Беатрис Уильямс - За морем

Нью-Йорк.

Декабрь 2007 года

В то утро, когда я впервые встретилась с Джулианом Эшфордом, я проснулась, тяжело и часто дыша, взбудораженная мучительной тревожностью сна, который толком и не могла вспомнить.

Тогда, не имея ни малейших причин верить во что-либо, выходящее за рамки реальности и линейной хронологии, я легко списала сон на свое чрезмерное волнение перед предстоящим днем. В ночь перед крупными деловыми встречами меня частенько посещали назойливые кошмары, хотя, надо признать, обычно мне все же удавалось как-никак выспаться. Как правило, эти видения не очень-то цепляли воображение. К примеру, мне снилось, будто бы, проспав с утра, я силюсь бежать на работу — и вдруг обнаруживаю, что, застряв на месте, еле-еле шевелюсь, а руки-ноги у меня точно из ваты и неподатливой проволоки. Или будто я из кожи вон лезу, отчаянно пытаясь играть главную роль в какой-то непонятной пьесе, которую ни разу даже не репетировала. Причем, разумеется, в костюме Евы.

Однако нынешний сон был совсем иным. Его наводняло не просто беспокойство, а какая-то паника, жуткая тревога, которая при всей своей мучительности парадоксальным образом была мне в радость. В этом сне я объяснялась с каким-то человеком. Точнее, с мужчиной. С тем, кого я сильно любила и кто был так же неравнодушен ко мне. Снова и снова я пыталась втолковать ему нечто чрезвычайно существенное, жизненно важное, но он никак не мог меня понять.

Я крепко зажмурилась, пытаясь воспроизвести какие-то подробности сна, и сердце тут же бешено заколотилось от волнения, ритмично отдаваясь в барабанных перепонках. Кто же он такой? Не отец, не приятель и явно не коллега. Ни один из отдаленных знакомых, кого я могла бы распознать. Образ незнакомца уже постепенно истаивал в моем сознании, оставляя тоскливое ощущение покинутости, полной опустошенности и крушения надежд.

Я открыла глаза и с мгновение глядела в потолок, потом решительно откинула пуховое одеяло. Приняв душ, по-быстрому оделась и поспешила на работу. Однако нехорошее предчувствие, не отступая, точно тисками сжимало мне мозг, даже когда я вырвалась наконец из подземки на пересечении Бродвея и Уолл-стрит и взмыла на двадцать пятый этаж залитого солнцем высоченного «фаллоса» штаб-квартиры банка «Стерлинг Бейтс», где меня уже поджидала Алисия Боксер.

Алисия у нас ранняя пташка. И это, пожалуй, единственное ее достоинство.

— Ну и какого хрена, Кейт? — недовольно спросила она, отметив таким образом мое прибытие. — Откуда, на фиг, взялись эти цифры дохода? Девятнадцать процентов в пять лет?

Она уселась в дальнем конце наилучшего из имеющихся в банке конференц-залов, в окружении деревянных панелей, бамбуковых штор и спокойного, умиротворяющего света энергосберегающих ламп. Здесь царил изысканный контраст современному американскому кубизму интерьера «Кэпитал маркетс», подразделения банка, где я обычно обреталась. На массивном столе красного дерева перед Алисией высилась стопка презентационных папок, подготовленных к нынешней встрече. В опасной близости к бумагам стоял красный аляповатый стакан кофе из «Старбакса» объемом «венти», [1] Для незавсегдатаев «Старбакса»: порция Venti вмещает 591 мл. — Здесь и далее примеч. перев. наполняя помещение ароматом ванильного латте.

Я опустилась в пустое кресло справа от нее и призвала на помощь все свои умственные способности, еще не прочухавшиеся после беспокойной ночи.

— Я предполагала, вы с Чарли в пятницу вечером обсудите показатели прибыли. Прежде чем разойдетесь на уик-энд. — Концовку каждого предложения я произносила с нарочито повышенной интонацией, заставляя утверждение звучать вопросом. С нашей Алисией лучше не ссориться, по крайней мере если не хочешь следующим служебным назначением очутиться в каком-нибудь занюханном пенсионном фонде в Интернешнл-Фоллз, [2] Скромный городок (6 тыс. жителей) на севере США, у границы с Канадой. штат Миннесота.

Алисия подняла глаза и раздраженно уставилась на меня. Лицо у нее было по-детски округлым и настолько не вязалось с ехидной натурой, что, должно быть, появилось как результат кулуарной шутки между ней и Господом Богом. Алисия Боксер была по-своему симпатичной женщиной — особенно за счет притягательно яркой голубизны глаз, хотя и прикрытых тяжеловатыми веками, — однако нынешняя стрижка «пикси», короткая и воздушная, по-видимому призванная создавать эффект феерической дымки, придавала пухлой румяной Алисии странное сходство с феей Динь-Динь, [3] В русском варианте — фея Динь-Динь, или просто Динь ( англ. Tinker Bell, Tink), персонаж сказки Дж. Барри «Питер Пэн». разнесенной жестоким аллергическим отеком.

Впрочем, мое мнение ровным счетом ничего не значило. Если верить Чарли, Алисия спала с Полом Баннером, главой «Капитал маркетс» и в тот момент моим непосредственным боссом.

— Хмм… Слушай, Кейт, ты часом не забыла нынче накраситься? — спросила она.

В любое другое утро подобный комментарий меня бы порядком взбесил (кстати, в этом вся Алисия: такие мелочные выплески вечно выдают клокочущую внутри нее беспомощную ярость от осознания своей невсесильности), но сегодня меня хватило лишь на то, чтобы безразлично пожать плечами:

— Я получила твой мейл с просьбой поспешить. А вчера мы с Чарли просидели тут допоздна, заканчивая презентацию.

Однако Алисия не унималась.

— У тебя хотя бы пудра в сумочке найдется? Могу одолжить свою тушь. Ты же знаешь, сегодня у нас очень важные посиделки, — постучала она пальцами по стопке папок. — У нас в гостях «Саутфилд ассошиейтс» — фонд с двумя миллиардами баксов капитала. Могучий вожак стада!

— У меня есть блеск для губ.

— Отлично! Но ты же не планируешь в ближайшее время снова нарисоваться перед Джулианом Лоуренсом. Ты же хочешь именно сегодня произвести на него нужное впечатление.

— Да. Знаешь, давай-ка вернемся к показателям прибыли. У меня и у самой вчера возникли насчет этого кое-какие вопросы, но Чарли сказал…

— Этот Чарли — полный дебил! И тебе-то следовало бы это знать. Пятилетний прирост дохода никак не может быть меньше двадцати трех — двадцати четырех. «ХемоДерма» — развитая компания, Кейт. Ты в курсе, сколько косметической сыворотки они продали за прошлый год?

Естественно, я это знала до последнего доллара, однако сам вопрос сочла явно риторическим.

— Много, — отозвалась я. — Но срок патента истекает…

— Хрен с ним, с патентом! Сейчас тебе надо скорректировать электронную таблицу, выведя прирост дохода на двадцать пять процентов за четыре-пять лет. Потом распечатать экземпляров десять и заменить соответствующую страницу в каждой папке.