Виталий Бабич - Шахматный дуэт

И никакие временные удобства не могли его удержать тут. По распоряжению главврача Олегу было разрешено — в виде исключения — первую ночь и весь следующий день находиться с Виктором в его отдельной палате. Даже допкойку для этого выделили. А в кабинет заведующего отделением они временно «переселились» в целях укрытия от прессы. Кто знает, куда журналисты заглянут, фиксируя визит Президента? Спасение — этот кабинет, закрывающийся на ключик. Да и не исключено, что и сам Глава государства захочет пройтись по палатам. Причина посещения им больницы не была известна даже заведующему отделением — Юрию Сергеевичу, — ушедшему час назад по этому поводу. Но главврач должен знать причину.

Игорь Максимович знал. Ему об этом сообщили вчера, поздно вечером. Посетить больницу скорой медицинской помощи, где уже третий месяц успешно апробируют оборудование нового поколения на основе нанотехнологий, — это стало экстренным пунктом в планах Президента.

Знал об этом уже и Николай Петрович. Помогли ему «просветиться» советская закалка плюс таксистская смекалка. Довольный своим «визитом в народ», он вернулся и сообщил всё Каролине.

— Я поражена, Петрович! Как Вы смогли пройти сквозь эти сети и выудить информацию?

— Так ведь вокруг люди.

На лице Каролины знак вопроса стал ещё больше. Тогда он уточнил:

— А среди этих людей были журналисты. Главное — найти подход.

— Провели опрос среди журналистов. Браво! Я Вам завидую. По-белому. Вы прирождённый психолог. Я от Вас уже многому научилась.

— Мне тоже очень приятно: есть кому опыт передать.

— Сколько же ещё времени уйдёт на визит? Тут можно только предполагать.

— Я думаю, не больше часа. Визит ведь рабочий. Без церемоний… Будем ждать.

В это время Никита Быстров и Женька отсыпались в гостинице — в той же самой, где была вечеринка. Когда они под утро вломились в номер Никиты, оба буквально свалились с ног. Вот и вся романтика. Вот и весь идеал.

— Идеальный у нас с ней получился союз, — делился Виктор с Олегом впечатлениями о своём последнем сне. — Но пока только во сне… Никогда раньше не думал, что сны могут иметь такую силу. Мы исцеляли женщину, а исцелился я сам… Интересно, нам удалось её спасти?

— Эх, почему ко мне подобные сны не приходят? — вздохнул задумчиво Олег.

— Такие сны не приходят. Они прилетают и… уносят за собой. А вообще-то было бы полезно почитать о природе снов что-нибудь толковое.

— Так давай, когда покинем это учреждение исцелений, всё-таки подключим мой ноутбук к интернету и наловим информации потолковей. Не в библиотеку же нам здесь записываться.

— Можно было бы источник знаний поискать на книжном рынке, но времени-то в обрез. До Нового года уже, можно сказать, пять дней осталось. А я свою Королеву всё так же лишь во сне вижу.

— Королеву? Ты её так раньше не называл.

— Слушай, как-то само собой получилось… Что-то неуютно стало сидеть в этой золотой клетке, запертой на ключ. Пора бы уже появиться нашему заведующему. И решить с нами вопрос о нашем, то есть моём исчезновении отсюда.

— Не забыл ли про нас Юрий Сергеевич?

— Вот я точно забыл вовремя кое-что сделать.

— Это ты о чём?

— Это я о портрете. Поздно вспомнил о нём в утренней суматохе. Сейчас уже столько работы над ним сделал бы.

— А ведь палата осталась незапертой.

— Да, Олег, незапертой. Надо же…

— Не волнуйся, Витёк, вряд ли кому-то из местных понадобится портрет твоей Королевы.

6

«Мои Король и Королева начинают меня беспокоить , — признался себе Люциан, переводя взор с Шахматного поля на Зеркало Мира. — Всю ночь развлекались, а теперь спят всё утро. Никаких ходов невозможно с ними сделать. Да и другие фигуры активней, когда основные — в седле. Хорошо, что комбинацию с портретом провернуть получилось» .

Люциан был горд, что эту комбинацию он задумал и осуществил без вмешательства Зельвеса или Хозяина. С одной стороны, полное отсутствие связи с миром темноликих настораживало — непривычно, а с другой — можно себя чувствовать свободней (когда ещё выпадет возможность пожить без тотального контроля, ощутить хоть немного, что такое свобода воли?), да и с Христонием пооткровеничать теперь реально.

«Это ж сколько надо затратить энергий, чтобы заблокировать Нейтральное пространство от любого внешнего влияния», — не переставал поражаться Люциан.

— Христоний, а ведь получилось, что Правила нарушили мы, а ограничения наложены и на нас, и на вас. Не обидно?

Старец отвлёк мысли от фигур, озарил оппонента своим взором и ответил:

— Ничуть. В этом-то и премудрость решения Совета: мы искупаем часть вашей вины.

— И зачем же такие суперхристианские жертвы? Какой смысл?

— Жертвы обычные. А смыслы безграничные. Но узрит сие не всякое око.

«А я смогу?» — прочитал Христоний немой вопрос в глазах Люциана и мгновенно подобрал нужные слова:

— Помнишь, когда ты раньше носил светоносное звание Мастера Высшей инженерии, ты мог этот смысл узреть. А узреть — не значит просто понять, необходимо прочувствовать.

«Вот я и чувствую, что во мне не иссякли гены Мастера. Поэтому и тянет на светленькое, — усмехнулся Люциан. — А Высшая инженерия просто не существует вне Божественных энергий. Это ж как… Как дважды два».

— А смысл этот имеет метафизическую основу, — продолжал Христоний. — По причине того, что существование Вселенной основано на энергиях творения, единения и сохранения, любое искажение в конечном итоге нарушает этот фундамент. Применим сию аксиому к конкретному случаю. Вмешательство Зельвеса — это сила разрушения, от которой мгновенно возникло три искажения. Первое — нарушение Правил, второе — лишение Ведущего его права выбора и принятия решений, третье — создание ситуации, опасной для жизни участника Турнира — конкретного человека. А с учётом того, что любое нарушение Правил усиливает негативное воздействие уже не в несколько раз, а в несколько десятков раз, представь себе, какое совокупное искажение было совершено… Вот и принято решение: с помощью самого мощного инструмента — блокировки Нейтрального пространства — обеспечить максимальную защиту от повторных искажений. А тот факт, что вслед за нарушителями и светоносцы стали ограничены в своих возможностях, — это меньшее из бед.

— Но ведь и односторонняя блокировка — только по отношению к нам, темноликим — могла бы способствовать эффективной защите.

— Вы и мы как участники Турнира были бы в неравных условиях.

«Вот что значит быть светоносцем… За подобные измышлизмы меня Хозяин уже бы „уволил“… Если так пойдёт дальше, я никуда не денусь — стану инакомыслящим. Изменником. Как мерзко… Мои вибрации начнут повышаться… Но смогу ли я вновь стать светоносцем?.. Я этого тоже боюсь… Я, Люциан Ненасытный, приближённый к Владыке Тёмного мира, Иерарх Пятого уровня, стал чего-то бояться?.. Стыд. Бред и провокация. Этого не должно быть…»