спросить на кого больше похож Толик, на вашего мужа или на Вас?

— Ты, ведь, имеешь ввиду не внешность?

— Конечно, характер.

— Тогда, ни на кого. Хотя… скорее всего на мою мать, да. К сожалению, она умерла рано, поэтому то, что я помню о ней, слегка идеализировано.

Проверить обстановку на кухне, заглянул Толик, его глазам предстала идиллическая картина, женщины за рукоделием у окна.

— Прямо картина, Вермеер какой-то. Можно я вас поснимаю?

Майя Фёдоровна поправила волосы, не растрепались ли, никогда ещё сын не выражал желания её пофотографировать, хотя, прекрасно понимала, что не её он хочет запечатлеть на фотобумаге.

— Ты будешь нас отвлекать, я и так исколола все пальцы.

— Это от непривычки.

Надя подняла глаза на Майю Фёдоровну, хотела сказать, что у них дома есть швейная машинка и у неё не было необходимости шить на руках, но передумала, за что Толик ей был внутренне благодарен, так как он прекрасно видел, всё что пронеслось на лице любимой. Он часто ловил себя на мысли, что с её богатой мимикой нет необходимости говорить что-либо, её можно было читать как книгу, по лицу, по жестам, по наклону головы, настолько ярки и выразительны были проявления всех мыслей проносящихся в её голове.

Толик решил не подливать масла в огонь и ретировался на помощь к отцу. Через некоторое время, он всё же украдкой, из коридора, сделал несколько снимков, благо хорошая оптика объектива позволяла это сделать. И эти снимки были великолепны, склонившаяся над кружевным полотном юная и прекрасная девушка, в контровом свете окна, была похожа на ангела. Но и пронзительный, немного исподлобья, взгляд матери получился тоже очень выразительно.

На следующий день утром, Толик уезжал в командировку, поэтому накануне вечером решили устроить прощальный ужин. Разлука на две недели казалась пропастью, преодолеть которую им предстояло.

— Чем будешь заниматься?

Вопрос вызвал возмущённое негодование Надежды.

— А ты чем?

— Я то, известно чем, работать. А вот чем займёшься ты в моё отсутствие? Может, мне запереть тебя здесь, до моего возвращения?

Надя моментально подхватила шутливую форму разговора.

— Уверяю тебя, замок не спасёт тебя от позора. Если мне будет надо, я выкину верёвочную лестницу в окно, благо, что здесь второй этаж.

— Не смей. Ты это специально говоришь, чтобы я там с ума сошёл?

— Нет, дорогой. Я собираюсь вить гнездо и мне обидны твои подозрения.

— А если серьёзно, чем собираешься заниматься? Мне будет легче пережить разлуку, если я буду знать и представлять: вот моя Надюха красит потолок или вот моя Надюха циклюет полы…

— Ах, ты нахал, ты что думаешь, я рабыня Изаура?

Толик рассмеялся, девушка с чувством юмора — это подарок. Надя вынимала из духовки противень с ароматной печёной картошкой, когда у него зазвонил мобильный телефон. Ответив, он ушёл с телефоном в комнату, что заставило Надежду напрячься, он так никогда не поступал, до сих пор.

Так устроен человек, такова его природа, если ему что-то не дают: сделать, узнать, посмотреть или послушать, то всеми правдами и неправдами он будет стремиться к этому, тому что не дают. Девушка, отвергнувшая парня, кажется ему во сто крат желаннее, чем любая другая, как жителям тропиков желанен снег, а жителям пасмурной Росси — солнце. Именно по этой причине, Надю заинтересовал этот звонок, который Толик пытался скрыть от её ушей. У человека удивительным образом обостряется слух, если захотеть.

— … нет, не надо меня встречать. Обстоятельства изменились… да, расскажу. Пока.

У Нади, от страшных мыслей, застыла кровь в жилах. Толик чувствовал, что придётся объясняться, но всё равно попытался сделать вид, что ничего не произошло. Он вернулся в кухню, как ни в чём ни бывало, и при виде дымящейся картошки стал довольно потирать руки, но отвлекающий манёвр ему не удался, Надя глазами метала стрелы. Толик сделал ещё одну попытку переключить внимание.

— Надюш, что тебе привезти?

Тишина гудела от напряжения, как высоковольтные провода.

— Ты ничего не хочешь мне рассказать? Пока у тебя есть такая возможность.

Тон речи был обжигающе ледяным и Толику стало понятно, что увиливать бесполезно.

— Это будет тебе неприятно.

— Пусть.

— Ну, хорошо. У меня есть… не у меня, а вообще… в Сочи есть старая знакомая, она учительница. Я познакомился с ней в командировке, два года назад. Обычно… когда я приезжал туда, мы виделись. В ноябре, когда она мне звонила, я сдуру сказал про командировку, но я тогда не мог знать, как изменится моя жизнь, после Нового года.

— Так, секундочку, ты мне сказал, что влюбился в меня, как только увидел?

— Это истинная правда, но у меня совсем не было надежды.

— Понятно. Если я тебя правильно поняла, одна может нравится, а спать можно с другой. Мухи отдельно, котлеты отдельно?

Слова Нади так и сочились язвительностью, но Толик недооценил опасности, он попытался защищаться.

— А что здесь такого ужасного?

— Может ты и сейчас собираешься…

— Ты сошла с ума?

— А кто тебя знает… с твоей извращённой моралью.

Толик попытался вразумить Надежду физически, но обнимать разъярённую кошку — не самый лучший рецепт.

— Пожалуйста, не трогай меня!

Она ушла в комнату и закрыла дверь. Толик за ней не последовал, он не хотел разозлить её ещё больше, а хотел дать возможность остыть. Пол пачки сигарет заменили ему ужин. Перебрав в голове весь свой нехитрый амурный опыт, он понял, что у него совершенно нет опыта улаживать такие непростые конфликты и правильно себя вести в подобных ситуациях. Раньше всё было просто, он не боялся потерять.

Когда Толик, умывшись и почистив зубы, наконец, набрался смелости зайти в комнату, там в кромешной темноте он обнаружил, лежащую на самом краешке матраса, фигурку Нади. Он почувствовал, что она не спит, хотя и делает вид. Ему ничего не оставалось, как лечь с другой стороны. Прикасаться к себе она не позволила, так грустно закончился этот вечер.