Дуглас Коупленд - Пока подружка в коме

– Какая крупная! Какая розовощекая! – ворковала Лоис. – А как ножками дрыгает… Гу-гу-гу. Моя будущая балерина. Просто идеальная малышка. Ничто так не способствует сохранению формы головы младенца, как кесарево сечение.

Мы с мамой терпеливо ждали, пока Лоис извергала на малышку водопад сентиментального сиропа. Но если разобраться, наш ребенок действительно был потрясающим – потрясающим и моим . Как знать, может быть, эта девочка встретит и 2100 год. Может быть, ей суждено спасти мир. Я постучал по стеклу, сказал: «Гу-гу», – она посмотрела на меня – и все, я пропал. Она покорила меня. Вот так просто и быстро.

По предложению Лоис было решено отметить рождение девочки, и надо же было судьбе распорядиться так иезуитски, что выбор пал на ресторанчик на вершине горы Гроуз – снежком добросить до того места, где была зачата моя дочь.

– Неужели прошло всего девять месяцев? – тихонько спросил я маму, пока мы ехали в качающемся вагончике подвесной дороги; я здесь оказался впервые с декабря.

– Да.

– Ощущение такое, словно девять лет.

– Ты еще молодой.

– Ты можешь в это поверить? – спросил я, глядя на огоньки в нашем районе.

– Все замечательно. Честное слово, все будет просто здорово, – пообещала мама.

Мы проплыли над Кливлендской дамбой и черным зеркалом водохранилища. Я снова попытался вычислить наш дом в россыпи мерцающих янтарных огней. Мама тихо, чтобы не услышали другие, спросила:

– Ты скучаешь по Карен?

– Да. Все время.

– Я так и думала. Ой, смотри, наш дом!

Негромкий голос из динамика сообщил, что мы прибыли на верхнюю площадку. В ресторане от высоты и бокала белого контрабандного вина у меня поплыло в голове, стали путаться мысли. Честно говоря, за столом я ощущал себя скорее приглашенным по случаю божком плодородия, чем отцом. Мое отцовство было указано разве что в примечаниях к основному тексту. За ребенка пили, за меня нет. Просто если стали бы уделять слишком много внимания мне, пришлось бы заводить разговор на темы, на которые было наложено негласное табу, – например, подростковый секс и проблема внебрачных детей.

Отец вдруг спросил:

– А кстати, кто-нибудь уже озаботился выбором имени?

– Меган! – мгновенно вырвалось у меня. – Я хотел сказать, что, по-моему, Меган – неплохое имя.

Лоис посмотрела на меня, улыбнулась и сказала:

– Ну что ж, Меган – замечательное имя.

Чуть позже, когда она отлучилась в уборную, Джордж рассказал мне:

– У нас лет десять назад должен был быть ребенок. Но случился выкидыш. Девочка. Лоис уже выбрала ей имя – Меган. Ричард, ты об этом знал?

– Нет. Просто это имя, я его услышал… во сне, сегодня ночью.

Слово «видение» я благоразумно решил не употреблять.

– Ну что ж, значит, это счастливое совпадение. Отличное валлийское имя. Предлагаю за это выпить.

Так наша дочь стала Меган Карен Мак-Нил.

Первые месяцы жизни Меган пролетели как-то мимо меня. Лоис же, наоборот, пришлось взять на себя все заботы и выдерживать бесконечный плач, рев, визг и крик младенца. К ее чести следует признать, что вынесла она это безропотно. Мама говорила, что Меган стала настоящим подарком судьбы для этой женщины, которой, в общем-то, и нечем было особо заниматься в жизни, если не считать коллекционирования совят да примитивных игр с болонкой.

Я же – пусть меня и воспринимали как всего лишь донора спермы – все равно был гордым и счастливым папашей, разве что в способах проявления своих чувств был изрядно ограничен. Я был вынужден держать язык за зубами и не расхваливать свою самую замечательную в мире дочку на каждом углу, по крайней мере до окончания предварительно оговоренного годичного эмбарго на «эту новость».

Лоис частенько заглядывала с Меган к нам. Та вела себя как и подобает нормальному младенцу – агукала, булькала, хрюкала, а также пачкала пеленки в свое удовольствие. Так моя мама тоже вкусила прелести осознания себя столь молодой бабушкой; не могу не заметить, что всякий раз, провожая взглядом удаляющуюся коляску Меган, вздыхала она не без облегчения.

Еще в сентябре я поступил на курс бизнес-подготовки в колледже Капилано. Это хоть как-то заняло мои мысли, пришедшие к тому времени в полный раздрай от размышлений о Карен и Меган. Взрослая жизнь, хорошая ли, плохая, мчалась вперед на всех парах. Кончились долгие прогулки по окрестностям в любое время, только захоти. Кончились и уроки, которые можно было прогуливать. Появились арендная плата, счета за коммунальные услуги, налоги. Подростковые мечты о работе на Гавайях или профессиональном лыжном спорте сменились новыми, привлекательными в силу той самой новизны, картинами несерьезных беспорядочных связей и захватывающей суматошной столичной жизни. Венди никого в общем-то не удивила, решив стать врачом; она перебралась на другой конец города в Университет Британской Колумбии. Пэм продолжала работать манекенщицей. Лайнус, которому всегда нравилось возиться с запалами, газами, жидкостями, предпочел не отрываться от любимого времяпрепровождения; такая возможность представилась ему в университете Торонто.

Цели в жизни не было только у меня и у Гамильтона. Он тогда подрабатывал продавцом в «Радио-шэк» в Линн-вэлли. Как-то раз он сказал:

– Ричард, представь, что тебе уже лет сорок. И вот приходит к тебе кто-то и говорит: здорово, познакомься вот. Это Кевин. Кевину восемнадцать лет, и он будет решать, что и как тебе делать на работе. Лично я бы просто взбесился. А ты что скажешь? Но ведь в жизни так сплошь и рядом: самые принципиальные решения типа «кем быть?» принимает восемнадцатилетний остолоп, который ни хрена в жизни не смыслит!

Он передернул плечами.

Незадолго до Рождества, одевшись для дождливой погоды, мы впятером собрались на прогулку. Решено было совершить разведывательный марш-бросок по железнодорожным путям в районе Орлиной гавани. Хождение по путям всегда нравилось нам. В этом занятии отлично совмещались получение порции адреналина – какое-никакое, а нарушение закона, – и возможность оценить потрясающей красоты виды на океан. В качестве бонус-удовольствия выступала щекочущая нервы возможность обнаружить – в духе дешевых боевиков и детективов – припрятанный в придорожных кустах труп.

Щебенка на насыпи скрипела под каблуками; Лайнус с Венди затеяли бесполезное обсуждение структуры молекул креозота; Гамильтон время от времени гавкал на них: «А ну, поторапливайтесь там! Даже Пэмми сегодня в нормальной обуви, не на шпильках. Не дадим ей пожалеть о сделанном выборе!» Мы решили пройти насквозь почти двухмильный тоннель – весьма соблазнительная, учитывая ее опасность, перспектива. Даже при наличии девятивольтовых фонариков.