Александр Семёнов - Редкие девушки Крыма

Восьмого марта мы впервые выступили в Доме Офицеров. Полный зал, новые песни, в том числе «Тёща», – а настоящая тёща сидела в четвёртом ряду, покатываясь со смеху вместе с Лизой Владимировной. После концерта мы неделю репетировали без Василия и бас-гитары, несколько дней он не появлялся в школе и, наконец придя, доложил: «Глеб Васильевич, пятьдесят два сантиметра, три с половиной кило!»

На весенних каникулах мы съездили в Севастополь на военно-спортивную игру. Соревновались районами – четыре огромные сборные. Наш район, Нахимовский, побеждал в игре все последние годы. Каждому из нас достался какой-то один вид, мне – перетягивание каната. Меня выбрали капитаном команды, вошли в неё парни из пригородных сёл – атлеты, знакомые с крестьянским трудом и горными тропами. Мы выдернули соперников, как гнилую репку, и до вечера смотрели, как другие бегают, подтягиваются и стреляют.

Ночевали всей толпой в какой-то заброшенной казарме с рядами двухъярусных кроватей, шатким полом, треснувшими окнами, без отопления, а до лета было далеко. Никто не спал, все собирались то в одном, то в другом углу, без конца ходили в гости, знакомились, пели под гитары что придётся, угощали друг друга привезёнными втихаря напитками. Утром позавтракали у полевых кухонь, выстроились колоннами и вновь пошагали на стадион.

Таня в этот раз поднимала туловище из положения лёжа. Первые восемь девушек легли на доски, соединили руки за головой. Я держал Таню за щиколотки. Она начала размеренно, поначалу отставая от некоторых, но уже на третьем десятке догнала, на четвёртом вышла вперёд. Ещё десять – и самые торопливые стали сходить, новые кидались в бой и не выдерживали. Кто-то одолел сотню подъёмов, более крепкие – полторы. Таню остановили на четырёхстах, сказав, что всё ясно и судьи тоже хотят отдохнуть.

– Так нечестно, они робота привезли! – раздались голоса в стане противников. – Юные техники и натуралисты!

– Давайте её сюда! мы проверим, это человек или где!..

Было много шуточек, а «робот» стоял необыкновенно довольный, и текло с неё в десять ручьёв. «Идём», – тронула её за плечо Марина. Душ организаторы не предусмотрели, но мы как-то выкручивались, поливали друг друга из вёдер: сначала прекрасная половина, затем ужасная.

– Что бы я хотела сказать в эту грустную минуту? – поднялась из-за стола Таня три недели спустя. Её день рождения пришёлся на воскресенье, и мы чуть ли не впервые устроили настоящий праздник с подарками, утыканным свечами тортом, и Танины папа с мамой ушли к соседям, оставив квартиру на разгром. – Разве кому-то интересно, что бы я хотела сказать? – продолжала Таня. – Что на моём месте должна сказать каждая приличная… гм… девушка? Никогда не думала, что доживу до столь преклонных лет… Лучше умереть молодой, чем влачить безрадостные годы… Но вот дожила и не знаю, что теперь делать… Как быть?..

– Это не страшно, – сказала Оля Елагина, – я уже полгода как дожила.

– А я всегда хотела дожить! Ура! Да здравствует спокойная старость!..

В моей голове с полудня звучала мелодия, я не мог вспомнить, где её слышал, кто её сочинил, пока не догадался, что, кроме меня, – некому. Не слишком оригинальная, минорная, в духе городских романсов, но скорее приятная, чем нет. Я несколько раз ловил себя на том, что насвистываю, а теперь, под праздничный шум, возникали слова. Пока не мои, обрывки чужих стихов – то, что профессионалы называют «рыбой». Привет, мой дядя самых честных правил, он уважать себя заставил, когда не в шутку занемог, японский бог… Его пример другим наука, но боже мой какая скука, с больным сидеть и день и ночь, ни шагу прочь… Недолгая пауза и опять. Скажи, мой добрый дядя ведь недаром, Москва спалённая пожаром, была французу отдана, как ночь темна… Ведь были схватки боевые, да говорят ещё какие, гулял там некогда и я, привет друзья… Я поднимал бокалы, произносил запутанные тосты – где только научился? – разговаривал со всеми одновременно и думал, явятся ли на смену этим словам настоящие. Вдали полоска дымного рассвета, моя счастливая планета, куда уходишь от меня при свете дня?.. При раскалённом, белом свете остановить волну и ветер и этот парус на бегу я не могу…

Стол отодвинули в угол, включили музыку. Медленная композиция. Таня, одетая кинозвездой прошлых лет: брюки с высокой талией, свободная рубашка. Уже совсем никакого расстояния между нами. Слушая внутреннюю мелодию, я сбился с ритма раз, другой. Таня вопросительно посмотрела в глаза.

– Вроде, песня сочиняется, – признался я.

– Покажешь потом?

Я кивнул. Но слова больше в голову не приходили.

– Ты меня заразил, – сказала Таня через пару дней. – Смотри, под голубыми небесами, великолепными коврами, блестя на солнце снег лежит, и лес дрожит… Прозрачный дуб один чернеет…

– Лес?

– Ну он уже дрожит… Чего ты ржёшь?!

– Представил. И что-то где-то зеленеет?

– Луна как бледное пятно, глядит в окно. Вот, не собьёте.

И мы продолжали. Шепни мне то единственное слово, когда-нибудь увижу снова я этот берег и прибой… К утру кое-что получилось. Песню мы назвали «Остров Крым» и успели до конца учебного года отрепетировать и несколько раз спеть. А вскоре дочитали роман в журнале «Юность». Всё закончилось примерно так, как и думали: танки, выстрелы, огонь. Но могучие советские лётчики в решающий миг всё-таки пустили ракету мимо, позволив младшему Лучникову с женой, новорождённым сыном и парой друзей бежать.

– Мне больше всего жаль, что Танечка погибла, – сказала Таня. – Точно буду сегодня реветь…

– Она не погибла, – сказал я.

– Как это? «Он взял горсть этой земли, в которой, конечно, были и осколки Эллады, поднял глаза и увидел рядом другую могилу, чёрный мраморный крест и выбитое на нём имя покойной – Татьяна Лунина», – вслух прочитала Таня.

– Хорошо, имя мы видели. А тело?

– Думаешь… там пусто внутри?

– Кристину видели, Татьяну нет. Я просто уверен, что она замела следы таким образом, а сама уехала с этим Фредом в Новую Зеландию, забрала детей и живёт там до сих пор.

– Хорошо, если так, – улыбнулась Таня, – спасибо, тоже буду верить… С лёгким сердцем пойду на экзамены.

Экзамены приближались к ней двумя волнами: школьной и вступительной. Между ними была передышка – выпускной вечер, прогулка на штабном катере. На катер, кроме выпускников, контрабандой проникли их младшие братья и сёстры, а также и мы с Мексиканцем. Рулевой взял курс в открытое море, берег ненадолго пропал из виду. Мы вышли на палубу – может быть, последний раз все вместе? Кажется, только доросли до того, чтобы построить собственный остров Крым лучше книжного, ещё непонятно было, что в нём может появиться, но очертания уже проступали. А что теперь?..