Александра Маринина - Горький квест. Том 1 [litres]

– Почему?

– Надюша попроще. Кроме того, она не выдержала роль до конца и дала понять девчонкам, что на самом деле она не грубая и не злая. В общем, для девушки вроде Марины наша Надя смотрится бабушкой, которой вполне можно управлять и заставить плясать под свою дудку. Красивая девушка, привыкшая быть в центре внимания, командовать и принимать подчиненное положение окружающих. Но она почему-то выбрала культуролога, человека, которого она еще не видела и даже не знает, сколько ей лет и как она себя ведет.

– И это еще раз подтверждает, что я был прав, – задумчиво проговорил я, сделав очередной глоток чаю. – Мы их совсем не знаем. Мы их не понимаем. Точно так же, как они не знают и не понимают нас. Может быть, они и с текстами не справятся, но если не справятся они – то не справится уже никто.

Из крепкого сна Наташу выдернул громкий голос Надежды Павловны:

– Наталья! Подъем! Быстро умываться и завтракать, уже половина девятого!

Девушка испуганно подскочила, потрясла головой и с ужасом уставилась на незнакомый рисунок стенных обоев. Где она? Через секунду все вспомнилось, и она испугалась еще больше: уже половина девятого, а Назар Захарович вчера сказал, что начало в девять. Она опаздывает!

Наташа выскочила из-под одеяла и пулей пролетела в ванную, успев, однако, на ходу уловить доносящийся из кухни запах чего-то сладкого.

– Садись завтракать, – скомандовала Надежда Павловна, когда Наташа, умытая и одетая, появилась в кухне.

На столе стояла миска с оладьями, банка со сметаной и пустая тарелка.

– Сегодня я завтрак приготовила, завтра будет твоя очередь.

– А йогурт можно? – жалобно попросила Наташа. – Я по утрам всегда йогурт ем, фруктовый какой-нибудь.

– Никаких йогуртов, – отрезала Надежда Павловна. – Их в те времена не было. Даже слова такого не знали, только в кино слышали. Бери оладушки, клади сметанку.

– А почему сметана в банке?

– Потому что в те времена ее продавали вразвес, мы все со своими банками в молочный магазин ходили. Расфасованная тоже была, но не всегда, и всего одного вида, а развесная – целых двух, по рубль пятьдесят и по рубль семьдесят, чуть пожирнее. Но это, конечно, очень условно, потому что от жадности завмага и продавцов зависело.

– Что зависело? Я ничего не поняла.

– Это сложно, – усмехнулась Надежда Павловна. – Я тебе потом объясню, когда время будет. Ты давай ешь, а я побегу в буфет, я же только на пять минут отбежала, чтобы тебя разбудить, боялась, что проспишь, видела с вечера еще, что ты будильник с собой не привезла. По будильнику вставать не приучена, что ли?

– Так у меня будильник в телефоне, а телефон отняли. Да я и не сообразила вчера, нервничала, наверное. Спасибо, что разбудили.

– Побегу я, там у меня народ завтракать приходит, надо обслужить. А ты к девяти часам иди на четвертый этаж, квартира справа, такая же, как пищеблок. Ключи не забудь взять, они на крючке у двери висят.

Наташа быстро поела, на ходу глотнула остывшего чаю и поспешила на четвертый этаж. Сердце колотилось, руки дрожали. Ей снова стало очень страшно. Вот сейчас, уже через 10 минут она узнает, в чем будет состоять то, что Назар Захарович называл «работой». А вдруг это что-то ужасное? Хоть бы Маринка тоже догадалась прийти пораньше, чтобы можно было успеть парой слов перекинуться. Какая она – эта Галина Александровна, с которой Маринке придется жить три дня? Рассказала ли она что-нибудь важное про эту загадочную «работу»?

Маринка стояла у окна между третьим и четвертым этажами и нервно постукивала по плиточному полу ногой в туфельке на широком, каком-то громоздком каблуке. На ней была точно такая же юбка, как у Наташи, из тонкой ткани, длинная, до самых щиколоток, только другого цвета, и облегающая трикотажная кофточка. Маринка была такой красивой в этом наряде!

– Ну наконец-то! – сердито воскликнула она. – Я уже полчаса тут торчу, жду, когда ты соизволишь выйти. Слушай, ну это полный зашквар! Ты-то еще ничего, тебе даже идет, а я вообще как чучело в этом прикиде.

– А мне кажется, наоборот, – Наташа посмотрела на свою юбку, из-под которой виднелись теннисные тапочки. – Ты очень стильная, а вот я как урод. Неужели в семидесятые годы еще носили такую длину? Я думала, что длинные платья после революции уже не носили, потом вообще мини…

– Я тоже удивилась, а Галина, ну, профессорша эта, рассказала, что в середине семидесятых на несколько лет вернулась мода на длинные юбки, представляешь? Назывались «макси». Она вообще прикольная такая тетка, рассказывает интересно, но не про то, что мне надо. А твоя буфетчица как? Инфу удалось вытянуть?

– Нет. Да и когда мне было с ней разговаривать? Вещи выбрала и спать легла, а утром чуть не проспала, Надежда Павловна разбудила аж в полдевятого и сразу в буфет свой ускакала.

– Везет тебе, – с завистью вздохнула Маринка. – А моя кочерга в семь часов проснулась и меня подняла, заставила завтрак готовить и плиту на кухне оттирать. Я ей говорю: «У меня маникюр дизайнерский, какая плита?» А она только улыбается, старая зараза, мол, в семидесятые годы никакого дизайнерского маникюра не было. Короче, я собралась было разораться, что я не нанималась и чтобы она тут не командовала, но потом решила не обострять, а то мало ли что… Сварила ей овсянку по-быстрому, чтоб не выступала. Оттерла эту плиту гребаную, как смогла, и сюда сбежала тебя ждать. Между прочим, никто еще и не пришел, я в квартиру поднималась, там дверь открыта и какая-то девица одна сидит, больше никого. Сколько там до начала, не знаешь?

Наташа пожала плечами. Ни она, ни Маринка и почти никто из их компании наручные часы не носил, все привыкли смотреть время в телефоне. А телефона не было. Когда она выходила из квартиры, настенные часы, висящие в кухне, показывали без десяти девять.

– Наверное, минут пять, может, три, – предположила она.

Маринка с выражением досады на лице разглядывала безнадежно испорченный маникюр с частично отвалившимися стразами. Где-то наверху лязгнул замок, послышались приближающиеся шаги. Обе девушки впились глазами в заветную дверь: в квартиру вошел спустившийся с пятого этажа парень, только им не удалось рассмотреть, симпатичный он или нет.

– А что там, в квартире? – с тревожным любопытством спросила Наташа.

– Да ничего особенного, такая же крипота, как везде, наверное. Длинный стол в большой комнате, вокруг него стулья. Больше ничего не видела. У тебя с буфетчицей нормальная хата? Спите в разных комнатах?

– Нет, там однокомнатная квартира. На втором этаже, рядом с пищеблоком. Спим примерно так же, как мы с тобой, друг у друга на головах. Ну, может, чуть попросторнее. А у тебя как?