Вадим Фёдоров - Как найти женщину своей мечты и что потом с этой стервой делать?

– Кто? – продолжая точить тесак, спросил Кузьма. Вжик-вжик.

– А Вадик тебе разве не сказал? – переведя на меня взгляд, спросила Инна.

– А я тут при чём? – удивился я. Во рту мгновенно пересохло, и я сразу же налил себе виски. И тут же выпил. Закинул в рот дольку лимона. Полегчало.

– Так это твой родственник, Володька Филиппов.

Я закашлялся, подавившись лимоном.

– Кто?

– Володя, – заплакала Инна, – я думала, он тебе растрепал всё, а ты уже Кузнецову рассказал.

– Я не в курсе всех эти дел, – заявил я, – сам первый раз слышу.

Кузьма всё так же невозмутимо продолжал точить тесак. Вжик-вжик. Лицо его было спокойным. Лишь орёл на груди косил на нас с Инкой недобрым взглядом. Наконец, он остановился, потрогал лезвие большим пальцем, одобрительно щелкнул языком.

– Я тебя вообще-то не о Володьке спросить хотел, – начал он.

– А с Сашкой я только три раза, – внезапно разрыдалась Инка, окончательно плюхнувшись на пол мягким местом, – мы с ним всего месяц назад. Всего три раза за это время.

– Какой Сашка? – спросил я. – Ещё один мой родственник?

– Нееет, – размазывая тушь по лицу, протянула Инна, – с соседнего подъезда мужчина. У него пудель красивый, и он с женой недавно развёлся.

И Инка разревелась в полный голос. Я же разлил остатки виски в стаканы. Протянул Кузьме Андреичу его. Не чокаясь, синхронно выпили. Крякнули.

– Ещё кто есть? – осторожно поинтересовался Кузьма.

– Нет, – сквозь слёзы ответила Инка.

– А тебе мало, что ли? – пробубнил я.

– Не, достаточно, – ответил Кузьма и, повернувшись к жене: – Я спросить хотел, собственно, ты куда бутылку водки спрятала?

– На антресолях, в моих сапогах, – прошелестела Инка. Плакать она уже перестала, только иногда икала.

– Десять минут тебе собраться и сгинуть, – велел Инке Кузьма.

– А куда? – шмыгнула носом Инка.

– К маме, – немного подумав, сказал Кузьма.

Инка кивнула, вскочила с пола и скрылась в недрах квартиры. Кузьма взял ножи с табурета, переложил их на стол. Затем забрался на этот табурет в коридоре и несколько минут шуршал где-то под потолком. Вернулся с двумя Инкиными сапогами. В каждом сапоге было по бутылке водки.

– Накатим? – предложил.

– Только немного, мне завтра поросёнка резать, – отозвался я. – И это, Кузьма Андреич, я не при делах, я не знал про Володьку.

– Да верю, – разливая водку в стаканы, ответил Кузьма.

Выпили. Заели остатками лимона и малосольными огурцами, обнаруженными в холодильнике. Хлопнула входная дверь. «Инка ушла», – догадался я.

– Да уж, пошутили, – пряча водку в холодильник, протянул Кузьма, – десять лет брака в течение десяти минут коту под хвост. Лучше бы я ничего не знал.

Я встал. Собрал ножи. Поблагодарил Кузьму Андреича за работу. И ушёл домой. Надо было выспаться перед поездкой к родителям. А он остался в пустой квартире.

Фактически она была замужем. Но не жила с мужем уже три года. Он в Киеве, она в Алматы с дочкой Настей и мамой Алевтиной Михайловной. А не разводились, потому что так было удобно дочке ездить к отцу на Украину. Именно так мне объяснила Тонечка Власова своё семейное положение. Да, фактически в браке, практически в разводе. И что у неё с мужем договорённость по поводу семейного статуса. Если кто-то из них захочет развестись, то другой этому препятствовать не будет.

– Ну, раз не будет, тогда отлично, – сказал я и сделал предложение. Руки и сердца. Которое Тонечка благосклонно приняла, пообещав в ближайшее время переговорить с мужем по скайпу и сообщить ему о своём решении выйти замуж за меня. Через неделю, в свою очередь, сообщила мне, что муж в курсе и не очень рад этому. И разводиться не хочет. И поэтому она самостоятельно подаёт заявление в суд. И подала.

Я же накупил подарков и поехал знакомиться с будущей тёщей и падчерицей. Прилетел ранним утром. Тоня меня встретила в аэропорту. Обняла, поправила шарф, запихнула в свою Мазду, и мы поехали.

Тонечкина мама проживала в двухкомнатной квартире на краю города, в так называемом старом фонде. В хрущёвке, где уже три года с нею жили и Тоня с дочкой. Унылый обшарпанный дом. Такой же унылый подъезд, выкрашенный в зелёный цвет. Убитая квартира с мебелью 70-х годов выпуска. Нас ждали – Тонина мама, располневшая пенсионерка, и Тонина дочка, прыщавый подросток с настороженным взглядом.

Вручил цветы, подарки. Попили чаю. Под пристальными взглядами новых будущих родственников коротенько пересказал свою автобиографию. Тонина мама задала несколько вопросов о социальном статусе и о доходах. Ответил. Пошутил, что не взял справку из налоговой. Судя по реакции, мой ответ понравился.

Ещё раз попили чаю. После чего я отбыл с Тонечкой в съёмную квартиру. Останавливаться в двушке будущей тёщи мне не было никакой возможности. По дороге Тоня мне рассказывала про свою маму, какой она была замечательный педагог и как она одна вырастила Тоню. Мою будущую жену. Мою любимую женщину. Рассказала заодно и про своего мужа. Как он не уделял ей внимания и не давал ей самореализовываться. И что теперь он сидит в своём родном Киеве и не даёт ей развод.

А я любил Тонечку и хотел взять её в жёны. Любил безумно. Она была самой желанной, самой красивой, самой умной женщиной на свете. Я не мог жить без неё. И хотел, чтобы мы были вместе. И чтобы она никогда ни в чём не нуждалась.

– Тоня, ты переедешь с дочкой ко мне жить в Прагу? – спрашивал я её.

– Конечно, милый, – отвечала она, – с тобой хоть на край земли.

И я таял, я млел от счастья. Мы сидели в съёмной квартире на Байзакова и пили чай.

– Но я не могу бросить маму на произвол судьбы, – сказала Тонечка, – ей надо сделать ремонт в квартире, у неё кухня развалилась вся. Ты сам видел.

Я всё это видел, и про кухню Тоня мне говорила уже в прошлый раз. Я, как факир, быстрым движением достал из кармана куртки пакет с деньгами и передал Тоне. Пять тысяч долларов – на новую кухню.

– Ты такой милый, – Тонечка бросилась ко мне и начала целовать, – ты самый лучший.

В итоге вместо чая мы оказались в спальне, где спустя час Тонечка сделала новое заключение:

– Да ты отличный любовник, – потягиваясь, мурлыкнула она.

И я вновь растаял. Как сахар в чае, который мы так и не допили.

Оделись. Поймали на улице такси и поехали к моей сестре в гости, где нас ждал шикарный стол: бешбармак, манты, плов… Было такое впечатление, что сестра решила нас замучить едой. Мы сидели за столом, ели, рассказывали о своих планах. Как переедем в Прагу, как будем жить вместе в любви и согласии. Мы были вместе и светились от счастья. Сестра с мужем умилённо смотрели на нас.