Елена Блонди - Цветок для двоих [СИ]

На крыльце коттеджа, куда хеб проводил Крис, после того, как они убедились — Шанелька была в беседке и ушла, забрав свои вещи, он снова церемонно поклонился, прикладывая руку к сердцу. И ушел, шелестя шагами.

Я тебя умоляю, мысленно сказала Крис, убирая, наконец, с лица вежливо-заинтересованное выражение. Еще бы немного и кинулся целовать край платья. Простите, брюк. Но, насмешничая, все-таки не переставала видеть перед собой темные глаза на смуглом женском лице.

Уже засыпая, спохватилась, путая сон с картинками из воспоминаний — надо было спросить, про этого, что стоял за спиной анэ черной широкоплечей тенью. Интересно, он — кто?

Телефон Шанельки зазвонил, когда они уже проснулись и, зевая, пили кофе в маленькой кухне с белым столом и пластиковыми креслицами.

— Упс, — сказала она, беря телефон со стола и прикладывая к уху.

— Димка? Господи, ты чего звонишь, у тебя же все деньги кончатся, сейчас вот. И у меня тоже.

— Ты что, отключила вотсапп? — ударил в ухо мужской голос, прервался треском и завываниями, — я полночи. Тебе! Я… жу тут. Как ду… послед…

— Блин, — скорбно ответила Шанелька трескам и шорохам, — ну вот, последние деньги роуминг сожрал. Бедный Дима, даже поорать не успел всласть.

Крис толкнула к ней смартфон.

— Напиши смску. Насчет вайфая. Что вечером будет точно.

Шанелька печально свела брови в страдальческой гримаске. А потом рассердилась, двигая смартфон обратно.

— Извини. Не хочу. Нет, я понимаю, что он волнуется. Но с другой стороны, что за тотальный контроль? Были времена, люди писали друг другу бумажные письма. Я сама писала. Сереге в армию. Был один такой. Патлатый. С гитарой. Две недели туда, потом пока ответ напишет. Две недели обратно. Потом — пока я напишу. Ну и разве проверишь, врем друг другу или нет. Я тут в сети картинку видела, барышня в клуб тусоваться ходит с куском обоев в сумке. Подружки держат, пока она с мужем беседует, чтоб знал — сидит дома, ждет его.

— И не врали? — Крис поворачивала в руках зеленую грушу авокадо, снимая полоски пупырчатой шкуры.

— Подружки? А, ты про гитариста. Я не врала. А он с молодой женой вернулся. Ну, как молодой — на семь лет его старше и в три раза мордатее. Зато на восьмом месяце. Она, в смысле. Но мне было семнадцать лет, так что плакать не стала. Я о другом. Еще раньше — моряк уходил в моря, на год, например. А жена стоит на берегу, платочком машет. Из почты — одни голуби. И я тебе скажу, разводов было меньше. Наверное.

— Ешь, а то опоздаем. И не кипятись, возьмем пароль, сгоняешь в домик, побеседуешь со своим ревнивым фуриозо. А кстати, почему он постоянно на связи?

— Гм, — Шанелька прожевала нежный желтоватый ломтик, посыпанный перцем, — ну…

— В отпуске? — Крис уже встала и отправилась к раковине мыть свою чашку.

— Да нет, в отпуске он был летом. А сейчас сплошные командировки. Мотается по всему Крыму. Ты чего качаешь головой?

— Нелечкин, вот если бы ты была стервой. Первая сидела бы на телефоне и орала, требуя отчетов. Пусть докладывает, во сколько прибыл в город Бахчисарай и заодно кажет на экране всю тамошнюю шоферскую команду. А потом — во сколько убыл в Алушту, и что за девицы распутного вида среди драйверов отираются.

— Фи, мадам Кристина, как все это грубо звучит.

Крис подняла мокрый палец:

— Потому он и наседает, что ты не парируешь удары.

— Я думала, семейная жизнь — никакая не драка, — еще больше расстроилась Шанелька, подсовывая ей в раковину свою чашку и пустое блюдце из-под салата.

Через полчаса в кабинете хеба Джахи она расстроилась еще больше.

— Наш интернет только тут, извините, — развел хозяин руками, показывая на свой стол, — кабель. Нет вай-фай.

— Как нет? — Шанелька сжала в руке смартфон, — в архиве нет?

— В Геруде нет, — поправил ее хеб, — Геруда старый город, и он маленький. Извините, ани. А сейчас, если я могу, я хочу отвести вас в хранилище, где документы. Я должен встречаться с посетитель. Посети-те-ля-ми из Каира. Ученые. Они имеют только два дня для посещения архива Геруды, с пропуском министерство.

Уходя, Шанелька с тоской оглянулась на большой монитор с фотографией райского сада на заставке. Больше всего на свете она не любила просить чего-то для себя. Да и не умела. Вот если бы интернет был нужен Крис, мечтала Шанелька, идя вслед за подругой и хебом по коридору, заставленному шкафами, я бы за нее попросила. Но Крис совсем не волнуется насчет своего Алекзандера, хотя несколько раз с ним вполне мило беседовала и смски посылает исправно. Если бы не это, Шанелька решила бы, что они расстались. Мирно и по обоюдному согласию, в отличие от нее, вечно находящей приключений на свою круглую попу.

Зал со стеллажами оказался огромным, так сгоряча увиделось подругам. Одинаковые полки уходили от стены к окнам, занавешенным нейтрально-бежевыми шторами. Время от времени включалась система кондиционирования, гудела мирно, гоня по залу еле заметный сквознячок. И умолкала, оставляя взамен себя полную тишину.

Джахи прошел с Шанелькой вдоль стеллажей, показывая таблички и надписи, дублированные на английском. Заботливо подвигал венские стулья у двух полированных столов, на которых лежали журналы для записей, блокноты, пачки бумаги, стояли стаканы с карандашами и ручками. Повел рукой к углу, где стояли каталожные ящики с номерами на каждом.

И снова извинившись, посмотрел на свой телефон, вышел, аккуратно прикрывая дверь.

Шанелька тут же кинулась к отдельному маленькому столу, на котором торчал древний монитор с объемным тылом, склонилась, рассматривая клавиатуру. Крис подошла тоже, вздрогнула, поднимая голову: в двери щелкнул замок.

— Интересно, — Крис прошла вдоль стеллажей, огибая торчащие с полок желтые от старости папки и свернутые в трубку листы, подергала дверь.

— Криси, ты умеешь арабскими буквами пользоваться? А то тут как червяков насыпали. Наверное, еще и задом наперед. Или сверху вниз?

Та вернулась, тыкнула в клавишу включения, пожала плечами, глядя на белое поле в ярко-голубой рамке и черные завитушки строчек.

— Боюсь, отсюда ты своему Димочке ничего путного не передашь. Разве что какие рубаи в оригинале.

— Фиг с ним, — Шанелька вернулась к письменному столу, резко села, подвигая к себе журнал посещений, — давай работать.

Крис не стала говорить ей про запертую дверь, решила — успеется, к тому же, наверняка хеб появится раньше, проведать пленниц, а если нет, у нее есть номер его мобильного.

— Итак, — провозгласила Шанелька, сверяясь с записями у себя в смартфоне, — нас интересует период с самого начала двадцатого века. Ладно, сузим, чтоб не помереть от усердия. Год рождения нашей мамзель?

— Тыща девятьсот тридцатый, — сказала Крис.