Эржебет Галгоци - На полпути

— А чем кооператив рассчитается? У него нет ни гроша.

— Это не ваша забота, — сурово ответил Дани.

— А-а! Нечего нас баснями кормить!

— Сейчас я поеду в банк и попрошу аванс, — объявил Дани. — Но я требую, чтобы все сидящие в зале, все до единого, тотчас пошли на свекольное поле. Ведь теперь конец сентября, и каждая минута дорога, как майский дождь.

В банке он не получил денег. Управляющий сказал ему, что кредит дают только на капитальное строительство, а не на выплату трудодней. Дани попросил ссуду под урожай будущего года, но и в этом ему отказали.

Из банка он пошел в райком партии. Подымаясь по лестнице, он вспомнил, что сегодня у него не было ни крошки во рту, но, чтобы не упустить Драхоша, решил не тратить времени на еду.

Без денег он не мог вернуться домой — он знал это, — а если секретарь райкома захочет, деньги будут.

Драхош внимательно выслушал Дани, не сводя с него налитых кровью глаз, обведенных темными кругами. «Весной, когда создавали кооперативы, появилось сорок два председателя, — думал он, — и половина уже отсеялась. Выяснилось, что не всякий прекрасный середняк может быть хорошим председателем. Ведь кооператив отличается от единоличного хозяйства не только масштабом, но и качественно. А за короткий срок трудно всему научиться. Вот парень способный, энергичный, однако и он не сумел усидеть в председателях».

— Двадцать пять форинтов? — переспросил он Дани. — Цена восьми килограммов хлеба. У нас не болела бы голова, если бы во всех кооперативах-первогодках на трудодень вышло двадцать пять форинтов.

По лицу Дани промелькнула улыбка: значит, их кооператив не относится к числу худших.

— В нашей деревне двадцать пять форинтов не деньги, — сказал он.

— В вашей деревне ропщут не только на это. На вас, приятель, поступила жалоба.

— Какая? — спокойно спросил Дани.

— Люди не довольны руководством. Оно, мол, не в состоянии поддерживать дисциплину.

— Дисциплины действительно нет. Поэтому я и приехал сюда. Без аванса народ отказывается работать.

— Отказывается работать? То есть бастует?

— Можно и так сказать.

— Как вы могли допустить такое? — потеряв терпение, воскликнул Драхош.

— На то много причин, товарищ Драхош. Второпях их не перечислишь. Надо знать, какая сложная сеть самых разнообразных интересов оплела нашу деревню… Об этом позже можем поговорить. Выясним, кто за все отвечает, я один или, очевидно, и другие тоже… Но теперь самое главное — получить кредит.

— Нет кредита! — сердито ответил Драхош.

— А разве есть такой приказ?

— Какой?

— Давать кредит только на капитальное строительство.

— Такого приказа нет. Но мы выучились на ошибках, допущенных до пятьдесят шестого года. Тогда беда заключалась в том, что мы засыпали кооперативы деньгами, избаловали их и не научили стоять на собственных ногах. Так плохие родители, вместо того чтобы научить детей выполнять домашние задания, готовят за них уроки. У нас был кооператив, все имущество которого оценивалось в полмиллиона форинтов, а его задолженность банку дошла до семнадцати миллионов. Мы простили ему долг, что еще оставалось делать? Сельскохозяйственный кооператив не продашь с молотка.

— Мы столько долгов не наделаем.

— Кредит каждый день садится за стол и ест с человеком из одной миски. Если предприятие обременено краткосрочными ссудами, то из года в год приходится работать для их погашения. Очень трудно выпутаться из такого положения.

— Но я обещал людям. Как я посмотрю им в глаза?

— Объясните им, что при переходе к новой форме хозяйства неизбежно наступает временный спад производства. Это вполне закономерно. После раздела земли новые хозяева на тех же земельных наделах производили меньше, чем прежде помещики…

Дани с некоторым удивлением выслушивал новые для него истины.

— Нам говорили, что в кооперативе мы будем жить лучше, — вставил он.

— Со временем да, — раздраженно ответил Драхош. — Но только в дальнейшем. Земля не родит больше, оттого что перепахали межи.

— Десять лет нам твердят, что в кооперативе мы будем жить лучше, — упрямо повторил Дани.

«И это называется председатель кооператива?» — с раздражением подумал Драхош и сказал:

— От вас все зависит. Исключительно от вас. Почему вы так плохо хозяйничали?

— В будущем мы сможем хозяйничать лучше. Мы многому научились за нынешний год. Но сейчас людям нужны деньги. Пока им доступны только меркантильные соображения: «Я работал столько-то. А сколько мне заплатили?» Поймите, товарищ Драхош, первый год самый ответственный. Если мы теперь не справимся с нашими бедами, то у всех останется горький осадок. И дальше дела пойдут еще хуже. Люди падут духом и будут работать спустя рукава.

— Тем не менее кредита нет, — как можно более сдержанно произнес Драхош. — Нынешней весной в стране организовали примерно пятьсот сельскохозяйственных кооперативов. Каждый получил в кредит на капитальное строительство полтора-два миллиона форинтов. Подумайте, как это обременительно для народного хозяйства!

— Без кредита я не могу обеспечить окончание осенних полевых работ, — сказал Дани.

— Вы не можете обеспечить? Тогда уступите свое место тому, кто сможет обеспечить.

— Хорошо. — Дани решительно встал и вышел из комнаты.

Достигнув середины горы, Дани невольно сбавил скорость. В сумеречном свете октябрьского вечера внизу, как раскрытая ладонь, простиралась деревня. Несколько узких, извилистых улочек, точно пальцы, протянулись между холмами. Явиться в деревню с пустыми руками и с обидой в душе он не мог. Дани заглушил мотор, оставил мотоцикл на обочине дороги и по одной из борозд, пролегших среди виноградников, стал подниматься наверх, к своей давильне. Эту возвышенность, куда только с троекратного разбега сумела взобраться с равнины дорога, называли Крик-гора. В детстве Дани очень любил это место: оттуда в явные весенние вечера можно было насчитать шестнадцать церковных колоколен на Малой Альфёльдской равнине, а иногда вырисовывались очертания Карпат и Альп. Старики рассказывали, что когда-то на вершине горы возвышалась сторожевая башня, и, если приближался враг, жителей окрестных сел оповещали оттуда об опасности в огромный рог, — вот почему гора получила такое название. Даже теперь, когда там вскапывали землю, в ней находили камни и обломки железа, а как-то раз в том месте, где прежде, по-видимому, была крепостная тюрьма или колодец, произошел обвал. Восточный склон горы круто обрывался; с такой кручи увлек, наверно, за собой в бездну Титус Дугович [4] Титус Дугович — герой, отличившийся в войне с турками в 1456 году. Чтобы помешать им водрузить знамя на Нандорфехерварской крепости, он пожертвовал жизнью, бросившись в пропасть. турка, который хотел водрузить бунчук на Нандорфехерварскую крепость. И в такую же глубокую пропасть — Дани видел ее однажды в Буде — в воды Дуная язычники сбросили епископа святого Геллерта.