Хилари Мантел - Перемена климата

Машина подпрыгнула на ухабе.

— Мама говорит, что мы живем на передовом холме Норфолка. Все, приехали.

Джулиан затормозил у скопища невысоких построек, обращенных дверями внутрь двора для лучшей защиты от ветра. У стены с навесом росла груша, в пруду плескались гуси, огород прятался за самодельной ветрозащитой. Кособокий курятник, старая повозка у забора, а у входной двери дома — тачка, наполненная чем-то, чего было не разглядеть под куском полиэтилена.

Выбрались из машины. Из дома вышла женщина.

— Это моя мама, — сказала Сандра.

Миссис Гласс была выше дочери и вовсе не выглядела старой, несмотря на джинсы в заплатках и на два свитера, надетых друг на друга (край нижнего торчал из-под края верхнего). Волосы у нее тоже были рыжие, длиннее, чем у Сандры, и прибранные заколками. Когда она повернулась, приглашая гостя в дом, Джулиан заметил, что часть прядей выбилась и падает ей на плечи. Не в первый раз он мысленно подивился тому, как его матери удается сотворять из своих волос затейливые конструкции, долго сохранявшие форму и порядок, до последнего завитка. Должно быть, это особое искусство.

Похоже, миссис Гласс недавно возилась в огороде, о чем свидетельствовали грязные резиновые боты у двери. За дверью находилась просторная прихожая, продуваемая сквозняками; на полу циновки, у стен скопище темной мебели.

— Вроде не из тех байкеров, — проговорила миссис Гласс. — Заходите. Чайник только что вскипел.

Джулиан прошел за хозяйкой дома на кухню. Там тоже было просторно, но светло, а под ногами лежала плитка. Два высоких стула занимали позиции рядом со старомодной плитой, у которой сушились на веревках какие-то вещи. Пахло горящим деревом и мокрой шерстью. Миссис Гласс отодвинула сохнущую одежду в сторону и ногой в рыбацком носке ловко вытянула из-за плиты третий стул.

— Где ты его отыскала, Сандра?

Не дожидаясь ответа, она вручила Джулиану кружку. Сахар уже был насыпан и размешан. Джулиан растерялся, не зная, что сказать. Миссис Гласс не стала заводить светских бесед и не пожелала уточнить, где пропадала ее дочь. Он сидел спиной к входной двери и смотрел, как меркнет свет. Сквозь арочный дверной проем напротив был виден двор с маленькой маслодельней — узкие оконца, массивные каменные стены. Ощутив сквозняк, миссис Гласс встала и закрыла дверь. Джулиан отвел взгляд, скрывая от женщины свое желание попасть в маслодельню, провести пальцами по холодным изгибам стен, которые цветом и фактурой напоминали церковные.

Попрощавшись и отъезжая, он заметил теплицу с расшатанными рамами и ворота, слетевшие с петель. Захотелось остановиться, вернуться, предложить свою помощь. Но он твердо сказал себе — нельзя просить людей полагаться на тебя, если тебе предстоит уехать в конце лета. До октября времени всего ничего, приятель; ты просто не успеешь произвести хорошее впечатление. Зато сердце себе разобьешь.

После того случая Джулиан не виделся с Сандрой несколько недель. Но в июне, в солнечный и ветреный день, возвращаясь от приятеля из Ханстэнтона, он увидел у обочины двух женщины, продававших овощи с трехногого столика. Узнал их сразу, по белым лицам и длинным, развевавшимся на ветру шарфам. Затормозил и выскочил из машины.

— А, Джулиан, привет, — поздоровалась миссис Гласс. На поясе у нее, как у рыночной торговки, висел кошелек с деньгами. Сандра, надвинувшая матерчатую шляпу по самые брови, робко улыбнулась.

— Скоро поспеет клубника, — продолжила миссис Гласс. — Ее народ быстро раскупит.

— Много покупателей-то?

— Все больше проезжие, — ответила миссис Гласс. — Гольфисты всякие, что домой возвращаются; у нас тут полно площадок. — Ветер словно вырывал слова у нее изо рта. — В сезон мы торгуем наборами: чистим овощи, режем морковки и все такое, потом пакуем в целлофановые мешки и продаем. Если не берут, приходится есть самим. Еще я выращиваю критмум, правда, мало кто знает, что он съедобный. Под настроение печем хлеб, если плита не дурит. Я научилась по книжкам выпекать фигурный хлеб. Умею печь плетенки, пшеничные булки, всяких доисторических монстров, лягушек и крокодилов. Крокодилы идут лучше всего, народ восхищается, а всего-то и нужно, что взять форму, залить тестом да запечь.

— Тяжело, наверное, — заметил Джулиан.

— Хлопотно, — поправила Сандра. — Для меня.

— Еще вокруг бродят любители птиц, их мы кормим сандвичами. Шляются по полям, идут в Бранкастер и Бернем-Торп, по местам лорда Нельсона.

— Он там родился, — добавила Сандра. — Жил в детстве.

— Ну, козьим молоком промышляем и утиными яйцами. Сандра возит все в тачке. А столик не влезает, приходится тащить на себе.

— До самого верха, — подтвердила Сандра. — Пробовали класть в тачку, но ножки вечно цепляются за все подряд.

— А здесь его оставит нельзя? — спросил Джулиан, озираясь по сторонам. — Скажем, у стены?

— Украдут. — Миссис Гласс потерла ладони, согреваясь, переступила с ноги на ногу. — Лето близко, говорят.

— Я что-нибудь придумаю, — пообещал Джулиан. — Привезу столб, вкопаю за стеной, чтобы никто не видел с дороги, и приделаю к нему цепь. А вы сможете сажать стол на эту цепь и запирать на замок, как с велосипедами.

— Надо же, мама, а мы ничего такого не делали, — сказала Сандра. — Нам вечно времени не хватало. Знаешь, Джулиан, одного столба мало будет. Без крыши наш стол попросту сгниет.

— Быть может, Джулиан подыщет ему дом. — Миссис Гласс кивнула. — Жестоко оставлять бедный стол под открытым небом, на цепи, будто опасное животное.

Мать с дочерью переглянулись, засмеялись — по-дружески, необидно. Джулиану с ними было почти хорошо.

На следующий день Джулиан приехал на ферму Глассов. Мать и дочь трудились в поте лица: миссис Гласс сидела у плиты и вязала, бранясь под нос, а Сандра, впустив гостя в дом, вернулась к прерванному занятию — она упихивала тонкие придверные коврики в черные пластиковые мешки для мусора.

— Собрались на рынок в Ханстэнтон, — пояснила миссис Гласс. — Едем завтра, у нас там прилавок. Коврики продаются хорошо, ведь повсюду столько грязи. Еще корзинки с собой прихватим.

— Где вы берете эти коврики? — поинтересовался Джулиан.

— Покупаю по дешевке у одного дурачка.

— А корзины мы делаем сами, — вставила Сандра. — Мама научила меня плести. Зимой, когда на улице холодно, плетем с утра до вечера.

— А до Ханстэнтона вы как доберетесь?

Миссис Гласс закатила глаза.

— Смотрю, твой дружок, дочка, падок вопросы задавать.

— Как тебе мамин лексикон? — справилась Сандра. — Она практикуется на туристах.

— Просто со всем этим скарбом…

— У нас есть машина, — сказала миссис Гласс. — Одно название, конечно. Мы стараемся выезжать на ней не чаще раза в неделю. Из-за поборов.