Владимир Сорокин - Ледяная трилогия

— Сколько совсем малых?

— Двое.

— Какие они?

— Брату Хожети — два месяца, брату Моон — четыре недели.

— Им нужна внешняя поддержка.

— Мы позаботились о ней.

— Кто поддержит их в Круге?

— Двое недобитков.

Храм задумалась. Осторожно облизала губы.

— Где они? — спросила она свистящим шепотом.

— Здесь, на корабле, — ответил Уф.

— Я хочу видеть их.

Уф кивнул четырем братьям, они вошли в лифт, отправились вниз и через некоторое время вернулись, неся спящих Бьорна и Ольгу. Их положили на ковер в центр кают-компании.

Храм остановила свой взгляд на них:

— Когда они проснутся?

— Через четыре часа, — ответил брат Ев.

— Вы уверены, что они помогут нам?

— Мы уверены, Храм, — ответил за всех Уф.

— Будут ли в Круге еще недобитки, кроме этих?

— Нет, только двое.

Храм задумалась. Потом произнесла:

— Разбудите Горн. Мы хотим посмотреть этих двух.

Тбо и Мэф положили свои руки на голову Горн. И вскоре он открыл глаза. Храм подождала, пока Горн окончательно проснулся и пришел в себя. И осторожно тронула его сердце. Сердце Горн отозвалось. Небольшое тело его, погруженное в ванну, вздрогнуло. Слегка выпученные глаза уставились на двух спящих.

Храм и Горн заговорили сердцем.

Они смотрели лежащих на полу Бьорна и Ольгу. Это продолжалось 27 минут. Затем сердца их смолкли. Горн зевнул, вздрогнул, колебля молочную поверхность вокруг его седой головы, и снова погрузился в сон.

Храм осторожно выдохнула и вдохнула.

— Воды! — попросила она.

Тбо поднесла к ее губам фарфоровый поильник с теплой ключевой водой, подслащенной медом диких алтайских пчел. Храм сделала два маленьких глотка, перевела дух. Глотнула еще. Тбо осторожно промокнула ее старческие губы.

— Мы видели этих двух, — произнесла Храм. — Они помогут Кругу. Оставьте их здесь.

Все облегченно зашевелились.

— Брат Ев не зря собирал недобитых, — заговорил Стам. — Он ведал.

— Недобитые — прослойка между нами и мясными, — зазвучал усиленный динамиками шепот Храм. — Только они способны оказать последнюю внешнюю помощь.

— Потому что в них есть тоска по Свету, — кивнула Ц.

— Хотя они не знают о ней! — тряхнул густой бородой Одо.

— Да, они не знают о ней, — произнесла Храм. — Поэтому они помогут нам.

— Эти двое были лучшими из всех недобитков, собранных братом Ев, — сообщил Уф. — Когда им дали возможность бежать, они сами поднялись наверх, к Престолу.

— Я знаю … — тихо прошептала Храм и прикрыла глаза.

Ольга очнулась от неловких прикосновений. Только один человек мог так неуклюже гладить лицо и голову. Она открыла глаза. Бьорн, склонившись над ней, гладил ее своими ручищами. Из-за широкой, похожей на лопату ладони Бьорна она с трудом разглядела отделанный светлым деревом потолок с матовыми светильниками.

— Как ты? — спросил Бьорн.

Она пошевелилась, подтянула ноги, села:

— Ничего…

Бьорн поддерживал ее за плечи. Ольга глянула вокруг: широкий зал с низким потолком, круглые темные окна. Вокруг в креслах сидят блондины и блондинки. Стоят две прозрачные ванны, наполненные чем-то белым. Молоком? Из молока выглядывают лица спящей… или мертвой? старухи и какого-то лилипута. Блондины молча смотрят на Ольгу. Она вспомнила все. И поняла.

— Братья Света… — произнесли ее губы.

— Братья Света… — кивнул Бьорн.

— Братья Света! — произнесла сестра Ц.

— Я думала, они нас убили… — пробормотала Ольга.

Бьорн напряженно молчал, озираясь по сторонам.

Вдруг сестра Ц встала, подошла к ним, опустилась на колени и взяла руку Бьорна и руку Ольги в свои маленькие, но сильные руки.

— Не бойтесь нас, — спокойно произнесла она.

Ольга и Бьорн в упор посмотрели на Ц.

— Мы с вами. А вы с нами, — произнесла Ц.

Темно-синие глаза ее с еле заметным карим ореолом сияли предвкушением чего-то очень важного, что не помещалось в ней. Бьорн первым почувствовал это. Ему стало не по себе.

— Где мы? — спросила Ольга.

— На корабле.

— На… каком? — спросил Бьорн, теряя самообладание.

— Который плывет к счастью.

Ольга уже пришла в себя, вспомнила «Ветчину», дохлых сук, побег и ловушку наверху небоскреба. Освободив свою руку, она со вздохом отвела взгляд от Ц, собираясь сказать что-то вяло-ироничное, но вдруг мгновенно почувствовала, что Ц говорит правду. И замерла, удивившись самой себе.

— К какому… счастью? — напряженно пробормотал Бьорн.

— К… вашему? — выдавила из себя Ольга, начиная дрожать.

— Не бывает нашего и вашего счастья! — Ц снова взяла руку Ольги. — Счастье всегда одно. Одно на всех.

И вдруг все сидящие в креслах встали со своих мест, подошли, опустились на колени, протянули руки, коснулись Бьорна и Ольги.

— Счастье всегда одно! — повторила Ц и добавила: — Счастье — это Свет!

— Счастье — это Свет! — произнесли окружающие.

Бьорн и Ольга задрожали.

— Мы все шли к Свету, — продолжала Ц. — И вы, и мы. Но мы знали, куда и к чему идем, вы же не знали этого. Но чувствовали. Вы неосознанно тянулись к Свету тысячи лет. Хотели его. Придумывали себе богов. Молились Создателю. Надеялись, что он воскресит вас из мертвых. Но не знали, что Создатели — рядом с вами. Вы не ведали Пути. Мы указали вам Путь. И теперь мы и вы — на этом Пути. И назад уже нет дороги. И осталось пройти совсем немного…

Последние слова Ц произнесла с дрожью, сдерживая свое сердце. Собравшиеся тоже вздрогнули. Приступ дрожи охватил Бьорна и Ольгу. Их затрясло так, что застучали зубы. Руки братьев Света обняли их тела.

— Вы будете с нами в этот Последний Час, — говорила Ц, сжимая холодеющие пальцы Бьорна и Ольги. — Вы поможете нам. Чтобы настало Счастье. Чтобы настал Свет.

— Чтобы настал Свет! — произнесли окружающие.

Слезы брызнули из глаз Бьорна и Ольги. Они разрыдались. И впервые за эти месяцы мытарств им вдруг стало очень хорошо. Так хорошо, как бывает только в детстве, когда рядом родные, которые любят, защищают и берегут тебя. Обливаясь слезами, они стали целовать руки братьев и сестер Света, забыв свое прошлое, забыв мучения и опасения, забыв страдание и ожидание, забыв страшную жизнь последних месяцев. Руки братьев и сестер были рядом. Братьев и сестер, которые вели их к Счастью, к Свету.

— Мы с вами, — повторяла Ц. — Вы с нами…

Ольга и Бьорн плакали: братья и сестры были с ними!

Одиночество кончилось. Кончилось навсегда! И все оказалось так просто! Просто, как Свет. Ведь он воссияет для всех! И больше не надо ничего. Только дойти вместе со всеми к Счастью. К Свету…

Прошло время.

Бьорн и Ольга сидели в центре кают-компании в окружении братьев и сестер Света. Слезы постепенно ушли, дрожь оставила тела. Пришел покой. Пришло чувство родства и сопричастности Великому. Бьорну и Ольге было так хорошо и спокойно, что они боялись спугнуть это новое чувство, упавшее на них внезапно, как звезда.