Ирма Грушевицкая - Вызов (дилогия)

Я снова принялась объяснять, что Дилан теперь всегда будет с нами.

— Мы теперь семья, сынок. А в семье не бывает по-другому.

Макс лишь бросил на меня хмурый взгляд и ничего не ответил.

Это был первый звоночек.

Второй прозвенел, когда Макс проигнорировал приглашение Дилана зайти в кабину пилота, и весь полёт до Келсо просидел в своём кресле, с преувеличенной заинтересованностью изучая последний выпуск любимых комиксов. По-моему, он успел прочесть его раз десять, не меньше, особенно рьяно начиная листать, когда Дилан выходил к нам. В Лонгвью, не забегая домой, Макс отправился к "эм квадрату", и практически все выходные мы его не видели.

Я познакомила Дилана с Марти. Он пришёл к нам в субботу вместе с папой, и мужчины долго сидели в гостиной, попивая пиво и разговаривая, пока я, Ким, Талула и Эбби крутились на кухне, готовя большой субботний обед.

Когда Дилан ненадолго вышел, я отозвала Марти в сторонку.

— Ты видел его?

Имена были не нужны.

— Нет. Он уехал. Сказал матери, что взял отпуск, и укатил куда-то на машине. Вот уже неделю как.

— Я волнуюсь за него.

— Не переживай, — Марти погладил меня по руке. — Парню надо остыть и набраться мужества, чтобы прийти к тебе за прощением. А он придёт. Я уверен.

Я кивнула:

— Я тоже.

— А он, — Марти мотнул головой в сторону, куда ушел Дилан. — Он ведь не поверил тебе, да?

— Нет, — я грустно улыбнулась. — Не поверил ни на секунду.

— Он уже пытался прощупать у меня почву. Спрашивал, что да как.

— А ты?

— А я сказал, что увидел лишь результат. Самого происшествия не видел. Выгораживаю этого маленького засранца, а может, и зря. Надрал бы ему твой Дилан задницу, авось ум бы появился.

— Марти, спасибо тебе. — Не удержавшись, я обняла его.

— Да за что, милая?

— За всё: за то, что понял, что приехал сегодня, за то, что принял Дилана…

— Он хороший парень, Ливи. Серьёзный. Совсем не такой, как Майк.

— Да, — согласилась я с ним, — он другой. И я с ним другая.

Наш долгий и шумный обед перерос в такой же шумный ужин. Позже к нам присоединились Пол, Сандра с Беном и ещё несколько ребят, прознавших, что я приехала вместе с мужем.

Вечеринка была шумной. Дилан нашёл язык со всеми моими друзьями и родными, чему я была очень рада. Я не выпускала его из виду. С чувством, похожим на гордость, я смотрела, как он что-то увлечённо рассказывает парням, как задорно смеётся, превращаясь в мальчишку, как внимательно слушает. Я уже видела Дилана на светском приёме, но сейчас, в маленькой гостиной моего старого дома, под завязку набитого близкими мне людьми, он смотрелся так же органично, как и в огромном зале чикагского отеля, рядом с сильными мира сего.

Да, я гордилась им. Гордилась тем, что этот великолепный мужчина мой. Внимательный, предупредительный, чуткий, заботливый — это всё мой Дилан.

— Люблю тебя, — прошептала я, будто ненароком задев его, когда протискивалась через толпу гостей с целью… а с какой целью? Для меня цель была одна — он. Да, я банально помечала территорию, хотя знала, что здесь никто никогда не позарится на чужое. Во мне разыгралось непреодолимое желание показать, что он со мной. Глупое, дурацкое, совершенно подростковое желание, но сопротивляться ему было сложно.

Он остановил меня, перехватив всего лишь в полудвижении, и я моментально оказалась в его объятиях. Дилан продолжал говорить с Хосе про победу "Сиэтл Мэринерс" в открытом чемпионате, про самый быстрый хоум-ран, который показал один из наших игроков, но его объятия ни на секунду не ослабевали.

От Дилана меня оторвал Макс. Он дёрнул меня за руку. Его мордашка выражала крайнюю степень недовольства.

— Мам, десять часов.

— И чего?

— Эбби уже сто лет, как пора спать, а вы тут гуляете.

— Ну, ляжет попозже, делов-то? Ты никогда не был против наших посиделок, чего вдруг?

— Того. Спать пора, — угрюмо ответил Макс, таща меня за собой на второй этаж.

Искупав Эбби, я уложила дочь в кровать, и Макс решительно выставил меня из комнаты.

— Я сам ей почитаю, — безапелляционно заявил сын.

Едва за мной закрылась дверь, как за ней раздался громкий плач Эбби. Как фурия я влетела в комнату, обнаружив дочь, в истерике колотящей кулачками по бортику своей кроватки, и Макса, красного как рак.

— Неть, неть, — кричала Эбби. — Отстань! Мамааааа!!!

— Что здесь происходит?

Я в растерянности уставилась на детей, полностью дезориентированная их первой в жизни ссорой.

— Качю Дивана, качу, — кричала Эбби.

— Спи давай, — шипел на неё Макс. От злости, с которой он смотрел на сестрёнку, мне стало не по себе.

— Что случилось? — я положила руку на плечо Макса, отвлекая его внимание.

— Вспомнила, что Дилан её не поцеловал.

Чёрт!

— Сейчас я его позову.

— Не надо, и так уснёт.

— Качю, качю, качю-юю, — заверещала Эбби. — А-ааа…

Не обращая внимания на протесты Макса, я вышла из комнаты. На лестнице я громко позвала Дилана. Через секунду он оказался рядом.

— Что случилось, малыш?

— Эбби хочет пожелать тебе спокойной ночи.

Не передать, какой радостью полыхнули его глаза. Но лишь на мгновение — радостный огонь в искрящихся изумрудах погас, сменившись озабоченностью.

— Что такое? — прошептал он, смотря мне в глаза.

— Там Макс. Он…

— Я понял.

Как только Дилан вошёл в спальню, оттуда немедленно вылетел Макс.

Его первая драка в школе произошла через три дня.

На вопрос о её причине сын ответил: "Потому что он приставал". Сначала я приняла это за единичный случай, но, когда ситуация "он приставал" получила продолжение, я забила тревогу.

Успеваемость Макса понизилась. Я списала это на различие школьных программ Сиэтла и Лонгвью, но, когда разобралась в темах, которые изучал Макс, поняла, что ничего сверхъестественного ему не задавали. Он просто "забил" на уроки.

Теперь каждый вечер я просиживала вместе с ним за учебниками, желая, чтобы если не поведением, то оценками Макс снискал к себе доброе отношение учителей. Хотя, чего греха таить, — добрее было некуда.

Я понимала, оттуда растут ноги. Дилан не раз говорил, что Максу нужно время, что нам надо потерпеть, и это обычная реакция для восьмилетнего мальчика. Но я понимала, что не всё так просто. Нежность Дилана ко мне и к Эбби Макса раздражала. В течение дня его настроение менялось по нескольку раз. Сын будто не позволял себе до конца расслабиться, будто собирал силы, чтобы в какой-то момент вспыхнуть. Он мог спокойно возиться с Диланом на заднем дворе, а через пять минут вбегал в дом, хлопнув дверью.

Главным же раздражителем Макса стала Лиззи. Всякое общение с ней заканчивалось скандалом. Повода искать не надо было, достаточно одного присутствия этих двоих в одной комнате. Игрушки, мультики, еда, даже чёртова погода — всё становилось причиной спора.