Александра Груздева - Демоны Дома Огня [litres]

А еще он любил рассказывать, предвосхищать «удовольствие», которое ее ждет, стоит ночи опуститься на город. И в ресторане мог не меньше часа или даже двух расписывать, как все будет происходить в спальне. Уже одни его слова набивали оскомину, а потом (сюрприз, сюрприз!) повторялись в точности до жеста. «Да что с тобой такое! – хотелось долбануть его кулаком. – Это я уже знаю. Давай придумаем что-нибудь еще!» Но молчала, ведь любую попытку спонтанной импровизации он воспринимал как личное оскорбление.

Не беда, если бы он реализовывал свои фантазии утром или днем, но в светлое время суток у него находились сотни дел и никогда не было времени для секса. Утехи он неизменно приберегал на ночь. А ведь ночью иногда хочется всего лишь пять минут близости, чтобы сбросить напряжение, расслабиться и уснуть. Но с Марком сон мог не прийти до рассвета. Поэтому сто раз подумаешь, прежде чем соблазнять его и начинать всю эту волынку.

Ну а в остальном – клад, а не мужчина. Вежливый, предупредительный, ненавязчивый. С ним можно с легкостью прожить годы.

– Тебе не кажется, что наш роман изначально был слишком предсказуем? – спросил ее Марк. Ада напряглась – ничего хорошего не сулят такие разговоры. – Познакомились на выставке, начали встречаться… И у меня возникает вполне законный вопрос: почему я? Тем более когда ты плачешь в Мемориальной гостиной. Там есть кто-то, с кем ты была знакома? Вас связывали сильные чувства? Длительные отношения? Скажи мне, что я о тебе не знаю?

«Вот оно, признайся, – подзуживал внутренний голос. – Самое время».

Но снова навалилась слабость, охватило безволие. Придется выслушивать упреки, что-то решать, скандал накануне семейного праздника – позор.

– Кто тебе рассказал? – вскинулась она. А ведь можно было поломать комедию: «Я? Плачу? В Мемориальной гостиной? Ты меня с кем-то спутал…» Но у Ады были свои правила. Если хочешь что-то скрыть – будь искренней.

– Твоя болтливая подруга Анжелин. Она сказала это, желая подчеркнуть твою чувствительность. Согласен, гостиная – скорбное место, но никто не плачет по чужим мертвецам. Если этот кто-то в своем уме и ничего не скрывает.

Аду тянуло в Мемориальную гостиную, там был спрятан ее магнит, и она плакала, глядя на его фотографию.

– Это не из-за кого-то… В Мемориальной гостиной я плачу, потому что у этих людей есть семья, даже после смерти у них есть семья, и они остаются в семье. У меня не было семьи и дома не было. Мою фотографию не станут так хранить после моей смерти.

И Марк посмотрел на нее, как смотрел только Марк. Он вырос без отца, он боготворил его и ненавидел, и ничего не мог сделать, чтобы отец им гордился или хотя бы просто пришел на обед.

– У тебя будет семья, я тебе обещаю. Она уже у тебя есть.

И все-таки он был хорошим человеком, этот Марк Вайнер. Будь он настоящим Гильяно, у него не осталось бы шансов стать хорошим.

Глянцевые улыбки на фотографиях в Мемориальной гостиной сияют безмятежностью. Эти люди улыбаются, потому что еще никогда не умирали по-настоящему. Но им пришлось умереть, на память остались лишь фотографии. Теперь в Доме Гильяно умирали не только те, кто должен был уйти. Уходили не только те, кто засыпал с улыбкой на губах, чтобы вновь проснуться в новом теле. Уходили самые сильные, самые живые, самые счастливые мальчики и девочки Дома Гильяно. Смерть забирала лучших.

Когда-то Дом Гильяно действительно был самым желанным местом на свете. До тех пор, пока Дом не посетили болезни, а затем и смерть. Могущество Дома Гильяно обеспечивали лилу – сгорбленные дети-старички с сапфировыми глазами и с серебряными волосами. Их называли «драгоценностью Дома Гильяно». Их никогда не рождалось много, но всегда было достаточно. Лишь перед тем как один дон сменялся другим, лилу становилось меньше. И это был знак для правящего дона Гильяно, что настала пора уходить.

Лилу обеспечивали домочадцев Гильяно вечной жизнью без болезней, без тревог и без боли. Они выполняли еще десятки различных мелких поручений, чтобы сделать пребывание Гильяно на Земле более счастливым, они приносили удачу, надували ветром паруса кораблей, ослабляли противника в битвах, копили богатства и открывали места залежей золота и драгоценных камней.

С помощью лилу Гильяно могли выполнять свою миссию на Земле. Они владели Великими Таблицами МЕ, которые раскрывали секрет всего сущего в этой Вселенной. Эти Таблицы хранились в Доме. И без вечной жизни Стражам Дома, хранителям Таблиц, трудно было бы держать Вселенную под контролем, многое бы ускользало от их внимания, что-то бы неизменно забывалось. Ведь эта Вселенная была царством сна, глубокого, почти беспробудного. С исчезновением лилу миссия Стражей оказалась под угрозой.

Лучшие из Лучших ушли, но сила их волшебства, накопленная под сводами Дома, затухала медленно, как свет погасшей звезды, который еще долго виден с Земли. Казалось, ничто в Доме не изменилось. По-прежнему прибывают гости, завтрак накрывают на террасе, по вечерам пьют коктейли и провожают закат. Но вечность, вечно юная вечность, начала умирать. Запах разложения, гнили чувствовался повсюду, его не могли заглушить благовония и терпкие масла. Дом умирал. Медленно, как корабль с пробоиной в боку, он клонился на сторону, наполняясь горькой водой. Его стены впитали слезы, стенания над больными, над умирающими. Дом пропитался ядовитыми испарениями скорби и отчаяния.

Здесь по-прежнему радушно встречали гостей – далекие по родству семьи, которые пока не заслужили право жить в Доме, и новых настоящих людей, которых разыскали Смотрители в серой биомассе человечества. Но каждый праздник теперь был омрачен скорым расставанием, семьи Дома Гильяно знали, что, возможно, видятся в последний раз, и тем ценнее для них были эти встречи.

Лето наступало на Флоренцию, как полчище варваров. Улицы плавились под тосканским солнцем. Потные толпы туристов роились у стен дворцов, перемещались за экскурсоводами, как неуклюжие гигантские насекомые с десятками разновеликих ног.

В воскресенье за ужином Ашер предупредил Аду:

– В пятницу – ежегодный прием у князя ди Конти.

Она с интересом уставилась на его бокал с вином. Всегда ее удивляло, как ему удается не оставлять мутных отпечатков пальцев на стекле? У Ашера много необычных талантов. Вот один из них. Совершенно непонятно, как он этого достигает… Разве что подушечки пальцев стирает пемзой до гладкости морской гальки.

– Ты идешь? – уточнила она. – На всю ночь?

Свободная ночь пятницы – подарок, о котором трудно даже мечтать. Успей она обзавестись друзьями во Флоренции, оторвалась бы по полной. С другой стороны, прикидывала Ада, можно и одной сходить в ночной клуб, она не неженка. Устала безвылазно торчать на вилле, культурные походы не в счет, как не идут в зачет и визиты к маникюрше. Но Ашер наверняка приставит к ней охрану, одного из своих мордоворотов размером с солидный шкаф на львиных лапах и с головой – пустой, как антресоль. А под конвоем не погуляешь.