Екатерина Вильмонт - Мужлан и флейтистка

– Вот что я вам скажу, друзья мои! Мы все в последнее время вламывали как рабы на галерах. Так долго продолжаться не может! Я тут покумекал, хотелось бы сказать, на досуге, но досуга у меня, как и у вас, не было. Но я кое-что придумал. Попробуем работать по новой схеме, куда более разумной и щадящей. Простите меня за эту бешеную гонку, хоть она вовсе не была бесплодной, отнюдь, но впредь мы будем работать по-другому. Вот, я тут распечатал новый порядок работы, ознакомьтесь и выскажите свое мнение. Только откровенно!

Все зашелестели листочками, которые он раздал.

– Федор Федорович, но это же совсем другой коленкор!

– Здорово! С такой схемой можно жить…

– Простите, друзья мои, я вас совсем загнал…

– Прощаем, потому что вы и себя загнали.

– Есть такой момент! – обрадовался Федор Федорович. – Но почему ж вы молчали? Боялись нешто?

– Нет! Вы не страшный! – засмеялась Аня Старшинова. – Но мне кажется, если руководитель впахивает наравне с рядовыми сотрудниками, а то и еще больше, значит, так надо. И ведь в самом деле было надо на каком-то этапе, а дальше уже по инерции…

– Спасибо, Анечка! Короче, в выходные все отдыхают! Отныне и впредь!

– Слава богу, а то моя жена говорит: Валька, ты ж не следователь, только следователи в кино так вкалывают.

Все рассмеялись.

– А сейчас все по домам! – скомандовал Федор Федорович.

– Спасибо, шеф!

Федор Федорович вздохнул с облегчением. Он умел создавать в коллективе хороший климат. Для этого пришлось уволить двух «паршивых овец», но дело того стоило.

И первым делом он позвонил Елизавете Марковне.

– Федор Федорович, голубчик вы мой! – обрадовалась она. – Как вы там? Танечка передает мне от вас приветы, но я ужасно хочу вас видеть!

– Я тоже соскучился! Что если я прямо сейчас заеду за вами и мы где-нибудь поужинаем в тихом месте?

– Да нет, голубчик, приезжайте лучше ко мне. У меня что-то нога побаливает. Я вас накормлю, и мы побеседуем.

– Я с удовольствием. А что с ногой?

– Старость! Ноет к перемене погоды.

– Может, надо по дороге что-то купить?

– Ничего не нужно, просто приезжайте!

Но он заехал в супермаркет, купил разных деликатесов, коробочку пирожных и букет белых голландских хризантем.

– Федор Федорович, голубчик, побойтесь бога, куда столько накупили? Я успела приготовить ужин…

– Ну, позовете кого-то еще, и тогда уж не придется готовить… – смущенно улыбнулся Федор Федорович.

– Ну что с вами делать… Но я ужасно рада вас видеть. Вы неважно выглядите, у вас усталый вид…

– А я и устал как собака. Но ничего… Оклемаюсь! А как вы-то живете-можете?

– Да живу, и кое-что еще даже могу. Вот третьего дня была в Консерватории… на Спивакове… Получила огромное удовольствие. А вы, голубчик, хоть раз были в Консерватории?

– Нет, со стыдом должен признаться, что нет, не бывал. Это в ваших глазах ужасный грех?

– Да, пожалуй, нет. Просто классическая музыка нынче не очень в чести. Ну да ладно, рассказывайте, что хорошего в вашей жизни, помимо работы?

– Помимо работы Апельсиныч! Это такой удивительный пес!

– Ну а… дамы? Я не поверю, что у такого интересного мужчины вовсе нет дамы сердца. Или хотя бы просто дамы, – тонко улыбнулась Елизавета Марковна.

– Да есть…

– Дама или дама сердца?

– Ох, черт его знает… Нет, пожалуй, все-таки дама сердца! – смущенно улыбнулся Федор Федорович.

– Приведите ее ко мне, я жажду с ней познакомиться. Кто она?

– Ну, начнем с того, что она живет в Питере. Разведена, у нее десятилетний сынишка…

– И чем она занимается?

– Она? Вы будете смеяться сейчас, после разговора про Консерваторию. Она флейтистка. Работает в Мариинском театре.

– Флейтистка в Мариинке? А ее случайно не Ираидой звать?

– Ираидой, да… Вы ее знаете?

– Очень хорошо знаю. Ее мать моя подруга. С ума сойти, как свет мал.

– Да уж, – озадаченно почесал в затылке Федор Федорович.

– Голубчик, у вас это серьезно?

– Ну вроде да… Но там есть еще бывший муж… Он возник, предложил ей уехать с ним в Испанию… Я так понял, что сперва она хотела, а сынишка ее ни за что… А потом и она расхотела…

– Из-за вас?

– Ох, да не знаю я… Может, и так. Скажите, Елизавета Марковна, а что за мама у Иры?

Елизавета Марковна расхохоталась. Он смотрел на нее с искренним недоумением.

– Поверьте, кукусики и сюсюрики вам там не грозят!

– Уже плюс! – тоже рассмеялся он.

– Ну, Августа немного снобка, но терпимо. А вы с Ирочкой красивая пара… Она такая хрупкая, а вы Илья Муромец, хоть в последнее время и осунулись…

– Но я намного старше… На целых десять лет…

– Десять лет? Это ерунда! Так вы с Августой не знакомы?

– Нет пока. И с сынишкой ее тоже, но Ира хочет привезти его на весенние каникулы в Москву, чтобы нас познакомить…

– А Августу они с собой не возьмут?

– Мне об этом ничего не известно.

– Федор Федорович, я позволю себе дать вам совет, если встретитесь с Августой, не говорите, что не были в Консерватории, ну, или побывайте там все-таки.

– Да надо, наверное…

– Вы не музыкальны, голубчик?

– Да не сказал бы… Слух у меня хороший… Я на баяне по слуху любую мелодию сыграю, хотя давненько не брал в руки инструмент. У меня баян старенький. Я когда-то мечтал купить аккордеон, но тогда он был мне не по карману, а потом в семье меня за этот баян презирали…

– Серость непроцарапанная с баяном? – рассмеялась Елизавета Марковна.

– Точно!

– Какие бездны в вас открываются, дорогой вы мой.

– Так уж и бездны, – засмущался Федор Федорович.

– Да что вы смущаетесь, чудак-человек? Скажите лучше, где вы с Ираидой познакомились?

Федор Федорович рассказал.

– Значит, Ирка не могла в вас не влюбиться!

– Почему это?

– Потому что вы ее спасли!

– Большое дело! Просто отодрал от нее полоумную бабу!

– А это немало – отодрать от нее полоумную бабу. Она же могла ее покалечить!

– Ну, это вряд ли.

– Не скромничайте, Федор Федорович! Вы такой, в вас трудно не влюбиться!

– Да бросьте, Елизавета Марковна! Я просто замотанный донельзя немолодой чиновник, удачливый в карьере, но не слишком удачливый в личной жизни. Вероятно, я сам в этом виноват. Я всегда был так погружен в работу, что в какой-то момент огляделся по сторонам…

– И что?

– То-то и оно, что ничего! Ни-че-го! Ну да ладно, не люблю ныть!

– А как же Ираида?

– Я не знаю…

– Чего вы не знаете?

– Смогу ли я сделать ее счастливой, ведь ей придется в корне поменять жизнь. Я не могу переехать в Питер, значит, ей придется перебраться ко мне, если, конечно, ее сын меня примет.

– И если вы примете тещу, – усмехнулась Елизавета Марковна. – У вас слишком горький опыт, да?

– Ну да, и это тоже… Словом, все непросто.