Настя Чацкая - Проси за меня у святого Мартина, хранителя всех бродяг [СИ]

Но он не улыбается.

Смотрит, как открывается дверь бокового выхода «Тао-Тао».

Мужчины в костюмах и девушки с картонными стаканами внезапно исчезают, весь парк вымирает, или чёрт знает, почему, но, глядя на вышедшего с двумя здоровыми мусорными пакетами Рыжего, ХэТянь чувствует себя как вилка, воткнутая в раскрытую ладонь. Он здесь один.

Точнее, они. Вдвоём.

Сердце грохочет в своем звукоизолирующем мешке из мышцы.

Рыжий грохочет пластиковой крышкой бака, выбрасывает пакеты и разминает спину.

Лезет в карман штанов. Достаёт из мятой пачки сигарету. Слишком спокойный без своей излюбленной недовольной рожи.

Да, он действительно в форме работника «Тао-Тао». Фартук в бело-синюю продольную полоску, в нагрудный кармашек белой футболки-поло воткнут маркер и блокнот.

Баки отгорожены от парковой зоны невысоким деревянным забором, о который Рыжий и опирается поясницей.

Задумчиво и слишком сосредоточенно расправляет помятую сигарету, глядя прямо перед собой. Как тогда. Глаза не отрываются от Рыжего, который зажимает фильтр зубами, слегка выставив нижнюю челюсть вперёд.

Ощупывает глубокие карманы в поисках спичек.

Щурит глаза, когда облако дыма касается лица.

Где-то на периферии слуха ХэТянь слышит, как в кармане сумки пищит мобильный.

Большая перемена, наверное, уже закончилась, и Йонг снова выгораживает его перед учителями. С него не станется, хоть раз применит своё помело по назначению.

Мобильный играет негромко, но… чёрт.

Рыжий слегка вздрагивает. А в следующий момент встречается с Хэ Тянем взглядом.

…он делает четыре направленных, злых шага, а потом останавливается, будто вдруг передумал.

ХэТянь даже не успевает мысленно возликовать, вознести молитву какому-нибудь из богов — ни одно имя в голову не идёт. Рыжий стоит и сверлит его взглядом, от которого у нормального человека, наверное, пропало бы любое желание доживать этот день до конца.

ХэТянь уже пару недель как не входит в клуб нормальных людей.

Вот так они смотрят друг на друга порядка секунд двадцати, пока Рыжий не отворачивается. Сильно сжимает челюсти — это видно по проступившим желвакам. А потом — будто кто-то дёрнул тумблер у него в лобной доле, — вдруг продолжает идти к лавке, на которой сидит ХэТянь.

Расслабленный, закинувший ногу на ногу. Он насмешливо усмехается краем рта и думает: как хорошо, что невозможно увидеть скорость ударов человеческого сердца с такого расстояния.

Когда Рыжий молча садится рядом, ХэТяню кажется, что у него в груди минимум три сердечных мышцы. Каждая из них на грани обширного инсульта.

Рыжий наклоняется вперёд, опирается локтями о расставленные колени. Он молча докуривает и щелчком отправляет окурок в урну с плоским алюминиевым навершением.

Сцепляет пальцы перед собой.

— Чё за дела? — спрашивает спокойно, не отрывая глаз от широкой тонированной витрины «Тао-Тао».

— Вариант с «мимо проходил» не прокатит?

Голос звучит незнакомо.

Хочется опустить лицо в ладони и сильно потереть. Ударить себя по щекам и рявкнуть: очнись!

ХэТянь выбирает другой вариант: продолжает улыбаться, медленно переводит взгляд полуприкрытых глаз на профиль Рыжего.

Светлые прямые ресницы почти красные в солнечных лучах. На острой скуле небольшая царапина и нервно скачущая зеленоватая тень от листьев. Рыжий не поворачивает голову, наоборот, отворачивается и смотрит в противоположную сторону.

Что происходит у него в голове? О чём может думать человек вроде него?

Даже представить сложно. В конце концов, уже сейчас он ведёт себя непредсказуемо, ведь ХэТянь ждал, что ему в первую же секунду достанется по лицу.

— Ты меня напрягаешь, — говорит он наконец, возвращая ХэТяню свой профиль.

Хорошо. Это напоминает начало беседы.

ХэТянь смотрит внимательно и молча прикусывает верхнюю губу.

— Меня напрягает то, что ты шатаешься за мной. У нас общих дел не было и нет, понял?

Понял.

Понял, что Рыжего всё это время тоже ебала вся эта ситуация. Не понял только, хорошо это или плохо.

Ещё несколько секунд они молчат.

— Повсюду ты! — выцеживает Рыжий.

Сжимает пальцы, берёт себя в руки.

— Куда я ни пойду, повсюду ты. Что это за хрень?

Он явно кипятится.

Поднимающееся из закромов раздражение делает голос жёстче и острее. Словно каждое слово царапает затылок Хэ Тяня тёплой иголкой.

Он не собирается ничего отрицать. Вместо этого спрашивает:

— Что у тебя за проблемы? С деньгами.

На пару секунд Рыжий, наверное, забывает, что решил полностью игнорировать взгляды на Хэ Тяня, потому что резко поворачивает голову и, яростно блеснув глазами, уставляется на него. Появляется ощущение, будто с затылка игла переместилась к корню языка.

Хочется сглотнуть.

— Ты, блядь, издеваешься?!

— Нет.

— Да кем ты себя возомнил, мажорчик? Сначала шастал за мной, а теперь…

ХэТянь подаётся вперёд, тоже опирается локтями о колени — Рыжий тут же отшатывается в сторону, как будто можно навредить ему, просто сократив расстояние.

— Это просто интерес, — негромко говорит ХэТянь.

— Подавись своим интересом, — так же тихо советует Рыжий.

Эти негромкие фразы делают их разговор каким-то слишком личным, вот о чём хочется думать в этот момент. Словно в парке действительно больше никого нет.

Рыжий, будто мысли услышав, напрягается, а у Хэ Тяня слегка кружится голова от того, что… чёрт, взгляните на них — сидят в парке. Говорят друг с другом, как два нормальных человека.

— У меня есть предложение.

— Отвали, я не шучу.

Когда человек стремительно встаёт с явным намерением уйти, есть всего несколько способов его задержать. ХэТянь поступает по инерции — схватывается за ним, цепляет за руку, в два шага преграждает путь. От касания ладонь жжёт, будто бычком припалили.

Рыжий резко ведёт плечом, уходит от контакта и раздражённо отводит глаза, сверлит взглядом забегаловку за спиной Хэ Тяня, словно пытается не забыть, что он на работе и за драку могут устроить выволочку.

— Что тебе, блин, надо? — рычит Рыжий.

— Ты умеешь готовить?

— Не понял?

— Всё ты понял, — ХэТянь сжимает руки в кулаки, всё ещё чувствуя левой футболку Рыжего. Как мнётся под прикосновением ткань, слегка нагретая теплом кожи. — Хочу тебя нанять. Готовь мне. За бабки, разумеется.

Рыжий, словно цементом облитый, застывает на глазах.

Кажется, что его нарастающую злость можно потрогать пальцем, если поднести ладонь поближе. У него даже глаза как будто стали светлее. Или это опять солнце чудит.

— Ты прикалываешься?

ХэТянь молчит.

Он перебарывает желание облизать губы и начать нервно отбивать ногой по асфальту, чувство такое, что весь парк вдруг ударил ему в лицо и в лёгкие.