Николас Спаркс - Три недели с моим братом [litres]

– Я тоже.

– А знаешь, что я еще понял?

– Что?

– Что боль накапливается. Смерть мамы и папы причинила нам большую боль, однако боль возросла экспоненциально потом, когда умерла Дана: мы потеряли не троих людей, которых любили, мы словно потеряли почти все. – Мика покачал головой. – После такого, как ни пытайся справиться, взять себя в руки, казаться благополучным, внутри ты развалина, порой даже не подозревая об этом.

Я пихнул его в плечо.

– Ты снова обо мне?

– Не только о тебе. О себе тоже. Как ты говорил, мы просто по-разному реагируем на утраты.

После смерти нашей сестры Мика изменился.

Он как будто в одночасье глубоко уверовал в хрупкость жизни и ценность времени и сознательно попытался упростить свою жизнь, поставив себе цель избегать ненужного стресса. Не обращая внимания на общественное определение успеха, Мика начал избавляться от вещей. Жизнь, решил он, нужна для того, чтобы жить , а не иметь; надо ощущать каждый прожитый миг. На глубочайшем уровне он пришел к пониманию, что жизнь может оборваться в любой момент, и лучше быть счастливым, чем все время чем-либо занятым.

Мика устроил распродажу ненужного. За два месяца он продал оба своих бизнеса и перевел все инвестиции в наличные. Продал обе лодки и джип и всецело посвятил себя семье. В телефонном разговоре со мной он объяснил это так:

– Чем больше ты имеешь, тем больше не принадлежишь себе. Я устал от того, что вещи ломаются, и их нужно чинить. Это лишь источник дополнительного стресса. Я устал от необходимости обо всем заботиться.

В конце концов он оставил лишь основное: дом, машина и мебель. После продажи обоих бизнесов у него появилось достаточно денег, чтобы не заботиться о ежемесячных выплатах по меньшей мере несколько лет. Следующие восемь месяцев Мика не делал ничего, что могло бы добавить нежелательного стресса в его жизнь. В какой-то мере он вновь стал тем юношей, каким был в студенческие годы. Летом он ходил в походы и сплавлялся по рекам, а зимой, когда Сьерра-Неваду укрывал снег, катался в горах на сноуборде. Вместе с Кристиной съездил на мексиканский курорт Пуэрто-Вальярта. Потом навестил Коди и Коула на ранчо, вновь начал тренироваться и вступил в лигу мини-футбола. Еще брат взял за привычку как можно чаще видеться со мной. Когда я по делам приезжал в Лос-Анджелес, он прилетал туда, чтобы провести со мной несколько дней. Когда осенью промо-тур по продвижению книги привел меня в Сакраменто, Мика снова приехал ко мне. В декабре, через шесть месяцев после смерти Даны, он, Кристина и их приемная дочь Элли навестили меня в Северной Каролине. Приехал и Боб вместе с Коди и Коулом. Три наших семейства съездили в Нью-Йорк и постояли на вершине Всемирного торгового центра – почти за девять месяцев до уничтожения башен-близнецов.

Позвонив мне в день моего рождения, Мика начал петь, точно так же, как пела мне сестра.

Я слушал с закрытыми глазами и вспоминал.

– Видимо, теперь это должен делать я. По традиции, – сказал он.

Я улыбнулся, скучая по сестре, но испытывая благодарность к брату.

– Спасибо, Мика.

– Не за что, братишка.

Мика изменился и в кое-чем еще. Теперь он ходил в церковь нерегулярно, и со временем его посещения становились все реже и реже. В церкви же он просто сидел на скамье и ничего не чувствовал. После смерти нашей сестры Мика утратил веру.

Я тоже внезапно уверился в хрупкости жизни и ценности времени. Однако как бы ни были мы с Микой похожи, я отреагировал совершенно по-другому. Я решил, что если жизнь может внезапно оборваться, то нужно быть готовым к любой неожиданности. Я хотел быть уверенным, что моя семья не будет нуждаться, невзирая на обстоятельства. Часики тикали, вынуждая меня поторапливаться, чтобы успеть достичь поставленных целей прежде, чем случится неведомое. Следовало спешить, следовало подготовиться, следовало работать. Следовало действовать .

Меньше чем через две недели после смерти сестры я начал писать «Крутой поворот» – роман, на который меня вдохновил зять Боб. Я заставлял себя сидеть за компьютером дни напролет, чтобы в сжатые сроки закончить историю о молодом вдовце с ребенком. Той осенью я ездил в турне по Европе и США с книгой «Спасение» и, закончив в начале 2001 года править «Крутой поворот», сразу же сел за «Ангела-хранителя». Работа над ним стала самой долгой и трудной, однако постепенно захватила меня.

За последние одиннадцать лет я так привык к стрессовому состоянию, что уже не мог без него и постоянно добавлял себе тревог. В январе 2001 обнаружилось, что Кэт опять беременна. Через несколько месяцев мы узнали, что она ждет девочек-близнецов. После трех мальчиков это было просто замечательно, и даже то, что девочек две, казалось правильным, учитывая внезапно возросший темп жизни.

Я стал специалистом в планировании времени. Мой день был расписан буквально по минутам. Я не тратил время впустую, даже когда не работал над книгой – ведь у меня хватало и других забот. Я разложил свою жизнь по полочкам: когда я не писал книгу, то выполнял обязанности отца или мужа и делал это не менее усердно. Некогда я искал одобрения родителей – сейчас я точно так же искал одобрения семьи. Я не мог быть просто отцом, я стремился стать самым лучшим отцом: я тренировал футбольную команду, посещал занятия по физкультуре, помогал с домашней работой, играл с детьми в мяч, а по выходным мы плавали на лодке, играли в боулинг, купались и гуляли по пляжу. Райан теперь меньше нуждался в обучении, так что я занимался с ним на свое усмотрение и каждый вечер играл с Лэндоном. Я старался быть идеальным мужем, помогал по дому и ухаживал за женой. А еще я выкроил время и получил черный пояс по тхэквондо, поднимал штангу и каждый день бегал. И по-прежнему читал около сотни книг в год.

Спал я меньше пяти часов в сутки.

Новости не всегда бывали плохими. Весной 2001 мне позвонил Мика и взволнованно сообщил:

– Кристина беременна!

– Поздравляю! Когда ей предстоит рожать?

– В январе. Ребенок родится в тот же самый месяц, что и ваш Лэндон. А близнецы будут всего на несколько месяцев старше, так что подрастут и будут играть вместе. Когда они должны родиться?

– В конце августа. Как Кристина себя чувствует?

– Отлично.

– Замечательная новость! И вот что я тебе скажу – ребенок изменит твою жизнь.

– Знаю. Жду не дождусь, когда он родится.

– А ты готов стать отцом?

– Ну конечно! Я ведь воспитывал Элли с двухлетнего возраста.

– Это не то, с такого возраста воспитывать легче. Вот подожди, появится у тебя новорожденный…

– Что-нибудь посоветуешь? Раз уж для меня это будет в новинку, а ты у нас опытный папаша?