Никола Юн - Весь этот мир

– Да-да, просто чудесно. Есть буквально пара деталей, которые нам нужно обсудить. Но погоди-ка! Где же прячется наш космонавт?

Каждый раз, когда я создаю очередную модель, я делаю фигурку космонавта из глины и прячу ее внутри композиции. Все фигурки разные. На сей раз космонавт в полном обмундировании, включая герметичный шлем и громоздкий кислородный баллон, сидит в закусочной, а перед ним – гора еды. Я сделала крошечное банановое мороженое, стопки блинов с черникой, яичницу, тост с маслом и мармеладом, бекон, молочные коктейли (клубничный, шоколадный и ванильный), чизбургеры и картошку фри. Хотела сделать волнистую фри, но мне не хватило времени и пришлось довольствоваться обычной.

– Вот он! – восклицает мистер Уотерман.

Несколько мгновений он разглядывает сцену, похмыкивая, а потом поворачивается ко мне. Его смешливые глаза задумчивее обычного.

– Просто замечательно, дорогая. Но как же он будет есть всю эту вкуснейшую еду в шлеме?

Я смотрю на космонавта. Мне и в голову не приходило, что ему захочется все это съесть.

КАРЛА УЛЫБАЕТСЯ ТАК, будто у нее есть какой-то секрет. Она делает это весь день, когда думает, что я на нее не смотрю. А еще она напевает песню Take a Chance on Me группы ABBA, ее самого любимого музыкального коллектива всех времен. Однако совершенно не попадает в ноты. Нужно спросить у Олли, какова вероятность того, что Карла перевирает каждую ноту. Разве у нее нет шансов попасть хотя бы в одну?

Сейчас 12:30, и у меня есть полчаса, чтобы пообедать до начала урока истории. Я не голодна. Фактически я больше не испытываю голода. Видимо, организм способен функционировать на одной переписке в чате.

Карла не смотрит на меня, поэтому я открываю окошко Gmail. Тринадцать сообщений от Олли с прошлого вечера. Все они отправлены около трех часов ночи, и он, естественно, не указывает тему. Я качаю головой, тихо посмеиваясь.

Мне хочется прочитать их, я умираю от нетерпения, но мне нужно быть осторожной, пока рядом Карла.

Я бросаю на нее взгляд и вижу, что она смотрит прямо на меня, приподняв брови. Она что-то знает?

– Что там такого интересного в твоем ноутбуке? – спрашивает она.

Боже. Определенно знает. Я пододвигаю стул поближе к столу и кладу сэндвич на ноутбук.

– Ничего. – Я откусываю сэндвич. Он с индейкой, как обычно по вторникам.

– Нет, не ничего. Что-то же тебя рассмешило. – Улыбаясь, Карла подходит ближе. Вокруг ее карих глаз собираются морщинки, улыбка расползается до самых ушей.

– Видео про кошку, – говорю я с набитым индейкой ртом.

Уф, зачем я это сказала. Карла обожает видео про кошек. По ее мнению, это единственное достоинство интернета.

Она подходит ко мне, встает сзади и протягивает руку к ноутбуку. Я бросаю сэндвич и сгребаю ноутбук в охапку. У меня плохо получается лгать, и я говорю первое, что приходит на ум:

– Тебе лучше не смотреть это видео, Карла. Оно жуткое. Кошка умирает.

Несколько секунд мы смотрим друг на друга в потрясенном недоумении. Я потрясена собственной глупостью и поверить не могу, что я это сказала. Карла тоже потрясена моей глупостью и поверить не может, что я это сказала. У нее комично отвисает челюсть, как в мультфильмах, а ее большие круглые глаза становятся еще больше и круглее. Наконец она сгибается пополам, хлопает себя по коленке и разражается смехом. Я никогда раньше не видела, чтобы она так смеялась. Кто вообще хлопает себя по коленке, когда смеется?

– То есть единственное оправдание, которое пришло тебе на ум, – это мертвая кошка? – И она опять закатывается от смеха.

– Так ты знаешь.

– Ну, если бы я не поняла раньше, то догадалась бы сейчас.

Карла снова хохочет и снова хлопает себя по коленке:

– Ох, ты бы видела свое лицо.

– Это не так уж и смешно, – ворчу я, раздраженная тем, что выдала себя.

– Ты забываешь о том, что у меня дома такая же. Я всегда чувствую, когда Роза что-то затевает. Кроме того, вы, мисс Нечто, не слишком хорошо умеете скрывать. Я же вижу, как ты проверяешь почту и высматриваешь его в окно.

Я кладу ноутбук обратно на стол.

– Так ты на меня не злишься? – спрашиваю с облегчением.

Карла протягивает мне мой сэндвич:

– Как сказать. Почему ты пряталась от меня?

– Не хотела, чтобы ты переживала, что я опять расстроюсь.

Она смотрит на меня дольше обычного:

– Мне следует переживать?

– Нет.

– Тогда я и не буду. – Карла откидывает мои волосы за плечи. – Ешь.

– МОЖНО ОН НАВЕСТИТ МЕНЯ?

Я удивила саму себя этим вопросом, но Карла вовсе не удивлена. Она ни на секунду не перестает вытирать несуществующую пыль с моей книжной полки.

– Все вы одинаковые. Дай вам палец, так и всю руку норовите отхватить.

– Значит, нет? – спрашиваю я.

Она смеется.

ПРОБУЮ СНОВА:

– Всего на полчаса. Он пройдет дезинфекцию, как мистер Уотерман, и тогда…

– Ты с ума сошла?

– ПЯТНАДЦАТЬ МИНУТ?

– Нет.

– ПОЖАЛУЙСТА, КАРЛА…

Она обрывает меня:

– А я еще верила, что ты в порядке.

– Так и есть. Я в порядке. Мне просто хочется увидеться с ним…

– Мы не всегда получаем то, что хотим, – говорит она.

Судя по одной только категоричности ее тона, я понимаю, что эту фразу она говорит Розе постоянно. Вижу, она сожалеет, что сказала это мне, и все равно больше ничего не добавляет.

В конце дня, собираясь уходить, Карла останавливается на полдороге и говорит:

– Ты же знаешь, что мне нелегко тебе отказывать. Ты хорошая девочка.

Я сразу бросаюсь в открывшуюся лазейку:

– Он пройдет дезинфекцию и будет сидеть в другом конце комнаты, далеко, очень далеко от меня. Всего пятнадцать минут. Полчаса максимум.

Карла качает головой, но не очень уверенно.

– Это слишком рискованно. И твоя мать никогда на это не согласится.

– Мы ей не скажем, – тут же говорю я.

Карла бросает на меня острый, разочарованный взгляд.

– Вам, девочкам, и правда так легко солгать своим мамам?

КАРЛА СНОВА ПОДНИМАЕТ ЭТУ ТЕМУ через два дня, сразу после обеда.

– Так. Теперь слушай меня, – говорит она. – Никаких прикосновений. Ты в своей половине комнаты, он в своей. Я сказала ему то же самое.

Я понимаю слова, которые она произносит, но не могу связать их воедино.

– Что ты имеешь в виду? Ты хочешь сказать, что он здесь? Он уже здесь?

– Ты в своей половине, он в своей. Никаких прикосновений. Ты поняла?

Я не поняла, но все равно киваю.

– Он ждет тебя в солнечной комнате.

– Он прошел дезинфекцию?

Карла бросает на меня взгляд, в котором ясно читается: «За кого ты вообще меня принимаешь?»