Сара Бергман - Съевшие яблоко

Стало шумно и весело. Народу становилось все больше: кто-то приходил кто-то уходил. По именам Никита запомнил только двоих: Ашота и Саида. И то только потому, что в какой-то момент вошла толстая официантка из обеденного зала и рявкнула:

— Саид, мать-перемать, говорила же не кури.

Парень, непонятно каким образом, оказавшийся сидящим прямо рядом с Никитой вяло матюкнулся и затушил сигарету. Этот Саид был моложе остальных, на вид ему было лет двадцать пять. Волосы его блестели от геля и были зачесаны назад, а под распахнутой курткой виднелась облегающая футболка с рисунком из газетных передовиц и пряжка ремня размером с кулак.

Но помнил это все пьянеющий Никита уже смутно. Щетинистые лица, черные волосы, куртки, руки смешались в кашу, из которой уже было трудно вычленить кого-то отдельного. На столе незаметно образовалась куча пустых бутылок из-под бормотухи и коньяка. Сверху все это полировали пивом, и Никиту уже начало мутить. Хотя ребятам коньяка не наливали — предлагали, но те засомневались, а особо мужики не настаивали.

Лиза уже едва ворочая языком привалилась к плечу Ашота, невнятно и доверительно что-то ему рассказывая. Тот поглядывал на девчонку несколько презрительно и подливал ей вина, хотя та и так уже была совершенно косая.

Тут Никите вдруг стало неуютно, на границе сознания закопошилась тревога:

— Лиз, — он потрепал подружку за плечо и почувствовал, что комната подозрительно качается перед глазами, — Лиза, — язык во рту будто распух и плохо ворочался. — Пошли. — и не сразу, но вспомнил, — мне это… домой.

— Че? — глаза у девчонки были совсем осоловелые, она даже не сразу поняла, куда смотреть и откуда ее зовут. Ашот тоже ненароком глянул на парня, но тут же отвернулся, возвращаясь к прерванной беседе, которую вел с приятелями. Ее волосатая рука по-прежнему сжимала Лизино плечо. — А… — девчонка с трудом выговорила заплетающимся языком, — я это… — и как-то неловко махнула рукой, — посижу. Еще.

Никита еще попытался ее уговорить, но девчонка плохо понимала, чего от нее хотят. Получалось, что надо уходить одному. Никита чувствовал, что это будет не очень хорошо — оставить тут Лизу одну, она же маленькая. Но скоро должна была прийти мать, и не приди он к тому времени домой, снова устроила бы сандал.

Никита, пошатываясь, поднялся.

По лестнице он шел бесконечно долго, ноги почему-то не слушались, так что ему едва удавалось утвердиться на ступенях. Было душно, шумно и вонюче. А Никита бился о стены то одним плечом, то другим.

Уже давно стемнело, поднялся ледяной ветер, щеки и руки защипало. Разомлевший в душном кабаке, парень на уличном морозе начал быстро трезветь. Домой он примчался почти бегом, запыхавшись. И обрадованный, что матери еще нет дома, торопливо нетвердыми руками разделся и завалился в постель, укрывшись с головой.

Но избежать материнского гнева ему не удалось.

Ему казалось он только успел задремать, как раздался вопль и мир перевернулся. Парня подкинуло в кровати и уши заложило от вопля:

— А ну вставай! Ставай я сказала! — в лицо осоловелому со сна парню ударила брошенная провонявшая пивнушкой и сигаретным дымом куртка.

И мать принялась кричать так, буквально переходя на визг от переполнявшего ее негодования. А Никита силился понять кто он, что тут делает и кто были все те люди, с которыми он провел вечер.

Ярко светило солнце, слепило несмотря на раннее утро. Люди на улице спешили, торопливо сновали по тротуарам, боясь опоздать на работу. А Лиза топталась на месте и заискивающе смотрела на Саида.

Девочка встретила его случайно, когда уже выходила из автобуса, тащила Янку в садик. Но едва увидев Саида тут же передумала и остановилась.

А парень, скупо цедя фразы и поглядывая на девчонку высокомерным взглядом взрослого, жевал уже замусоленный фильтр потухшей сигареты. Когда он, будто нехотя, предложил прогуляться Лиза пришла в восторг.

Саид был как раз тем парнем, на которого она смотрела с придыханием. Девчонку завораживали его черные, блестящие от геля волосы, зачесанные хохолком, глубокопосаженные хищные глаза и манера разговаривать, не вынимая рук из карманов кожаной куртки.

Прогулять школу ей ничто не мешало. Под ногами путался только братишка, который вопросительно на нее таращился и сжимал руку сестры потной ладошкой. Другой рукой он изо всех сил стискивал игрушечную планшетку, на которой что-то старательно рисовал все утро. Малышу не терпелось показать свое творчество воспитательнице и он просился в садик с шести утра.

— Я быстренько, — Лиза смотрела на Саида расширенными восторженными глазами, и из кожи вон лезла, пытаясь угодить. — Тут за углом, — она просительно и умоляюще заглянула ему в глаза.

Парень недовольно поджал губы, почесал щетинистый подбородок, а потом, снова будто по большому одолжению, кивнул. Но предупредил:

— Быстра ходи. — Для наглядности ткнул девчонке в лицо растопыренную пятерню, — пять минут ходи. Потом уйду.

Девчонка радостно кивнула и дернув братишку за руку, потащила того к садику.

Втянула его на крыльцо, не заботясь о том, что на такой скорости короткие детские ножки заплетаются, и распахнула дверь. Внутри было жарко и пахло завтраком. Большую часть детей уже привели, в общей комнате стоял гомон. Лиза грубовато развернула Яна лицом к себе и принялась торопливо сдирать с него куртку. Ведь на улице ее ждал Саид!

Но стоило ей лишь на мгновение отвернуться, комком зашвыривая одежки в шкафчик, все было непоправимо испорчено. В коридор вышел еще один малыш. Он замер на пороге, выпятив круглый животик и смачно посасывая палец. Любопытно посмотрел на взрослую девочку, потом на Яна. И, решительно протянув руки, выдернул у мальчика игрушку.

Янка сипло вякнул и ухватился за планшетку с другой стороны. Секунду спустя кридор наполнился детскими писками:

— Я посмотрю!

— Не дам, мое!

— Нет мое, отдай!

Лиза не оборачивалась — торопливо роясь в шкафчике в поисках сандалий, малыши возились, пыхтели, пихались. Спорили тонкими визгливыми голосами. И тут слабенький Ян не удержался, выпустил игрушку и брякнулся на спину. Пискнул коротко и недоуменно и залился слезами. Второй мальчик, торопясь закрепить победу, мстительно стукнул поверженного противника планшеткой по голове.

И Лиза это увидела — и, забыв обо всем не свете, не раздумывая бросила на пол куртку из единственную и найденных сандалий. Кинувшись к малышам, он яростно вырвала из рук победителя игрушку раздора и больно треснула ей мальчика по пухлому заду. Тот, не в пример Яну, разразился плачем громко и басисто — на весь садик.

Но Лизе этого было мало:

— Ах ты поганец, я тебе сейчас… — она схватила детскую ручку с такой силой, что малыш вытаращил глаза и перешел на вой, и еще раз звонко его шлепнула.