Ирма Грушевицкая - Нечто большее…

— Знаете, если бы не этот испуг на лице, я бы ни за что вас не узнала. Скажите, я могу рассчитывать, что когда-нибудь смогу вызвать у вас другие эмоции?

Моё лицо запылало.

— Я вовсе не…

— Да бросьте, — засмеялась она. — В день, когда я должна была познакомиться со своей будущей свекровью, меня всё утро тошнило от страха. И, как оказалось, напрасно: мать Моргана была замечательной женщиной. Правда, на следующее утро тошнота вернулась. Так я узнала, что беременна Дэвидом.

Я не поняла и половины из того, что она сказала. Именно поэтому предпочла промолчать.

Миссис Рассел, в свою очередь, предпочла не заметить моё замешательство.

— Итак, вы и Дэвид. Чудесно. Правда, мне пока не удаётся сопоставить странную девушку, с которой оба раза встречалась при крайне необычных обстоятельствах, и вас.

Она снова окинула меня оценивающим взглядом. По её лицу было видно, что то, что она видит, ей нравится. На мне был один из моих обычных офисных костюмов — чёрный пиджак и юбка-карандаш, — но блузку под него я выбрала весьма яркую, сродни приподнятому настроению, в котором находилась все последние дни. Сегодня она была ярко-зеленой. Этот цвет всегда предавал мне уверенности.

— Интересно будет узнать, какая из этих двух совершенно разных девушек вывела из равновесия моего сына, — закончила миссис Рассел.

«Вывела из равновесия». Хорошее определение. Оно точно подходит к тому, что чувствую я. Дэвид полностью вывел меня из равновесия. Рядом с ним оставалось лишь балансировать, смещая свои чувства, эмоции, готовые вырваться слова, чтобы вернуть всё в привычную взвесь.

— Давайте я добью вас окончательно и скажу, что эта ситуация для меня нетипична. Не то чтобы Дэвид никогда не знакомил меня с девушками. Но до этого дня он не обрывал мне телефон с предостережениями и упреждениями. Наш с вами обед — моя идея, и Дэвид её не одобрил. Честно признаться, это задело мои материнские чувства, и теперь я очень хочу понять, почему. Неужели, я произвожу впечатление…

— Вы производите впечатление матери, которой не всё равно что происходит в жизни её сына. Не более того.

Это было первая связная фраза, которую мне удалось сформулировать и вставить в не прекращающийся поток слов миссис Рассел. У неё их было так много, и каждое заслуживало отдельного анализа, но вряд ли сейчас стило его проводить.

— Вы полагаете?

— Конечно, я ещё недостаточно хорошо вас знаю, чтобы утверждать обратное, но…

Миссис Рассел захохотала так неожиданно и громко, что я даже вздрогнула.

— Вот об этом Дэвид и говорил. Чтобы я не пыталась давить на вас. А я, извините, не удержалась.

— У вас это хорошо получилось. Особенно, при упоминании других девушек.

— А рассказ про свекровь вас не смутил?

— Признаюсь, я не поняла ни слова.

Внезапно она протянула мне свою руку:

— Элинор!

В ответ я крепко её пожала.

— Элизабет. Для друзей просто Бет.

Смешно, но Дэвид позвонил мне через пять минут после того, как мы с Элинор расстались

— Ты понравилась моей матери, — сказал он вместо приветствия.

— И что ты чувствуешь по этому поводу?

Он ответил не сразу, так, что я даже немного заволновалась.

— Мне это нравится. А тебе?

— Мне нравится, что тебе нравится.

— Я спросил не о том.

Я усмехнулась.

— Знаю. Твоя мать — чудесная женщина и очень тебя любит. Было бы удивительно, если бы было наоборот.

— Что ж, я рад.

— Лучше скажи, со сколькими девушками ты её знакомил? — Я не собиралась сдавать Элинор, но вопрос вылетел сам собой.

— Не помню.

— Сбился со счёта? — поддёрнула я.

— Я серьёзно, Бет. — Дэвид понизил голос, и от этого в животе стало щекотно. — Я не могу вспомнить ни одну из них. Ни одного лица. Есть только ты.

Эта фраза долго стояла у меня в ушах и в тот день, и в последующие. И подпитывала меня, как батарейка, согревая искренностью и теплотой.

Дэвид обещал вернутся в понедельник, и за выходные мы с Мэгги окончательно привели в порядок мою квартиру. Многострадальный диван, на котором мы с Дэвидом проводили каждую ночь до его отъезда, наконец-то был собран. Водруженная в спальню кровать, что должна была стать его заменой, меня немного смущала: я заказывала её ещё до того, как в моей жизни снова появился мужчина, и испытывала некоторые сомнения — а не тесно ли нам будет. Но, кровать в любом случае казалась удобнее, особенно, принимая во внимание, что на диване нашей излюбленной позой была поза пирожка — я на Дэвиде или он на мне. Теперь же он поступал в полноправное владение Боба.

Кот был без ума от последнего. Особенно, если на нём сидел Дэвид. Боб разваливался на спинке, аккурат за ним, и его хвост то и дело опускался на плечо Дэвида. Это было похоже на братание, тем более, что кот, как приклеенный, ходил за ним по всей квартире.

— Он тебе не доверяет, — смеялась я поначалу. — Ты вторгся на его территорию.

Но позже, я поняла, что, всю жизнь прожив среди женщин, Боб, наконец, нашёл родственную душу. В смысле, мужскую душу. Или нашёл, или почувствовал. Или, не будучи дураком, понял, кто в доме настоящий хозяин.

Он нёсся к дверям, едва заслышав на лестнице шаги Дэвида. Он крутился возле его ног, караулил возле дверей, пока тот был в ванной. На меня Боб не обращал никакого внимания, слушался только его. Но, когда мы остались одни, кот все ночи спал со мной. Разумеется, на подушке Дэвида.

В понедельник с самого утра я была завалена работой. Долго и нудно мы с коллегами занимались подготовкой документов по сопровождению сделки одного из нашего клиента. Сообщение от Дэвида пришло около полудня.

«Я в Нью-Йорке»

Я застыла над телефоном, думая, что ответить. «Я тоже» — было бы глупо, «я рада» — скупо, «Наконец-то! Ты не представляешь, как сильно я по тебе скучала» — преждевременно. Или…

В комнату вошёл мистер Чанг.

— Мисс Райли, пожалуйста, просмотрите эту папку. Я сделал кое-какие пометки. Нужно внести изменения.

— Да, мистер Чанг, сию секунду.

Может, именно поэтому через пять минут у меня раздался звонок, и преувеличенно серьёзный Дэвид сухо озвучил своё сообщение.

— Привет. Я в Нью-Йорке.

— Привет. Я тоже.

— Кхм…

— В смысле, я рада. В смысле, я скучала. В смысле…

— Мисс Райли, обратите внимание на параграф, посвящённый представлению интересов клиента в суде.

— Да, мистер Чанг, конечно. Прости, я очень занята, — прошептала я Дэвиду.

— Я понял, — ответил он. — В любом случае, я уже в Нью-Йорке. И тоже скучал.

Дэвид повесил трубку, а я оказалась на грани увольнения, в одно мгновение позабыв не только буквы, в которые складывались слова лежащих передо мной документов, но и как меня зовут.

«Есть только ты». «Я скучал». Как мало для других, и как много для меня. Сердце пело, хотелось спрыгнуть со стула и расцеловать неодобрительно смотрящего на меня поверх очков мистера Чанга. Нечеловеческих усилий мне стоило снова вернуться к работе.