Настя Чацкая - По закону Мёрфи [СИ]

И понимает, что Майки, блин, действительно стало слишком много.

Он повсюду.

Он впитывает новые знания как губка, учится, как будто был для этого рождён, как Харви — для того, чтобы покорять человеческие сердца. Харви легко списывает весь свой интерес на ублюдское шило в заднице Майка, которое не может не привлекать внимания. В конце концов, они так много времени проводят вместе, что Харви начинает казаться, что от него пахнет Майком. Не туалетной водой или одеколоном, которыми, кстати, Майк не пользуется принципиально. Его энергией, энтузиазмом, вечным движением и хаосом. От него пахнет кофе в пластмассовом стаканчике и канцелярскими бумажками. Пластмассой и каким-то фруктовым шампунем. Харви перестаёт замечать свой Хьюго Босс, которым пшикает себе на кадык каждое утро, и замечает только эти нелепые запахи, которые нравятся ему куда больше, чем целый ряд одеколонов на полке в ванной комнате. И чем целостнее становится эта мысль, тем больше она не нравится Харви. И этот разговор с Луисом вызывает внутреннее бешенство просто на раз-два, стоит только вспомнить его дурацкие предположения. Потому что из-за этого ублюдка Харви действительно начинает что-то замечать.

Всё только усугубляется, когда Харви видит на Майки свой запасной костюм.

Чёртов Луис отправил Майка в какой-то клоповник, а чёртова Донна дала ему в пользование чёртов костюм за восемьсот долларов из кабинета мистера Спектера (ёб их мать), чтобы малышу Майку не пришлось ходить в своём костюме, который после посещения квартиры клиента стал пристанищем сотни клопов.

«Я уволю их всех», — думает Харви, заходя в лифт и глядя, как его ассистент становится у пульта с кнопками и вопросительно оборачивается через плечо. Костюм был пошит эксклюзивно на Харви, поэтому в плечах у Майка он свободноват, но Майка, кажется, это не смущает. Что его, блядь, вообще может смутить?

— Какой этаж? — И Харви тут же возвращается взглядом к его глазам.

— Девятнадцатый, — коротко отвечает он. — Если я обнаружу на этом костюме хотя бы одно пятно или клопа, — добавляет негромко, хотя в лифте они одни, — я уволю сначала тебя, а потом Донну.

— Тогда уж подай идею Джессике, чтобы к нашей компании уволенных присоединился Луис, — бормочет Майк, нажимая плоскую кнопку около цифры «19». — Он уже всех достал.

Харви полностью согласен, но всё равно говорит:

— Не умничай.

Майк усмехается и опускает голову, чтобы это не вызвало раздражения. В лифт забегают ещё четверо мужчин в костюмах, и двери со звонком закрываются.

Харви смотрит в гладкую железную стену и думает о сделке, которую им предстоит провернуть. Клиент богат, как и многие другие, но, в отличие от других, он является бывшим мужем Джессики, что само по себе значительно сокращает место для хитрых манёвров. Мистер Врач и его таблеточки против баса — Харви плевать, кто прав, кто виноват. У него поручение от начальства, а эмоции — это не то, что может помочь в этом деле. Он тысячу раз просил Джесс не лезть, но женщины, а особенно бывшие жены — это страшные существа. Страшные в своей обиде и в своей заботе в равной степени. Харви справится с этим делом. Нужно только сообразить — как.

Он не думает ни о чём постороннем, пока лифт не останавливается на четвёртом этаже и в открывшиеся двери заходят люди. Их много — мужчин и женщин, — видимо, в каком-то из залов закончилась какая-то конференция. Майк отходит назад, пропуская полного парня в костюме-тройке к месту у кнопок, а сам пятится и пятится, пока не наступает каблуком на носок туфли Харви.

— Осторожнее, Майки, — рычит тот, — эти туфли стоят примерно столько же, сколько стоит холодильник в твоей кухне.

— Ты не знаешь, сколько стоит мой холодильник, — говорит Майк, повернув голову так, что его профиль оказался прямо перед лицом Харви. Харви отклоняется назад, касаясь затылком зеркальной стены позади них, и сжимает губы, чувствуя, как начинает раздражаться от количества людей, набившихся в этот крошечный железный куб, от ощущения напряжённой спины Майки прямо перед собой и от дурацкой мысли о словах Луиса. Ёбаный Луис. Чтоб ты сдох, думает Харви, когда двери лифта закрываются и жирдяй у кнопок никак не найдёт для себя удобное положение — вертится, пихая людей вокруг себя, от чего Майки настойчиво тулится спиной к Харви.

Блядь, думает он, сжимая зубы, когда собственный костюм прижимается к его рубашке, а Майки весь окаменевает перед ним.

Луис — мудила, думает он. Всё из-за него.

Харви отворачивает голову, чувствуя, как напряжена шея, как кровь ударяет в щёки, и какое-то ебанутое смущение заставляет его шумно выдохнуть, когда Майк, как горячая неподвижная деревяшка, упирается лопатками ему в грудную клетку. Судя по позе, он старательно выпячивает бёдра вперёд, чтобы не прикоснуться задницей к паху Харви, и это настолько придурочно, настолько глупо — что он замечает всё это.

— Прости, — бормочет голос Майки, и Харви преодолевает странное желание гаркнуть ему, чтобы он заткнулся, нахуй, сейчас же. Он прикрывает глаза, отключаясь от ощущения твёрдых лопаток, воткнувшихся ему в грудную клетку. Он молчит, а Майки шумно сопит, и в отражении железной стены, в которую как раз уставился Харви, хорошо видно его покрасневшее лицо.

Экран над дверьми показывает пятнадцатый этаж, когда Харви понимает, что задержал дыхание и не дышит уже с полминуты. Он делает шумный вдох, чувствуя запах собственного одеколона, собственного любимого Хьюго Босс, которым сейчас пахнет от шеи Майки и от одежды, в которую одет Майки, и ощущение горячего собственнического «моё» шибает прямо в голову. Это пугает. Это, наверное, первое, что по-настоящему пугает Харви после вступительных экзаменов в Гарвард — тогда, много лет назад. Он наклоняет голову и вдыхает снова — смесь Хьюго и канцелярских бумажек, смесь дорогого костюма и хаотичного энтузиазма. Смесь Харви и Майка.

Словно специально, толстяк у кнопок переступает с ноги на ногу, и Майка резко прижимает к Харви всем телом. Он тут же вытягивается, замирая, как натянутая струна. Опять сдавленно выдыхает:

— Прости.

Харви с тихой смесью ужаса и внутренней паники понимает, что всё это долбаное трение о его тело приводит к не самым лучшим результатам, которые наверняка может ощутить Росс, который и так трясётся, как кролик перед удавом, и уже даже не пытается держать свою задницу (блядь, у Майки есть задница) подальше от паха босса.

Двери лифта со звоном открываются и Харви отпихивает Майка от себя, протискиваясь к выходу, словно Майк вдруг стал раскалённым добела куском железа, к которому прикасаться откровенно больно. Он выходит в коридор и выдыхает, пытаясь взять себя в руки, кляня Луиса, на чём свет стоит.