Тэд Хеллер - Офисные крысы

— Нет, я не один. (Ее взгляд застывает на моих легких.)

— А ты? Ты сегодня «кавалер без дамы»?

— Нет. Я с Тоддом, новичком. (Теперь она смотрит на мои гланды.)

— Ох, он нравится тебе?

— Он немного тормозной, но я не хотела приходить одна, ты понимаешь?

— Да, конечно, я тебя понимаю.

Три худые, как швабры, женщины: одна в золотом платье из ламе, другая в брючном костюме с блестками, а третья в светло-голубом «черт-его-знает-в-чем», — проходят мимо, и свет люстр рикошетит от них и от зеркал, ослепляя меня на короткий миг. Айви «проверяет» мои поджелудочную и печень.

— Ты ладишь с Лесли? — спрашивает она меня без тени горечи в голосе.

— Приходится, — отвечаю я, пожимая плечами.

Остаток вечера я провожу, избегая встреч с Айви и Лесли, хотя стараюсь держать их обеих в поле зрения: Лесли — потому что опасаюсь того, что она может немного перебрать джина; Айви — потому что опасаюсь, что она может немного перебрать с «весельем». Триша Ламберт бросает на меня неприязненные взгляды (и это человек, которому я ни разу не сделал ничего дурного, за исключением того, что знал ее мужа еще в те времена, когда он был никем, как я сейчас). Я увлекаю в сторону Тодда и болтаю с ним минут десять только для того, чтобы с разочарованием выяснить, что, несмотря на некоторую неуклюжесть и немного снобистский для его лет характер, он в целом неплохой малый. Однако мне совершенно не нравятся его очки — маленькие, овальные и совсем не стильные, носки у него безобразные и не подходят к туфлям, у него нечистая кожа, а его голос действует мне на нервы, и… и… и мне просто хочется взять один из тысячедолларовых стульев и сломать его о голову парня, а потом схватить Айви за руку и сбежать с ней с этой ужасной вечеринки.

— Ты знаком с Хэмишем? — спрашивает меня Триша Ламберт, когда я каким-то образом оказываюсь в ее ближнем окружении, махнув ладонью в сторону игривого лысого британца в красном клетчатом пиджаке.

— Нет, не знаком.

Триша представляет меня ему и поспешно спасается бегством. У Хэмиша Кауртнола, арт-директора «Эго» в Великобритании, при ближайшем рассмотрении нос оказывается как печеная картофелина.

— И как там Нэн? — спрашиваю я, сам удивляясь, как фальшиво звучит мой голос.

Хэмиш рассказывает мне о том, какое счастье работать вместе с ней, в искренности чего я сильно сомневаюсь: он, вероятно, считает меня одним из ее друзей и поэтому расхваливает Нэн на все лады.

— Ты знаешь, — говорит Хэмиш, — мне кажется, я слышал о тебе.

— Нэн, возможно, и упоминала мое имя, но…

— Я думаю, что мы перепечатаем твою статью о Лейне Бэбкоке.

Но ту хвалебную статейку — самородок величиной с окурок — написал не я, а вездесущий Марк Ларкин.

— Правда? — спрашиваю я и крепко сжимаю большие пальцы в кулаках… их суставы щелкают так громко, что он слышит это сквозь шум голосов и музыку. — Не терпится это увидеть!

Почти сразу после одиннадцати Айви уходит, держа свое черное пальто в руках. Я испытываю облегчение оттого, что Тодд не сопровождает ее, и одновременно подавленность, потому что я также не могу проводить ее… затем я вижу, как уходит и Тодд на заплетающихся ногах.

— Ну как, ты хорошо провел время? — спрашивает меня Лесли.

Стоит тихая беззвездная ночь, и мы едем в такси домой через парк.

— Не очень, честно говоря.

— Айви выглядела превосходно.

— Не спорю.

— Впрочем, она немного худовата.

Мы едем молча какое-то время, затем она интересуется:

— Ты познакомился с кем-нибудь?

— Да, кое с кем.

— Важные среди них были?

— Да, несколько персон.

Она довольно улыбается, и я вижу в глубине ее рта два клыка.

Знакомства с важными людьми… в этом весь смысл, и она это хорошо знает.

Лесли открывает входную дверь в подъезд, стоя на три ступеньки выше меня. Ее стройные сверкающие сиреневые икры выглядят соблазнительно в слабом мерцании уличных фонарей.

— Можно мне подняться наверх? — спрашиваю я ее.

— Я выжата, как лимон.

— Точно?

— Просто будь хорошим мальчиком и отправляйся домой. — Она спускается на ступеньку ко мне, целует меня в нос и снова поднимается.

— Ты уверена в этом?

— Да. Совершенно уверена.

Она исчезает, и я с облегчением глубоко вздыхаю.

«Кафкианский» — еще одно из тех надуманных журнальных словечек и фраз типа «театр ужасов», «повод для торжества», а также «а также» и многих других. Моя статья о Лерое Уайте с самого начала была кафкианским испытанием. Прежде всего, чтобы получить «доступ к телу», мне пришлось месяцами ублажать представителя для связи с прессой и литературного агента Уайта. Когда они в конце концов согласились на публикацию статьи, мне пришлось заново убеждать Регину и остальных в том, что материал еще не «протух».

Когда все наконец было улажено, я вылетел (первым классом) в Лос-Анджелес на пять дней, ожидая, что проведу большую часть времени на съемочной площадке с Уайтом, может быть, поужинаю с ним и даже скоротаю вечер с его семьей в Санта-Монике.

В общей сложности я видел его всего минут двадцать, каждый раз не более четырех минут. Он был очень занят записью своего шоу, чтобы тратить время на меня, зато каждый раз изысканно извинялся по этому поводу. Мои записи тех дней выглядели примерно так: «2 часа дня. ЛУ: Извините меня. Я: Все нормально. Может, через несколько минут? 5 часов дня. ЛУ: Мне нужно идти… Мне действительно ужасно жаль. Я: Ничего. Может быть, поужинаем сегодня? 8 часов вечера. ЛУ: Ты все еще здесь, мэн? Я: Мы можем найти пару минут прямо сейчас? ЛУ: Я действительно занят. Извини».

В течение всех эти пяти дней я дремал в его гримерке и выпивал чашек по десять кофе в «Деревне Гамбургеров», стащив у них все журналы за месяц.

Он хотел по вечерам отдыхать со своей семьей, поэтому я торчал в гостинице, прыгая с канала на канал, глазел в окно и совершал длительные поездки на взятом напрокат «кавалере». Сам не знаю, как из всего этого и полученных по факсу ответов на вопросы я умудрился написать связную статью.

В самом последнем флатовом плане номера «Ит» (сетка квадратиков с написанными в них названиями статей и рекламы) я вижу наконец заголовок: «ЛЕРОЙ УАЙТ». Свершилось! Под статью дают пять страниц, и Регина обещает, что они попробуют запланировать фотосессию в исполнении Зельды Гуттиэрес. Конечно, это не Аведон, Римз или Брукс, но Зельда — тоже неплохо. Надо будет поторопить их, поскольку молодой актер, показавший когда-то себя в «Фокси Браун» и «Большом мародерстве» — жесткий, высокий черный брат с огромным «афро» на голове и барракудами, плавающими вокруг его сапог в фильме «Капитан Джонсон принимает человека на борт», — скоро собирается ставить «Короля Лира» в Англии.