Сейфеддин Даглы - Карьера Ногталарова

В действительности военная служба героя нашего повествования шла менее успешно, чем в мечтах. На то она и действительность. И закончилась со значительно меньшим успехом.

Первой неудаче, которая его постигла, способствовал его рост. После бани солдатам выдали обмундирование… Боец Ногталаров натянул гимнастерку и шаровары. Но рост… Рукава едва достигли локтей, а шаровары чуть ниже колен.

Пока разыскивали на складе пригодное для него обмундирование, все младшие командирские должности были распределены. Назначены были старшины, каптенармусы, писаря… Товарищ Ногталаров остался рядовым.

Но здесь не школа, здесь не потребуешь — «хочу быть старостой». Здесь нет дяди, который может позвонить другому, старшему дяде… С каким бы удовольствием он в эти горестные минуты отрубил бы себе «излишек» своих рук и ног.

Зато на первых же учебных занятиях они оправдали себя. Он мог сесть на коня, даже не вдевая ногу в стремя и не притрагиваясь к гриве коня, а просто перебросить ногу и опуститься в седло.

Наступила его очередь дневалить на конюшне. Ночью он сменил дневального и стал на пост.

Это была душная темная ночь. Кругом ни огонька. Словно подчиняясь законам новейшего военного времени, небо надежно затемнило луну и звезды густыми черными тучами. Слышались лишь громкие хлопки конских хвостов по крупам, отгонявших назойливых оводов и мух, и тревожное ржание лошадей у коновязи. Пугающая, безмолвная, необъятная вселенная, таинственность глухой ночи снова погрузили товарища Ногталарова в невольные мечты.

Он поправил висевшую на боку шашку, снял с плеча карабин и присел на чурбан, стоявший у входа в конюшню…

И опять под ним боевой конь. И снова расстилается поле битвы… Прошли дни. Война окончена. Он возвращается домой на том же белом коне. Прекрасный конь, хотя можно и не на белом. Достаточно, чтобы под ним красовался конь командира полка. Вообще стать командиром полка тоже неплохо. Это куда славней, чем даже начальник утилькрнторы. И у командира полка есть кабинет, телефоны, а подчиненных значительно больше, чем у руководителя учреждения. Тем более его приказы исполняются мгновенно, без всяких разговоров.

А если стать командиром дивизии? Вот если бы его дядюшка был здесь командующим армией. Эх, у него, Вергюльаги Ногталарова, была бы не одна лошадь. И он благодаря своему росту выглядел бы на коне почище, чем командир полка. Право, стоит попробовать… Хоть несколько минут посидеть на командирском коне.

Мысленно он надел командирский китель со знаками отличия и решился. Да и мать не раз говорила: «Видеть себя на коне — означает исполнение желания». Правда, видеть надо себя во сне. Но сейчас ночь, а сны бывают именно ночью. «Буду воображать, что я сплю», — догадался Ногталаров.

Как во сне дневальный Ногталаров направился к станку, где стоял рослый с крутым нравом конь командира под кличкой Артист. Услышав неуверенные шаги, Артист насторожился. Шаги затихли. Ногталаров раздумывал, что делать с карабином. Поставить его у дверей нельзя. Надеть через плечо ночью не положено… Об этом строго говорил дежурный по части, напоминая, что сейчас военное время и надо быть особо бдительным.

Между тем Артист ждал. Он терпеть не мог, когда к нему в станок входит кто-либо незнакомый, да еще без предупреждения. Обычно, входя в станок с добрыми намерениями, дневальный окликает его:

— Артист, убрать…

Артист прижимается к стенке и дает возможность убрать станок или засыпать корм.

Неопытный Ногталаров не учел характера Артиста, он и не знал его. И едва боец Ногталаров вошел в станок, как своенравный Артист лягнул его левой кованой ногой пониже живота.

— Дядя! Ох, дядя! — закричал Вергюльага Ногталаров, лежа на навозной куче, на которую его отшвырнуло заднее копыто Артиста.

На этом закончились дневальство и военная служба рядового Ногталарова. Из госпиталя его отправили домой. Так он и не услышал грохота орудий, не успел обнажить саблю на поле битвы и даже покрасоваться на боевом коне.

Но товарищ Ногталаров остался верен себе и своему характеру — он добился, ему выдали свидетельство, что он получил увечье на военной службе. Тут же он пришил к гимнастерке красную ленточку о ранении и покинул госпиталь.

Свидетельство это значится в его личном музее под номером девять.

Вот почему в биографии товарища Ногталарова появилась фраза: «И, получив ранение, вернулся домой».

После этой фразы в биографии можно прочесть следующее: «И был назначен заведующим межрайонной конторой «Утильсырье». А случилось это так.

По пути из госпиталя Ногталарова занимала одна мысль: «Почему судьба так шутит со мной? Стоит только распахнуться дверям счастья предо мной, как они вдруг захлопываются. Интересно, когда же наступит мой день, мой час?»

Между тем еще не было съедено хаши, приготовленное из ножек и головы жертвенного барана, заколотого в честь инвалида Отечественной войны, как товарищу Ногталарову стало известно, что заведующий межрайонной конторой ушел на фронт и его место еще никем не занято.

«Наступил мой день. Это действует моя судьба — она распорядилась вместо меня на фронт отправить заведующего межрайонной конторой. Это она, моя судьба, дала указание Артисту лягнуть меня пониже живота, чтобы я имел право вернуться домой живым и почти невредимым. Да, пути судьбы неисповедимы. Командиру полка положено воевать на Артисте на поле брани, а мне работать в тылу и обеспечивать его победу».

Но судьба судьбой, а чтобы занять место заведующего межрайонной конторой «Утильсырье», нужен приказ. Кто может помочь судьбе? Дядя. Только он.

— Дядя! Нашего заведующего, еще молодого и храброго человека, отправили на фронт. Он вполне достоин защищать Родину. Да сопутствуют ему успех и удача. Пожелаем ему вернуться с победой под боевым знаменем. Контора свободна! Что вы теперь скажете заслуженному бойцу Ногталарову?

Рука товарища Ногталарова прикоснулась к красной ленточке на гимнастерке.

Назначение товарища Ногталарова заведующим межрайонной конторой «Утильсырье» совпало с важнейшим этапом деятельности этого учреждения — нужды фронта требовали металл.

Металл был. Не только в недрах страны, но и на ее поверхности, на складах, во дворах, в амбарах, сараях, в домашних кладовках — всюду. Его нужно было собрать, рассортировать, погрузить и отправить на заводы.