Сергей Минаев - Dyxless. Повесть о ненастоящем человеке

Вы знаете, кто такой коммерческий директор на самом деле? Это современная разновидность дорогой проститутки, которая лавирует между интересами руководства, с завышенными в несколько раз планами продаж, и интересами собственных подчиненных, не желающих эти планы претворять в жизнь. Поскольку, как и положено обращаться с проституткой, ебут тебя несколько раз на дню, вся твоя задача — это побыстрее довести клиента (босса) до оргазма, в идеале избежав секса в стиле S&M (порка за провал поставленных задач) и анального секса (тут уж как повезет, без всяких дополнительных бонусов).

Поскольку я профессиональная блядь, то и спектр услуг у меня достаточно широкий:

— классика (о ней говорилось выше);

— ролевые игры по желанию клиента (партнер по футбольной команде, любитель рыбалки, поклонник творчества Есенина, фанат караоке, совместное составление на выходных бизнес-планов);

— куннилингус (по приезде пятидесятилетней финансовой директрисы из Франции);

— глубокий минет (это у меня первой строчкой в ежедневном расписании с пометкой «Не переусердствовать»);

— лесбос (переговоры с руководителем продаж головного офиса в присутствии собственного босса);

— услуги семейной паре (раз в два года по приезде владельцев холдинга, БОЛЬШИХ ДЯДЕЙ из города Парижа).

Вся суть работы коммерческого директора в хождении по этому лезвию корпоративной бритвы: когда верхи не хотят думать, а низы не могут по определению.

Одним ты говоришь, что, как коммерческий директор, печешься прежде всего об интересах компании и перспективах бизнеса, в отличие от своих подчиненных, которых заботит только собственная зарплата. Других ты уверяешь в том, что «сам из среды сейлс, такой же, как они, парень», который знает, как делаются результаты, и понимает всю тяжесть полевой работы.

Вот так я и живу последние четыре года. Утро туманное плавно переходит в рабочий полдень, который сменяется вечером трудного дня. Зима сменяется весной, а лето — осенью. (В смысле времен года. Хотя и в смысле названий клубов также.)

И все идет по плану, и лица твоих подчиненных меняются с калейдоскопической скоростью, и ты уже путаешь имена половины из них, а имен другой половины просто не знаешь. И иногда твое отупение доходит до такого уровня, что для того, чтобы вспомнить точное название своей компании, ты вынужден вытаскивать собственную визитку.

Просмотрев почту, а точнее, перепулив входящие письма от клиентов и партнеров своим подчиненным, я иду в комнату, где сидят менеджеры по продажам. В целом это те немногие люди в компании, общение с которыми не вызывает у меня отвращения. Самая справедливая оплата труда, придуманная капиталистическим собственником, — это прямой процент комиссии с проданного. Лучший индикатор скорости твоих передвижений и искусства продавать. То, что невозможно замылить и извратить никакими мифическими «маркет-ресерчами» и «филд-репортами». Голая правда. Иничего, кроме правды. Посему линейный сейлс — это главные люди любой торговой компании. И самое гнусное, что может делать руководитель, — это воровать их рабочее время. Изводя его на планерки, совещания и утренние поверки. Борьба с этим совещательством, пожалуй, единственное, чему я еще уделяю внимание. Видимо, вспоминая начало собственной карьеры, хождение под мудаками начальниками, выходцами из низших слоев советских министерств, которые совершенно не врубались в быстро меняющийся рынок и продолжали жить в системе «зарплата — прогрессивка — “тринадцатая”», я пытаюсь искоренить эту дубовую бюрократию. Был бы я менее ленив и более талантлив, я непременно написал бы «Оду торговым представителям» и заставил бы всех начальников заучить ее, чтобы всегда помнили, чей хлеб они едят и чей коньяк они пьют.

В сейлс-офисе тем временем один из начальников департаментов общается со своими подчиненными. Постигает рынок путем чтения их отчетов о проделанной работе, значится. О проверке рыночной ситуации путем собственного выезда «в поля» речь, разумеется, не идет. С получением мягкого кресла руководителя департамента у многих голова превращается в задницу.

— А вот в еженедельном отчете есть графа «Новости рынка. Конкуренция». Почему ты ее не заполняешь уже второй месяц? — обращается он к уставшему от глупых вопросов подчиненному.

— Так никаких новостей нет и новых продуктов, конкурирующих с нашими, не появилось, чего в ней писать-то?

— Ну… ну напиши чего-нибудь. Графа же здесь есть? Значит, нужно заполнять.

Я вспоминаю, как один талантливый сейлс написал как-то в этой графе, устав выслушивать подобные вопросы, про новый зеленый горошек, появившийся на рынке, в треугольных банках, с этикеткой, имитирующей нашу. Когда этот отчет принес мне его горе-руководитель, с лицом, кричащим о надвигающейся катастрофе, да еще и начал говорить мне о нестандартном ходе конкурентов, я загонял всех руководителей департаментов в поисках образца этой удивительной продукции. Как вы, наверное, догадываетесь, вернувшись с пустыми руками, они бормотали что-то вроде:

— Это был быстрый промоушн конкурентов. Вероятно, неудачный икспирьенс, поскольку продукция данного вида более не появлялась.

Вдоволь поиздевавшись над ними и их незнанием рынка, усугубленным ленью и взглядом на конкурентное поле из окна собственного офиса, я еще месяц переглядывался с написавшим отчет работником, улыбаясь нашему общему розыгрышу.

Руководитель департамента, увидев, что я вошел, делает еще более серьезное лицо и произносит такую тираду:

— Хорошо, Александр. Отчет я принял, показатели у тебя по месяцу хорошие, только вот ты про свои визиты как-то неразвернуто пишешь. Целостное восприятие твоей работы нарушается у меня, понимаешь? Ну иди, ладно.

Когда сейлс выходит, я сажусь на его место и говорю:

— Паша, вот скажи, зачем ты людей дрочишь из-за ерунды? Он тебе план делает?

— Ну да.

— Квартальный план выполнил? Прирост есть?

— Ну да, но ведь отчеты. Есть же производственная дисциплина.

— И ты думаешь, что он больше продавать станет, если ты ему мозги запылишь? Если тебе интересно, чего он там развернуто обсуждает с закупщиками магазинов, ты бы съездил с ним на встречи. Вот скажи, ты сколько раз на прошлой неделе «в поле» был?

— Я… (на лбу Паши собираются морщины) я был занят офисной работой. И потом, ситуация не требовала моего аутсорсинга со стороны подчиненных.

— Чего она такого не требовала? — кривлюсь я.

— Аутсорсинга.

— А ты по-русски это слово сказать не можешь? «Моего привлечения», например? Или «моего участия»?

— Но ведь существует ряд общепринятых выражений в бизнес-этике, и я полагаю, что…

— Паша, ты рад должен быть, что он тебя, как ты выражаешься, не «аутсорсит». А то ты, наверное, и забыл уже, как с клиентами договариваться?