Екатерина Вильмонт - Мужлан и флейтистка

– Слушаю тебя, Сашок!

– Мама, скажи честно, у тебя что-то изменилось в жизни?

– Ты о чем?

– Скажи, ты ведь уже не хочешь ехать с ним в Испанию, да?

– С чего ты взял?

– Чувствую. Ты скажи честно!

– Если честно… Да, не хочу. А ты хочешь?

– Не хочу, я с самого начала не хотел. Но ты ведь хотела. А теперь… Что-то случилось? Мне важно понять.

Господи, да он совсем взрослый уже… Но как ему сказать?

– Мама, ты его любишь?

– Кого? – испугалась Ираида.

– Ну этого… который зовет в Испанию?

– А почему ты так говоришь?

– Потому что не хочу называть его папой, он мне не нравится. Так ты его любишь?

– Нет, Сашка, не люблю. Больше не люблю.

Сашка расцвел.

– Значит, мы никуда с ним не поедем?

– Не поедем, сын, не поедем!

– Мама, скажи честно, у тебя есть кто-то другой?

– Да, Сашок, есть. И он очень хочет с тобой познакомиться.

– Зачем?

– Не знаю, он так сказал – хочу познакомиться с твоим сыном.

– Ты выйдешь за него замуж?

– Нет, я пока не собираюсь. Но познакомить вас хочу.

– А если он мне не понравится?

– Мне кажется, этого не может быть. Но если вдруг… Что ж, бывает.

– Ты все равно за него выйдешь замуж?

– Нет. Не выйду. Для меня важнее моего сына никого нет.

– И ты его бросишь?

– Вот этого я обещать не могу. Но тебя это никак не коснется. Обещаю!

– А если он мне понравится?

– Сашка, мы с тобой на весенние каникулы съездим в Москву, ты познакомишься с ним и с его собакой…

– С собакой? – встрепенулся мальчик. – А какая у него собака? Большая?

– Большая, размером с хорошую немецкую овчарку, или даже больше, невозможно красивая, желтая, пушистая, и кличка у нее смешная – Апельсиныч…

– Апельсиныч? – засмеялся Сашка. – Он добрый? Не кусается?

– Нет, добрейшей души пес.

– Породистый?

– Да нет, дворняга.

– Наверное, этот твой… хороший человек. Мне кажется, дворняжек заводят хорошие люди.

– Ох нет, не всегда. Но… этот мой… он и вправду хороший. Значит, ты согласен с ним познакомиться?

– Да. Согласен.

– Сашка, ты у меня самый лучший сын!

– Мам, еще один вопрос…

– Валяй!

– А нам обязательно сегодня идти обедать с этим… ну… который в Испании?

– Сашка, ну зачем ты так его называешь, он как-никак твой отец. Нехорошо!

– А у меня язык не поворачивается так его называть. Ну никак! Так мы пойдем обедать?

– Ну, мы обещали.

– А зачем, мама? По-моему, лучше сразу сказать, что никто с ним ни в какую Испанию не поедет, и дело с концом. Чего разводить какую-то канитель? А то он потом еще скажет, что мы развели его на деньги.

– Что? Развели на деньги? – захохотала Ираида. – Да нет, он так не скажет, конечно. Но ты прав, незачем нам с ним обедать. Лучше просто кашу сварим. Я сейчас ему позвоню, чего оттягивать… Но хочу сказать тебе: я горжусь своим сыном. Наредкость умный и правильный пацан!

Сашка зарделся от удовольствия.

– Мам, тогда я сейчас пойду к Димке? Он звал…

– Пойди, Сашок, пойди.

Сашка убежал. Димка жил в том же подъезде. А Ираида собралась с духом и позвонила бывшему мужу.

– Витя!

– О, Ирочка!

– Витя, мы не станем сегодня с тобой обедать.

– Почему? Что-то случилось?

– Ну да… Чтобы не тянуть резину, сразу говорю: мы не поедем с тобой в Испанию.

– То есть как?

– А вот так. Сашка ни за что не хочет, так что сам понимаешь… Ты прости, что я как-то, видимо, обнадежила тебя, но Сашка категорически заявил, что не поедет.

– Но это же абсурд! Предпочесть жизнь в этом ужасном климате, в этой ужасной стране…

– Вот! – воскликнула Ираида. – Ты вчера Сашке говорил что-нибудь про ужасную страну?

– Не помню, может и говорил, но это все так глупо, чудовищно глупо…

– А Сашка у меня патриот, прежде всего Питера, да и вообще…

– Ира, подумай! Это все детский лепет на лужайке! Ты же губишь свою жизнь и жизнь сына тоже. Мало ли что говорит маленький мальчик…

– Но этот мальчик – мой единственный сын!

– Он и мой сын, между прочим.

– Именно что между прочим. Ты поздновато вспомнил о сыне, Витя.

– Я же уже объяснял… Впрочем, я, кажется, понял, где тут собака зарыта. Просто у тебя завелся мужик.

– А хоть бы и так! – начала уже терять терпение Ираида. – Короче говоря, мы никуда не едем!

– Ну что ж, дело хозяйское, но имей в виду, денег ты от меня не дождешься.

– А я и не жду! Обойдемся как-нибудь! Да, не зря Сашка даже слова «папа» произнести не в состоянии. Он у нас с тобой получился очень умным и чутким, куда умнее меня. Прощай!

И она в сердцах швырнула трубку. И как я могла даже думать о том, чтобы вернуться к нему? Совсем у меня мозги отшибло, что ли?

В этот момент в двери повернулся ключ, пришла Августа Филипповна.

– Ты уже дома? Скажи, в котором часу мы встречаемся с Виктором?

– А мы не встречаемся!

– То есть?

– Мы поговорили с Сашкой, он сказал, что папаша ему категорически не нравится и он ни за что не поедет с ним.

– Боже милостивый! Но как же… А, я поняла… тебя сбил с толку этот мужлан!

– Мамочка, меня можно сбить с толку, и это не так уж трудно, но Сашку фиг собьешь!

– Ира, что за выражение!

– А знаешь, что сказал мне твой обожаемый Витенька, когда я объявила ему о нашем решении?

– И что же?

– Что в таком случае денег я от него не дождусь!

– Фу, как некрасиво! Можно подумать, он все эти годы осыпал тебя деньгами. Отвратительно! Я разочарована. Значит, мы сегодня не идем обедать? Тогда я сейчас соображу что-нибудь на скорую руку. У тебя вечером есть спектакль?

– Есть. А еще он сказал, что это абсурд – предпочесть Испании этот ужасный климат и эту ужасную страну.

– Все, Ирка, мы о нем больше не говорим. Его просто нет в нашей жизни!

– Мамочка моя золотая! Я думала, ты станешь меня за него агитировать.

– Ирка, ты что, совсем сдурела от любви? Как я могла бы ратовать за то, что Сашку у меня отнимут? Я просто хотела воссоединения семьи, но в таком случае… Я счастлива! Все останется по-прежнему. И я надеюсь, месяца через два ты бросишь своего мужлана…

– Фигушки!

– Это от него ты набралась этих выражений?

– Нет, мамочка, это носится в воздухе, а мой мужлан выражается, я бы даже сказала, несколько старомодно…

И Ираида вдруг закружилась по комнате, насвистывая арию Папагено из «Волшебной флейты».

Федор Федорович был чудовищно занят. Возвращался домой чуть ли не за полночь, уходил ни свет ни заря. Изредка посылал эсэмэски Ираиде, да и то лишь когда отлучался в туалет. Дважды мотался в Германию по поводу газопровода «Северный поток-2», один раз летал в Сургут, словом, закрутился безбожно. Работал он и по выходным, дочку не видел уже больше полутора месяцев, да и Елизавету Марковну практически забросил, лишь передавал ей извинения через Татьяну Андреевну. Он похудел, осунулся. «Что я делаю со своей жизнью?» – изредка задавал он себе вопрос. Он потерял счет времени. Но в один прекрасный день он получил сообщение от Ираиды: «Феденька, любимый, ты не передумал знакомиться с моим сыном? Сможешь освободить хоть полдня? И я смертельно соскучилась!» Он сперва испугался, а потом сказал себе: Федя, ты раньше никогда так плохо не работал! Если все приходится делать самому, значит, ты никудышный руководитель! Но ты же всегда славился своими организаторскими способностями, что же случилось теперь? И он собрал свою команду.