Александра Николаенко - Небесный почтальон Федя Булкин

– Помнишь, бабушка, когда я маленьким был…

– Это когда же такое было, Феденька?

Ничего не помнит бабушка. Память у нее девичья.

– Вчера, бабушка!

– А…

– Бабушка…

– Что, Федя?

– Расстроишься ты, если я умру?

– Очень расстроюсь, Феденька.

Так и думал я.

– Бабушка!

– Что, Феденька?

– Нужно тогда, чтобы ты первая умерла, а я за тобой…

– Ладно, Феденька.

– Только не завтра умирай ты, бабушка.

– Хорошо…

– …И не послезавтра умирай, бабушка!

– Хорошо, Феденька…

– …И послепослезавтра тоже не умирай…

– А когда же умирать мне, Феденька?

– Когда я скажу.

Так и договорились мы с бабушкой, что умрет она до меня, но только с моего разрешения.

Поехали мама с папой мои строить Город Небесный, сказала бабушка. Командировка, ясное дело.

Мама с папой мои геологи. Без геологов в строительстве никуда. Осваивает советский народ новые территории, а какие! Если делаем мы с бабушкой в сердце Родины нашей – Москве – утреннюю гимнастику, в Петропавловске на Камчатке – полночь!

В прошлый раз папа с мамой БАМ ездили строить, прокладывать магистраль Байкальско-Амурскую, долго строили, до-олго… вернулись, а я уже вот посюда! Даже и не узнали меня; мама ахнула, а папа сказал: «Ну, брат, не узнать тебя! Как подменили…»

Очень испугался я: вдруг и вправду бабушка, пока их не было, меня подменила?

Тогда вернулись они, я еще вот посюда был, а теперь вернутся они, я уже вот посюда…

Глобус кручу. Хочу найти Город этот Небесный. Только очень мелко на глобусе города пишутся, прямо блохи. А читать я уже научился. Вернутся папа с мамой мои, так и ахнут! Да, бабушка?

– Что, Феденька?

– Это так я, бабушка, ничего.

«Нельзя хвастаться, Федя, делами хорошими… – угрожает бабушка. – Скажешь вслух, и оно у Бога за хорошее уже не считается». А зачем совершать хорошее, если о нем ни гу-гу?! Плохие дела нужно тайно делать, считаю! Разбил чашку, замети потихоньку в совочек, если бабушка, как бабахнулось, сослепу не услышала, выкини по-хорошему, быстренько, чтобы ее не расстраивать. Потому что расстраивать бабушку тоже плохо. Папа так и сказал, когда уезжали: «Веди себя хорошо. Не расстраивай бабушку! Ты один, пока меня нет, за мужчину…»

За мужчин за всех я один, понимаете? А бабушка хоть и старая, а все равно тоже женщина, из-за чашки разбитой знаете как расстроится! Да же, бабушка?

– А?

– Вот если бы, например, я, бабушка, разбил бы чашку какую-то, ты бы расстроилась?

– Господи помилуй! Какую?!

– Я к примеру сказал это, бабушка…

Сами видите…

Так что о хорошем нужно рассказывать, иначе никогда не заметит бабушка, что я посуду помыл, у ней память девичья, так и будет думать до смерти самой, что это она сама ее вымыла… а плохое в совочек. Вот и выйдет одновременно два дела: хорошее и плохое, и оба за компанию не рассказывать, потому что плохое дело, что чашку разбил, потянуло с собой хорошее, что бабушка не расстроилась. У нее этих чашек, знаете? Войско! Целая чайгоняльная армия. Бей и бей потихонечку, партизаном…

– Бабушка!

– Что, Феденька?

– А давай я, бабушка, тебе мусор выкину?

– Выкини, пожалуйста, Феденька…

Вот и третье дело хорошее! Где одно хорошее – там другое! Как грибы в лесу. Как троллейбусы шестьдесят первые. Где один троллейбус шестьдесят первый пришел, там и следующий, вереницей.

– Потеряться, наверно, боятся, бабушка…

– Кто?

– Троллейбусы!

– Юморист…

Ко всему относиться нужно с юмором, бабушка!

Мамочки мои… страсть господняя… таракан!!!

Четыре вышло уже дела моих в хорошие! Я для Бога (хотя и нет его, это точно!) все же за жизнь составил бы список (на всякий случай, вдруг есть?) в два столбика:

ДЕЛА ХОРОШИЕ – ПЛОХИЕ ДЕЛА

«У Бога нас много», – сказала бабушка. Занятой человек! А я и сам уже писать научился…

ДЕЛА ХОРОШИЕ:

1 – что бабушка из-за чашки, что брякнулась, не расстроилась.

2 – что мусор я выкинул.

3 – что не сказал, что выкинул мусор, бабушке (потому что я сперва предложил его выкинуть, а потом уже выкинул, чтоб не думала опять она, что сама).

4 – и еще, чтоб, выкидывая сама, не заметила черепки!

Четыре уже хороших дела! Говорю же, добрые дела, как троллейбусы, чередой!

Где же все-таки Город этот Небесный на глобусе?..

ЕВРАЗИЯ, АЗИЯ, АФРИКА… наверное, большой должен быть, чтобы все, кто строить его поехали, уместились?

Голубым, наверное, тут раскрашен. И тут и тут голубым… Кручу, кручу… В какую сторону папа с мамой живут, если по всему глобусу лужи, лужи?.. Где тут папа с мамой мои?!

– Все, что на глобусе, Федь, Бог на земле рисовал. Моря, острова… Вот тут мы с тобой живем, Москва написано, видишь? Вот тут в городе Тольятти наши: тетя Оля, Григорий Михайлович, Женечка… Здесь вот мы с тобой были, море Черное, помнишь? Город Анапа. А Град Небесный на небе, не на земле.

– На самолете лететь?

– Самолеты, Федь, ниже летают.

Не зря я космонавтом, как Юрий Гагарин, стать собираюсь. Вон как, оказывается, высоко Град строят, если и самолетов выше…

– На ракете?

– На ракете, вырастешь и на Луну полетишь. А Город Небесный еще и Луны повыше.

Очень уж высоко! Но не очень. Зря уверена бабушка, что без Божьей помощи не добраться.

– Без Божьей помощи, Федь, и каши не сваришь.

– Да зачем она вообще людям, бабушка, твоя каша?!

До каких высот добрались строители! Землю застроили, небо перешагнули, космос теперь осваивают! Папе с мамой, конечно, некогда там, дело важное у них, понимаю…

Но как стану космонавтом, долечу до Луны, там осмотримся, и так скажу своим космонавтным товарищам: а теперь летим в Город Небесный, товарищи! К папе с мамой!

– На какой планете, ты думаешь, бабушка, папа с мамой строят сейчас? На Юпитере или на Марсе?

– …А карту, как в Град Небесный лететь, на небе, Федя, Господь нам звездочками означил. Млечный Путь называется. Звездный град. От Большой Медведихи это направо…

Вот как! План начертил, слава богу, Бог для тех, кто к папе с мамой лететь захочет. Значит – увидимся. А то уж очень скучаю…

Так иногда скучаю, что сквозь слезы в глазах сердце щиплется.

– В скафандре нужно лететь, да, бабушка? Без скафандра в космосе в смерть удохнешься, пока долетишь.