Наталья Богатырёва - Из породы огненных псов

Тамара Ивановна отчаянно беззвучно заплакала, понимая, что предлагаемое позитивное решение ей вряд ли будет по силам, а «радикального пути» попросту может не вынести её сердце. Но тут Славик запальчиво закричал, что не позволит усыпить собаку, которой столько обязан. Да и папа Володя тоже высказался за «хлопоты». Он стал утешать соседку, уверяя, что найдет средства и на лечение, и на операции. Тётя Тома успокоилась, хотя дрожь в руках никак не останавливалась. Они с Жулькой уже не раз видели помощь со стороны соседа, сомневаться в обещаниях Володи не было оснований. Но она, прожившая жизнь, хорошо знала цену даже самым искренним обещаниям. «Гоп!» можно говорить, только когда препятствие преодолено…

Неожиданно глаза Тамары Ивановны стали сухими и жёсткими, адресуясь ко всем присутствующим, она почти зло сказала:

— Ответ на этот вопрос я дам через несколько дней!

И стремительно вышла, едва кивнув доктору. Огорошенные Славик с Володей, расплатившись за неделю пребывания Жульки в клинике, молча поплелись следом.

По дороге домой мальчик и его папа тоже молчали, видя, что тётя Тома не расположена к обсуждению своего поступка.

Назавтра Жулькина хозяйка приехала с работы поздно, задерживалась она и в течение трех следующих вечеров. В клинику не ездила, Славик один навещал свою четвероногую спасительницу, которая всё лучше себя чувствовала, отходя от своих страшных ранений.

На четвёртый день тётя Тома, наконец, попросила зайти к себе соседей и уже без тени былой суровости спросила:

— Так ты, Володя, серьезно намерен помочь собаку выходить?

Сосед усиленно закивал, замахал для убедительности руками и заявил, что «ей-богу, готов даже юридически оформить свои намерения».

— Юридически не получится, законов о намерениях помогать четвероногим у нас в стране пока нет, — улыбнулась тётя Тома. — Но если с вами вместе, то я согласна на лечение.

Славик запрыгал, Володя просиял, а Тамара Ивановна продолжила:

— Я обязательно расскажу тебе, Славик, что у нас с тобой за чудо-собака растёт. Но пока Жулька не поднимется, объяснять ничего не буду.

Меня всегда удивляла и даже раздражала одна присущая собакам привычка. Будь то крохотный диванный той-терьер, вольнолюбивый гончак или вымуштрованная до мозга костей овчарка, не говоря уже о дворнягах всех сортов, — любая собака любой породы и степени выучки при удобном случае всегда стремится вываляться в грязи. При этом, дружок, особое наслаждение вашему брату доставляет самая мерзкая и вонючая грязь. А наивысшее удовольствие от валяния бывает у тех грязнуль, которых только что или на худой конец недавно хозяева вымыли в чистой ванне с дорогим специальным шампунем, расчесали и напудрили особыми пудрами шерсть и произвели ещё массу манипуляций из собачьего туалета. Вот кайф-то — в таком расфуфыренном виде плюхнуться в какую-нибудь лужу у помойки!

Ты тоже не исключение. Как-то осенью поехали мы с одной весьма приятной мне особой грибов пособирать, благо этого добра в наших пригородных лесах водится с избытком. Чтобы не ударить перед гостьей в грязь лицом, я навёл блеск в своей берлоге и основательно отдраил тебя, разве что дочкиными духами не обрызгал: дама всё-таки в дом. Такие до безобразия чистые мы втроём и двинулись по окрестным борам. Едва вошли в лес, я, как принято, отпустил тебя побегать. Увлечённый разговором со спутницей, ненадолго упустил мою собаку из виду. А когда ты прибежал на свист… Мама дорогая, такого духмана мне, кажется, в жизни нюхать не приходилось! Ты умудрился вываляться в каких-то давних остатках рыбы, в которых завелись черви. Ошейник, бок, хвост — всё было добросовестно измазано этой тухлятиной. Воняло так, что стоять рядом с тобой было невозможно, ехать в облаке такого амбре домой — тоже. Кое-как оттёр основную дрянь лопухами, и пришлось нам срочно двигаться к машине, соблюдая от тебя большую дистанцию. В машине подруга моя завязала рот и нос платком, а уж когда пришла очередь засунуть тебя-поганца в отмытую по случаю визита дамы ванну, моя долгожданная грибница от такой антисанитарии и вовсе взялась за шляпу. Я начал было её останавливать, но тут ты отколол ещё один номер — весь в зловонной пене, выскочил в прихожую, радостно отряхиваясь прямо у наших ног. Грязные мерзкие ошмётки полетели в лица и на чистую одежду. Какое уж тут рандеву! Моя личная жизнь опять дала трещину…

После перенесённой операции у Жульки и её хозяев началась совсем другая, очень непохожая на прежнюю жизнь. Не стало той радости, которую прежде собака дарила всякому, кто с ней общался. Теперь вместо прыжков, приветственного вихря хвоста, готовности в любой миг сорваться с места и нестись по первому зову навстречу упоению жизни — всего того, что заряжало весёлой энергией её окружение, остались лишь беззаветный лай и скулёж, с которыми одноглазый инвалид, неуклюже распластав свое отяжелевшее тело на пороге, встречал домашних и друзей. Не стало у Славика совместных игр, дальних прогулок, надменного дефилирования среди сверстников. Вместо этого бесконечно приходилось убирать за Жулькой остатки еды, которые она от неудобства позы разбрасывала по всей кухне, мыть перемазанные кашей морду, лапы и пузо, то и дело приподнимать и подтаскивать её к подстилке или к миске с водой.

И все это были пустячки по сравнению с организацией выгула. Жулька, как правильно воспитанное домашнее животное, даже в нынешнем своём положении не могла позволить себе справлять нужду в квартире, да и чистоплотная Тамара Ивановна не представляла своего дома в качестве собачьего туалета, хотя бы и вынужденного. А снаряжаться в поход на улицу — значит, тащить по лестнице многокилограммовое тело.

Хотя больная собака казалась своим совладельцам ещё роднее, ещё нужнее, уход за ней отнимал массу времени и сил. К счастью, случай, произошедший с Жулькой и Славиком, сделал их необычайно популярными среди населения лесхоза, военного городка и даже барских коттеджей. Вокруг тёти Томы постоянно курутились новые поклонники Жульки, взрослые и юные, которые без устали готовы были по десятому разу слушать рассказы об удивительном мужестве и героизме собаки (и Славика — а как же!). На помощь пришли несколько волонтёров из числа сверстников Славика, которые вместе помогали содержать квартиру Тамары Ивановны в чистоте. И даже те из соседей, кто прежде смотрел на «животноводческий» клуб тёти Томы и Славика с неодобрением, прониклись к их занятиям если не восторгом, то уважением.

Совладельцы Жульки каждый день имели повод снова и снова убедиться, что мир населяют большое число добрых людей. Благодаря человеческой сострадательности удалось решить даже проблему выгула. На помощь пришла народная смекалка. Нашлись соседские рукастые мужички, родители детей из Славикова класса, которые смастерили особую тележку, подставляемую собаке под неподвижные задние лапы. Тележка была лёгонькая, но устойчивая, на довольно проходимых колесах. Она резво катилась и по гладкому асфальту, и по просёлку, и даже по траве, только для передвижения по лесным тропкам не годилась.