Эли Фрей - Везувиан

На следующий день мы вели себя так, как обычно. А затем попытались снова. Снова и снова…

С марта начались занятия.

Здание университета выглядело на настоящий дворец, а рядом с ним был огромный парк.

От образовательной программы я была в полном восторге. Мне было с чем сравнить, за спиной остался многострадальный год в экономическом вузе.

Вместо бухучета – основы биологии дикой природы. Вместо эконометрики – аспекты сохранения дикой природы. Никакой экономической теории. Теперь я зубрила введение в науку о пчелах и биологию местных диких животных. Никаких финансов и оценочной деятельности. Вместо этого я изучала восстановление и сохранение речных ландшафтов и экскурсии по дикой природе.

Утром, собираясь в университет, я наблюдала синяки и кровоподтеки на своем теле. Ян тоже видел их и хмурился. Я пыталась обратить все в шутку и говорила ему:

– Если это будет повторяться, я привяжу твои руки к спинке кровати и надену на тебя намордник, как у Ганнибала Лектора. Не хочешь? Тогда я буду заниматься с тобой сексом в рыцарских доспехах. Тоже не хочешь? Тогда тебе придется что-то с собой сделать.

Нам пришлось много работать над собой, прежде чем секс стал приносить удовольствие нам обоим. Мне – учить его дарить ласку и любовь, ему – учиться подавлять в себе жестокую природу.

На следующее утро после первого раза, когда это наконец получилось, мы проснулись в одной постели. Я открыла глаза и увидела, что Ян, приподнявшись на локте, разглядывает мое лицо и нежно проводит пальцами по волосам.

Я улыбнулась, дернула головой и, поймав его палец ртом, тихонько прикусила. Мы так долго к этому шли, и все было не зря.

Ясными вечерами мы сидели в плетеных креслах на крыше и смотрели на звезды. Ян рассказывал мне обо всем, делился со мной своими познаниями в разных сферах: философии, науке, боевых искусствах, восточной мудрости, музыке и астрономии. Его мозг не желал знать границ, как будто это было единственным словом, чуждым ему – граница.

Я впитывала все знания как губка, мне хотелось слушать еще, я не могла насытиться.

В один из таких вечеров Ян рассказывал мне о квазарах – самых ярких и самых дальних точках от нас.

– Квазары называют маяками Вселенной.

– А что такое квазары? Звезды? – спросила я.

– Нет. Скорее сверкающие лучи энергии, – ответил Ян, немного подумав.

– А они далеко от нас? От Млечного Пути?

– Очень. В десятках миллиардов световых лет.

– Уф, это хорошо. Значит, эти лучи нас не достанут.

На следующий день вечером на крыше Ян обучал меня фехтованию.

– Всякая война основывается на обмане. Нападай на врага, когда он не готов; выступай, когда он не ожидает [5], – в перерыве Ян цитировал китайских военных философов.

Я атаковала, но Ян встал в защиту и отбил удар, а затем перешел в контратаку, но я парировала ее и, приблизившись вплотную и тем самым мешая нанести удар, уколола в грудь.

– Я уколола тебя прямо в сердце, – гордо сказала я, не убирая шпагу.

Ян снял маску и серьезно посмотрел на меня.

– Ты не уколола, а выколола его, – произнес он медленно и выразительно.

Взгляд его угольно-черных глаз был тяжелым и давящим. Лицо оставалось бледным и пасмурным. Он молчал, но собирался что-то сказать или сделать. Сердце пронзил внезапный испуг. А я ведь еще не разучилась бояться Яна…

Клинком своей шпаги он отбросил в сторону мою и уверенно подошел ко мне.

Возвышаясь надо мной, как твердый непоколебимый утес, он резко снял с моей руки перчатку и замер, держа мою руку в своей. У него был такой решительный и суровый вид, будто он собрался отрубить мне руку. Я посмотрела вниз.

– Смотри на меня, – требовательно сказал он. Я с трудом подняла глаза. Я смотрела на него так, будто видела впервые и чувствовала его тяжелую гнетущую ауру. Под взглядом его черных глаз я становилась меньше и будто таяла. В душе поднималось чувство знакомого зачарованного ужаса. Я видела, что он борется с нахлынувшими на него эмоциями, волнение мощным потоком пыталось пробить стену его сдержанности и непоколебимости.

– Ты выйдешь за меня, – сказал он твердо и решительно, уверенный в своих словах так же, как если бы сейчас озвучил планы на вечер. А может, все-таки спросил? Нет, спрашивать такие вещи не в его стиле. Если и спросил, то вопрос был риторический.

Моей руки коснулось что-то холодное. Я опустила взгляд вниз и посмотрела на руку.

На безымянном пальце красовалось идеальное кольцо из белого золота со вставкой из прозрачного камня болотного цвета. У камня был цвет, точь-в-точь совпадающий с цветом моих глаз. Я сразу узнала его, хотя не видела ни разу. Это был везувиан.

Я с грустью смотрела на руку, остро осознавая, что я для него всего лишь камень… Камень в жерле потухшего вулкана. Его часть и осколок его сердца.

И в тот момент я поняла, что точно знаю расстояние от квазаров до Млечного Пути. Между ними ровно столько миллиардов световых лет, сколько будет длиться мое безбрежное «да».

– Мы любим смотреть на огонь и воду. Мерцание огня и течение воды создают образы, в их движении нет никакой модели, их распределение хаотично и случайно. И от этого языки пламени и волны так завораживают. Таким мерцающим пламенем всегда была для меня ты, Стефа. Многие события твоей жизни происходят по воле случая. Траекторию твоей жизни, как и траекторию языков пламени, невозможно предсказать. Для меня ты как пламя свечи на ветру. Ветер вот-вот задует твой огонек, но я не допущу этого. Сделаю все, чтобы огонек продолжал гореть вечно.

Все зааплодировали. Обращение Яна ко мне на нашей свадьбе, бесспорно, было очень трогательным и поэтичным. Не думаю, что кто-нибудь из присутствующих понял истинный смысл этих слов, но это было неважно. Я поняла, и это главное.

Я встала и подошла к Яну, поддерживая струящийся шлейф свадебного платья от Веры Ванг. Кружевной верх и ворот на платье надежно скрывали от чужих глаз синяки на груди и шее, и о них за весь свадебный день знали только двое. Заиграла музыка, и мы закружились в нашем первом танце.

– Ты столько раз спасал меня, Ян… От одиночества и даже смерти. О каких-то случаях не знаю я, а о каких-то – даже ты сам. Ты спасал меня гораздо чаще, чем мы оба думаем, – шептала я, подняв голову.

На свадьбе мои родители выглядели счастливыми. Ох, мама и папа. Я бы так хотела рассказать вам правду. Родители и сестра Яна то и дело посылали мне обеспокоенные взгляды. Так получилось, что я познакомилась с ними на свадьбе и ничего о них не знала. Они втроем были очень похожи и вместе с Яном составляли удивительный квартет холодных и скованных неземных существ. Все трое были высокими и черноволосыми, с острыми чертами лица. Казалось, что все они вылезли из одного инкубатора. Родные Яна держались отстраненно и казались тихими и незаметными на фоне моей шумной родни. Только один раз подошли, скромно и быстро поздравили нас и ушли обратно за свой стол. Каково было мое удивление, когда в конце свадебного вечера отец Яна подошел ко мне и пригласил на танец.