Дмитрий Комогоров - Меланхолия одного молодого человека

Помимо всего, еще на вкус сильно влияет компания: один ли ты выпиваешь или с кем-то. Разница, скажу вам, колоссальная! Если раньше нажраться в хлам в одну харю под джаз, рок или еще какое дерьмо для меня было высшим доказательством самостоятельной жизни, то сейчас без душевного человека рядом процесс распития алкоголя не более чем уничтожение без намека на удовольствие. Да и еще и напиться до отключки не получается!

Порою эта привычка играет злую шутку: вместо ментального спокойствия накатывает нереальная мысленная загруженность, и в таком случае о здоровом сне можно забыть, как о безделушке, которая пригодилась бы в хозяйстве, но нет времени или денег на ее приобретение. Кровать становится бесконечной и жутко неудобной. Темный потолок — полотном, на котором проигрываются эпизоды из прошлого. Я знаю, о чем говорю.

О боже! Зачем сегодня я купил еще одну литровую бутылку?!

Johnny Cash — I See A Darkness

Мой мир становится таким, каким я всегда боялся — однородным.

Работа, дом, еда, не приносящая удовольствия, сон — повторить порядок. Люди вокруг не более чем манекены: одно лицо, одна прическа, одна походка, одни ухмылки. Когда выдается свободный денек, только для себя, я с трудом скидываю с себя одеяло: уж лучше быть в тепле с ноутбуком на коленях и смотреть любимый сериал. Квартира быстро превращается в рассадник пыли и грязи, холодильник, как всегда, пуст; питьевая вода остается на донышке канистры, а в пачке сигарет — одинокая палочка смерти. С трудом поднимаешься, не обращая внимания на боль в ногах, и плетешься до лифта, что опустит до первого этажа, за которым варится в своей повседневности город. Дошел до ближайшего магазина, по минимуму потратился на продукты — и бегом обратно, под одеяло. Не хочется никого слышать, общаться; отключаешь телефон и вот он — твой собственный мир, где ты — главный герой.

Однако эта иллюзия быстро проходит.

Я терпеть не могу людей, но без них не могу. Мне быстро надоедает собственная компания, но общество близких, раз из раза, как горная река: чистая, освежающая, приятная. Мне всегда холодно. Хочется тепла. Женского.

Я одержим женским телом. Глаза, волосы, тело, грудь, лоно. Тело женщины — это истинное чудо, симфония человеческого мироздания, достойное щепетильных, нежных поцелуев. Я грезил им столько, что уже и не знаю, что появилось раньше: эта одержимость или я сам. Мне, с мужской точки зрения, сложно принять, как много на коже девушек точек, приводящих их в экстаз, но в то же время, я искренне радуюсь этому факту. Даже, можно сказать, завидую.

У меня достаточно недостатков, чтобы это осознавать. Порою это пугает. Порой… нет. Иногда во мне просыпается чувство вселенской ненависти ко всем и вся, и кажется, что будь передо мной кнопка, нажатие которой приведет к концу мировой истории, я нажал бы, не раздумывая. Да не просто нажал, а еще злобно засмеялся, как типичный злодей из супергеройских фильмов.

Ненависть есть ничто иное как антипод любви: мы можем притворяться или говорить, что можем без нее прожить, но давайте будем честны — без тьмы не бывает света. У нас нет души, нет знаний; мы не более чем животные со щепоткой разума. Что бы нам ни втирали сраные оптимисты, от этого не в состоянии убежать ни один человечишка, каких бы высот он не достиг.

Мы не можем постичь истинной любви, пока не познаем истинной, раздирающей ненависти. Причем неважно, на кого она будет направлена: на вечного соперника, банковского работника или почтальона, который в очередной раз кинул в ящик письмо из соседнего дома. Также неважно, направите ли вы весь поток ругани прямо в лицо обидчику или, как я, будете лелеять весь негатив, потирая его, как снежный ком, доводя его до совершенной формы. Единственное, что важно — сам процесс. Прямо как секс. Пик — лишь окончание.

Во всем нужна гармония.

Вот только я устал от ненависти.

Как так вышло, что люди постепенно забывают о самом простом человеческом добре? Гармония здесь уже бессильна — многие с лихвой перевесили чашу в одно положение. Может, это из-за того, что на долю моего поколения не пришлось Великой войны — той, которая склонила бы весы по отношению к своим соседям в иную сторону? Это самый простой способ — возненавидеть тех, кого ты не знаешь, из-за того, что они от тебя отличаются: языком, цветом кожи или просто местом проживания.

Хотя, и этого хватает. Только без массовых кровопролитий.

Люди разучились — или никогда не учились — воспринимать себя как существо из плоти и крови. Всегда найдутся те или иные признаки, по которым разделяется одна единственная раса — человек.

Может, это наивность. Может, идеализм. Но представьте пришельцев, что прибудут на Землю с целью искоренить всех обитателей планеты для развода, скажем, ромашек с Альфа Центавры. Думаете, они будут разделять нас по этим признакам? Ага, конечно! Они перебьют нас, как садоводы вырывают сорняки — без капли жалости. Всех. До единого.

Я не знаю, настолько ли мы глупы или ничтожны, чтобы убивать друг друга, и уверен, что та же самая ненависть — не единственная альтернатива всему светлому. Просто мы еще не в состоянии найти иной путь.

Мы слишком мало живем, чтобы попытаться отыскать ответ на этот вопрос.

А вообще, чего это меня потянула на такие рассуждения? Наверное, слишком много свободного времени. Как-то грустно осознавать, на что я его трачу: люди во всем мире в эту минуту, в эту секунду занимаются чем угодно: занимаются любовью, строят отношения, путешествуют, ссорятся, мирятся, отдыхают с любимыми, создают что-то выдающееся, спят крепким сном… А что я?

Может, я просто не могу принять того факта, что после моей кончины не останется ничего, и я постепенно испарюсь в черной дыре под названием «Забвение». Не могу понять, как можно жить без цели оставить после себя что-то уникальное. Неисполнимая, наивная мечта.

Как бы я хотел жить проще: работать в свое удовольствие — хоть тем же фермером, где-нибудь далеко от цивилизации, — ни от кого не зависеть, жениться на обычной девчонке с соседнего двора, вырастить пару-тройку детишек, спокойно умереть и быть упомянутым во время семейных торжеств, как «трудолюбивый и достойный фамилии муж».

Вместо этого я раз за разом осознано строю себе препятствия, которые не могу преодолеть.

Как бы этого не хотелось, но мир никогда не был простым. И никогда не будет.

Так уж устроено, что всегда нужно жертвовать одним в угоду другому — при этом не всегда лучшему. Я искренне радуюсь за тех, кто смог в итоге прожить жизнь, преодолев все препятствия на пути с блеском в глазах, за которыми слышится: «Это было не напрасно. Я ни о чем не жалею». С высоты своих немногих лет я не уверен, что подобное придет ко мне в голову на смертном одре. Однако сколько книг было прочитано, сколько фильмов просмотрено, сколько песен прослушано, где говорится, что счастье в конечном счете приходит! Как же хочется в это верить! Как же хочется поддаться этой вольной наивности! Как же хочется постараться…