Ирма Грушевицкая - Лабиринт

То, что скрывалось под идеально пошитым костюмом, выглядело впечатляюще. Фигура Мэтта не была массивной, но все мышцы оказались на месте, выделяясь в нужных местах. Красиво слепленные руки и крепкая грудь покрыты темными волосами, идеально накаченный пресс, узкая темная полоска, расширяющаяся к… Мэри резко вскинула голову, не жаля смотреть на то, что располагалось ниже. Увидев ее замешательство, Мэтт улыбнулся.

— У тебя будет время меня изучить, ягодка. Сейчас моя очередь.

Как же долго он ждал этого и как теперь боялся все испортить. Не надо торопиться, надо взять в руки ее лицо, медленно провести большими пальцами по прохладным розовым щекам, обрисовать скулы, спуститься к тонкой шее. Погладить плечи и вниз по рукам к запястьям. Переплести пальцы, сжать их и, не упуская взгляда, медленно склониться и поцеловать. Именно с этого момента у него начинается самая ответственная работа.

Мэтт развернул их так, чтобы Мэри оказалась спиной к изножью кровати. Осторожно, придерживая за плечи, он уложил девушку на прохладные простыни, а сам встал над ней, любуясь открывшейся перед ним картиной. Светлые волосы ореолом разметались по простыням, руки разбросаны в стороны, упругие груди стоят торчком. Ноги нервно сжаты, а глаза, потемневшие до темно-фиолетового цвета, смотрят испуганно. Как только Мэтт начал склоняться над ней, Мэри подхватилась, заелозила ногами в поисках опоры и, опираясь на локти, попыталась отползти к другому краю кровати. Он схватил ее за лодыжки и снова притянул к себе.

— Нет, не убегай от меня. Не бойся и не убегай, слышишь? Не смей убегать.

Глаза Мэри расширились, когда она увидела, что мужчина уже полностью готов. Его эрегированный член был большим, ровным и слегка подрагивал при каждом движении. В страхе девушка прикусила губу. Как эта штука в ней поместится?

— Я подготовлю тебя. Не бойся, ягодка.

Неужели, она озвучила свои опасения вслух? Мэри с трудом оторвала глаза от члена Мэтта и перевела взгляд на его лицо.

Серые глаза смотрели одобряюще.

— Ты сказала, что веришь мне. Повтори это, Мэри.

— Я тебе верю, — прошептала она еле слышно.

— Тогда закрой глаза и постарайся расслабиться.

Легко сказать, «постарайся расслабиться». Как расслабляться, когда каждый сантиметр тела отзывается на прикосновения. Там, где не было губ Мэтта, были его руки. Где не было рук, был голос и дыхание. Он гладил, целовал, лизал, покусывал каждый сантиметр ее тела, ни на мгновение не оставляя Мэри без себя. Ее горло, грудь, соски, сгиб локтей, запястья, чувствительное местечко за ушами — Мэтт не упустил ничего! Она нервно сжимала в руках простыни, покусывала губы, извивалась под ним, подставляя себя и одновременно пугаясь собственной смелости. Только глаза послушно держала закрытыми, и лишь когда после длительных игр языка Мэтта с ее пупком он двинулся ниже, их распахнула.

— Что ты делаешь?

— Раскройся для меня, ягодка. Дай себя попробовать.

— О, боже, нет! — Кровь отхлынула от лица девушки. — Нет, Мэтт!

— Да. Сделай это, Мэри. Раздвинь ножки.

— Я… я не могу.

— Смотри на меня! — произнес он более строго, и Мэри замерла, загипнотизированная его горящим взглядом. Краем сознания она отметила, как колено Мэтта втиснулось у нее между ног, и почувствовала давление ладоней, разводящих в стороны ее дрожащие бедра. Все еще держа в плену ее взгляд, Мэтт медленно опустил голову к ее лону, а она приподнялась, следя за ним и ловя тот момент, когда одним широким движением он провел языком прямо там, где соединяются ноги.

— Господи!

Голова Мэри запрокинулась. В пароксизме страсти она дернулась, испытывая неимоверное удовольствие от самой изысканной ласки. Мэри мгновенно перестала ощущать руки и ноги и казалась себя сплошным оголенным нервом с окончанием там, внизу — в месте, по которому снова и снова проходит влажный язык. Только бы он не останавливался. Только бы продолжал…

Действуя уверенно и немного агрессивно, Мэтт ласкал нежные складочки, с каждым движением стремясь проникнуть между ними как можно глубже. Когда же его пальцы принялись поглаживать и осторожно разводить распухшие от страсти нежнейшие нижние губки Мэри, она застонала и шире раздвинула ноги.

— Ты уже почти готова, моя сладкая.

Он был доволен тем, как блестит в приглушенном свете ее влажная розовая плоть. Мэтт не был большим специалистом по девственницам. Их и было-то у него всего-ничего, одна или две в колледже. Но парни в разговорах много обсуждали этот момент, и для себя он усек, что для девушки первый раз переживается легче, если она находится на грани оргазма. Главное, действовать быстро и не кончить первым. Сейчас на это уходили все его силы. От вида стонущей и извивающейся от страсти малышки Мэтт готов был сделать это немедленно, прямо в простыни.

Напряжение, образовавшееся внизу живот Мэри, начало скручиваться в тяжелый узел. Ноги сами согнулись в коленях, пятки уперлись в матрас. Бедра поднялись в верх, желая чувствовать давление в той самой точке у основания…

Неожиданно на месте языка Мэтта оказался его палец, а сам он, расположившись между разведенными бедрами, навис над ней, опираясь на свободную руку. Равномерные круговые движения, массирующие влажную от соков пуговку клитора, заставили девушку тяжело задышать и двинуться им навстречу.

— Да, моя Мэри. Вот так. Еще немного. Давай, девочка, порадуй меня.

Требовательные слова, произнесенные шепотом, почти перебросили ее через край. Почти, потому что, неожиданно почувствовав небольшое давление там, где жар был почти нестерпимым, Мэри замерла. Движения пальцев не прекращались, и она не понимала, на чем же сосредоточиться — на них или на поступательном давлении у входа во влагалища. Это не было неприятно, но немного отвлекало. Мэри хныкнула, и Мэтт принял это за поощрение. Никогда он не испытывал большего напряжения, чем в эти мгновения — и морального, и физического. Опираясь на колени, он распределил свой вес между ними и левой рукой. Если бы не регулярные занятия в спортзале, он рухнул бы сейчас на девушку, насадив ее прямо на свой каменный член.

Вид розовой, вспотевшей, мечущейся под ним Мэри заставил его зарычать от сдерживаемой страсти. Он опустился к ее губам, в поцелуе раздвинул нервно сжатые зубы и, проникая глубже, сплел его с ее горячим язычком. Еще одно посасывающее движение, еще несколько уверенных поглаживаний клитора, и его пылающая от жара головка одним резким движением проникла прямо в узкую девичью плоть.

Глаза Мэри широко распахнулись от невероятного чувства, соединяющего в себе нестерпимую боль и нестерпимый же восторг. Она закричала, вцепилась в плечи замершего Мэтта и сначала попыталась его оттолкнуть, но через мгновение резко дернула на себя и держала, пока ее тело содрогалось от конвульсивных волн первого в жизни оргазма.