Эли Фрей - Везувиан

– Это место – наш загородный дом. Мы можем приезжать сюда хоть каждые выходные, – сказал Ян.

В гостиной кто-то накрыл стол, хотя в доме не было ни следа присутствия человека. Дымились горячие блюда, стояли два бокала и бутылка вина. Казалось бы, невозможно придумать атмосферу романтичней… После ужина мы сидели в плетеных креслах у камина. Я смотрела, как в стенках моего бокала отражаются пляшущие языки пламени. Ужин вдвоем в таком месте должен был закончиться десертом, и я вовсе не о еде. Но в наших отношениях было по-другому. Я никак не могла забыть ту ночь, и от мыслей о ней по всему телу пробегала дрожь.

До начала учебы оставался месяц. А пока мои дни протекали точно так же, как на острове Мэн. Ян работал, а я отправлялась на прогулки по городу. Вечером мы ужинали в ресторане, а потом вместе гуляли по улицам Вены.

Величественные здания располагались на узких улицах, их просто невозможно было сфотографировать так, чтобы они вошли в кадр полностью. Каждое здание представляло собой маленький шедевр.

Венский кофе со взбитыми сливками, торт с клубникой и марципаном, дворцы и капеллы, площади и соборы, шпили церквей и красные крыши, весенние венские дожди. Вена – город королей, и это воистину так.

Мы передвинули мебель на крыше, чтобы освободить пространство под занятия фехтованием. Если бы кто-нибудь снял видео, вернулся в прошлое и показал мне, что я, облаченная в белый защитный костюм и маску, буду стоять со шпагой в руке на крыше пентхауса в Вене и фехтовать, я бы рассмеялась. Но как лихо может повернуться жизнь…

Когда мы шли по улицам, мне было невыносимо смотреть на прогуливающихся вокруг парочек. Влюбленные держались за руку, их вид злил меня. Особенно меня раздражали целующиеся парочки. Одна девушка сидела на коленях у парня на лавочке и обнимала его за шею. Его руки лежали у нее на ягодицах. Они целовались так, будто во всем мире остались только они вдвоем. Их поведение возмущало меня. Как можно так вести себя на публике? Нужно быть сдержанней… я думала как старая бабка. Но на самом деле мне безумно хотелось оказаться на их месте. Вместе с Яном… Они любили друг друга, и их любовь нормальная… Они принимали чувства друг друга. Им было легко друг с другом, они могли поговорить о чем угодно, между ними не было скованности и стеснения. Они умели дарить друг другу любовь и ласку, и я завидовала им черной завистью. Мы с Яном гуляли как друзья. Один раз я набралась смелости и взяла его за руку, ожидая, что он вырвет ее… Но этого не случилось. Наши пальцы переплелись. Я шла по улице с гордой улыбкой. Хотя бы ненадолго я тоже чувствовала себя частью мира, который принадлежит влюбленным… Потом нам пришлось расцепить руки, чтобы пропустить идущих навстречу людей… Почему-то второй раз я не посмела взять его за руку. А он… а ему это не надо.

Перед сном, расходясь по своим спальням, мы оба думали об одном и том же – у нас остался один неразрешенный вопрос. В очередной раз на ночь Ян поцеловал меня в щеку. Отстранившись, посмотрел на меня с легким страхом, ожидая от меня необдуманных поступков. Я с легким страхом смотрела в ответ.

– Спокойной ночи, Ян, – сказала я и ушла в свою спальню.

В очередной раз, накрывшись одеялом, я смотрела в потолок. Сон не шел. Неразрешенный вопрос не выходил у меня из головы. Сердце бешено стучало. Мы не сможем так жить. Расходиться спать по разным комнатам до конца жизни. Это ужасно. Неправильно… Ян сможет, но я нет. Я не переживу еще одного клона. Австрийскую Брунхилду или Гертруду. Я представила себя старушкой, которая одиноко лежит и тяжело вздыхает в своей спальне. А в соседней спальне дедуля проводит время с проститутками. Интересно, клоны тоже будут стареть вместе со мной? Ян будет выбирать их исходя из моего нынешнего внешнего вида или остановится на моем молодом варианте? В любом случае это было мерзко.

Нет. Хватит сходить с ума.

С тяжело бьющимся сердцем я резко сбросила одеяло и быстро вышла из комнаты, пока не передумала. Я вошла в спальню к Яну, на цыпочках дошла до кровати и юркнула под одеяло. Вот сейчас он наорет… Вот сейчас скажет свое «Убирайся!» Вот сейчас… Но ничего не произошло. Мы лежали лицом друг к другу. Горячая рука Яна обняла меня.

– Нам надо попробовать, – прошептала я. – Сделать это нормально. Так, чтобы это было похоже на любовь. Для начала хватит и подобия. Ты ведь хочешь этого, я знаю. – Я провела рукой по его волосам. Он перехватил мою руку и приблизил к своим губам. На кончиках пальцев я ощущала его горячее нервное дыхание. – Я знаю, то, что было у нас перед отлетом… Ты не хотел этого. Хотел лишь показать мне, что бывает. Но это не помогло, Ян. И никогда не поможет. Если ты можешь быть в постели только таким, что ж, я согласна на это. Это мой осознанный выбор. Я люблю тебя. Люблю и принимаю тебя таким, какой ты есть. И я не хочу делить тебя ни с кем. Но ты должен постараться. Ради меня. Постараться научиться контролировать себя и не переходить границы. Это сложно, я знаю. Но надо хотя бы попробовать…

Ян лежал без движения и думал. О чем? Согласится или откажется? Что будет в этот раз? Я знала, что он сомневался. Пытался понять, как будет лучше. Лучше для меня. Его молчание становилось невыносимым.

– Я привык покупать любовь. Привык брать ее и отдавать взамен только деньги, – прошептал Ян. – Я чувствую, что с тобой все не так. И боюсь, что не справлюсь с этим. Первый раз моя отлаженная система взаимоотношений с людьми дала сбой. И я не знаю, что мне делать.

– У нас получится, – сказала я. – Не сразу, но получится.

Вместо ответа Ян кивнул. Дышал сбивчиво и возбужденно. Собрался обхватить меня, но я не далась. Я села и, перекинув через него ногу, оказалась верхом. Я взяла его руки и завела назад, к спинке кровати. Ян схватился за перила и сильно сжал.

Я медленно провела руками по его телу, спускаясь ниже. Ниже… и ниже…

Конечно, в первый «нормальный» раз ничего не получилось. Этого следовало ожидать. Человек не изменит своим привычкам так просто. Я знала, что будет сложно.

Рядом со мной он не мог расслабиться, сильно нервничал и дрожал. Больше всего на свете он боялся причинить мне боль. Все его мысли были только о том, как и обуздать свои звериные желания и не сжать меня в дьявольских тисках.

Он лежал в постели вместе с оригиналом, а не с подделкой. Он мог смотреть в зеленые глаза под собой. Глаза, на которых не было линз. Каково это? Что он чувствовал при этом? Вот бы узнать…

Я видела, как сильно ему хочется стиснуть меня, подмять под себя и сделать то, к чему он привык. Ему хотелось этого так сильно, что он даже сломал перекладину на спинке кровати – настолько крепко вцепился в нее руками.