Андрей Жвалевский - Серое зеркало (сборник)

– А? – говорит он. – Чего?

– Все, что вы сделали за последние сутки, – объявляет Константин, – прекрасно… но никому не нужно!

– Зашибись! – выражает общее возмущение Никита. – Так я пошел?

Никита делает вид, что сейчас встанет и уйдет. Константин продолжает, игнорируя это демарш.

– То есть хорошо, что вы вошли в тему, размялись… но писать нужно совсем не так. И иллюстративный материал нужен совсем другой.

Шеф обводит взглядом всех присутствующих, чтобы убедиться – его услышали. Судя по лицам, все не только услышали, но и задались вопросом: «Что это за новости?». Только Паша поглощен вычиткой текста Ирины.

– Я еще позавчера начал подозревать, а сегодня, – Константин помахивает в воздухе распечаткой, которую он принес, – умные люди прислали программу, которая для нас тут кое-что подсчитала. Народ текстов не читает.

– Три тысячи знаков, – фыркает Ирина, – известное дело!

– Даже трех тысяч не читают, – говорит Константин. – Судя по времени, которое средний пользователь проводит на странице новостей, читают только заголовки.

– Супер! – Толик тут же находит простейшее решение. – Значит, придумываем только заголовки, а к ним – один и тот же текст! Или случайный фрагмент из «Войны и мира»!

– Не так примитивно, – качает головой Константин. – Текст все равно нужен. Примерно… – он сверяется с распечаткой, – семь процентов пользователей его прочитают. Но заголовок важнее. Поэтому переносим центр тяжести. Нам нужны слова…

Толик чешет затылок, Ирина удивленно смотрит на Константина.

– Константин Захарович, – брюзжит она, – вы говорите загадками.

– Как вы обзываете друг друга? – Константин наставляет указательные пальцы сразу на Ирину и Толика.

– Хохлы, – быстро отзывается Толик.

– Москали, – подхватывает Ирина.

– Затерто, как «Я вас люблю!». – Константин давит.

– Бандеровцы! – включается в игру Толик.

– Русские медведи! – не сдается Ирина.

– Желто-голубые!

– Двуглавые!

– Стоп-стоп-стоп! – снова хлопает в ладоши Константин. – Не туда несет! Слова должны быть привычные, но не избитые. И с яркой негативной коннотацией! Думайте!

Все погружаются в раздумье.

– Жидобандеровцы? – неуверенно предлагает Толик.

Константин морщится: это не совсем то, чего он ждал. Тяжелая тишина. В паузу вклинивается Паша.

– А можно я пока ошибку покажу? – спрашивает он у Константина.

Получив в ответ кивок, показывает строку на распечатке.

– «Ведут себя как немецко-фашистские захватчики»… Но в Германии были не фашисты, а нацисты!

– Да, молодец, – рассеянно отвечает Константин, которого занимают совсем другие мысли. – Но оставим так. «Фашист» – хорошее слово, потому что…

Тут Константин останавливается и смотрит на Пашу с непонятным выражением.

– Фашисты! – говорит он с возрастающей радостью, почти ликует. – Фашисты!!!

Игорь одобрительно кивает.

– Фашисты! – нежно улыбается Ирина.

– Чур, «фашисты» мои! – торопится Толик. – «Укрофашисты».

– Это мои фашисты! – возмущается Ирина. – Из моего текста!

– Тихо! – командует Константин. – «Фашисты» работают в обе стороны! Дайте мне два десятка заголовков с «фашистами»!

Журналисты быстро колотят по клавиатуре.

– А я пока картинок поищу! – заявляет Никита. – Нюрнберг, Кукрыниксы, все такое, – и снова надвигает наушники на уши.

Паша единственный, кто не понял, что произошло, но Константин не приходит ему на помощь.

– Фашисты, – повторяет он с улыбкой, смакуя слово. – Фа-шис-ты…

Ночь, спальня Константина и Нины. Нина спит поверх одеяла, в халате, из руки выпала раскрытая на середине книга. Тихо, на цыпочках входит Константин, на ощупь раздевается, шарит в темноте и случайно будит жену.

– Кость! – она просыпается сразу же, почти не заспанная. – А я тебя ждала, ждала… Как дела? Работы много?

– Ага, – отвечает Константин, целуя жену.

Глаза еще не привыкли к темноте, он ориентируется по звуку и потому слегка промазывает – поцелуй приходится в шею. Нина тихо смеется. Константин решает, что промахнулся очень удачно, продолжает целовать – шею, ключицу, спускается ниже. Смех Нины становится тише и глубже, в нем появляются грудные нотки.

– Ты чего? – воркует она. – Не устал, что ли?

– Устал, – ласково шепчет муж, – и соскучился.

Он продолжает целовать – нежно, но уверенно, продвигаясь все ниже. Нина уже не смеется, она часто и прерывисто дышит…

Оля снова в квартире у Миши, она обижена и встрепана, ходит из угла в угол, рассказывая.

– …но самое поганое – никто ничего не объяснил! Ни почему забрали, ни почему отпустили! Сутки в камере – хоть бы сказали, за что!

– За папу, – тяжело говорит Миша.

Со времени последней встречи с сестрой он заметно осунулся.

– За папу? А папа тут каким боком?!

Миша сокрушенно качает головой:

– Чтоб я понимал… Но нас с тобой прижали из-за него. Сто пудов. Что-то они из-под него хотели. И получили…

– С чего ты решил? – Оле хочется, чтобы папа был самым сильным.

– Тебя отпустили, с меня прессинг сняли…

Оля останавливается, но упрямо мотает головой.

– Бред! Ну кому нужен преподаватель истории литературы?!

– А специалист по промыванию мозгов?

Миша без улыбки смотрит на Олю, та морщится и снова качает головой. Оля возобновляет хаотичные перемещения по комнате и натыкается на мешок с подарками, который она привезла в прошлый раз.

– А твои что, еще из Барселоны не вернулись?

– И не вернутся, – Миша говорит тихо, но жестко. – Я нам уже домик купил, школу нашел. Там полно русских, легко освоимся.

– А жить на что будете? – от растерянности Оля задает не самые главные вопросы.

– Бизнес я уже начал переводить… потихонечку. Чем-то придется пожертвовать… ну и фиг с ним!

Оля в отчаянии смотрит на брата.

– Олька, – говорит он мягко, – я валю отсюда. И ребенок у меня вырастет не в стране, где сын за отца огребает. А тебе – сам бог велел. У тебя ни семьи, ни бизнеса, сорвалась и улетела…

– Миш… – жалобно перебивает его Оля, – а может, все не так серьезно? Может, обойдется? Ведь папа им дал, что они хотели!

– А завтра им еще что-нибудь понадобится, и что тогда?

Оля растерянно моргает.

– А хочешь, – наконец улыбается Миша, – на меня работать? Пресс-релизы, сбор информации… синекура!

Оля улыбается сквозь слезы.

– Еще чего! Сама разберусь! Нужен ты мне!

И, следуя неумолимой женской логике, Оля утыкается в широкое плечо брата. Миша осторожно обнимает ее, гладит по голове. Кажется, они немножечко вернулись в детство.

Паша и Константин идут по неприметной улочке в заводском районе. Впрочем, заводы не работают, народу на улице почти нет, Паша на ходу объясняет Константину: