Андрей Жвалевский - Серое зеркало (сборник)

Константин: Вот-вот. И ваша последняя фраза должна быть: «Я в хате голова».

Председатель Совбеза (с сомнением): Может, и так… Но такие вещи нужно согласовать (кивает на потолок).

Константин (поднимается): Дело ваше. Но через три часа Майдан будет пуст. И тогда махать кулаками…

Он не заканчивает, кивает всем собравшимся и уходит.

Незаметный человек (задумчиво): Любопытный тип… Такое чувство, что он прямо душой болеет за общее дело…

Василий Богданович, который весь этот разговор сидел предельно тихо, решает среагировать на иронию незаметного человека.

– Он всегда такой был. А я его уже лет… двадцать знаю.

Незаметный человек продолжает задумчиво рассматривать дверь, за которой скрылся Константин.

Председатель Совбеза с тоской смотрит на часы на стене.

– Не успеем согласовать… А, хрен с ним, давай этим студентишкам вломим напоследок. Чтобы сто раз подумали, как Майдан устраивать!

На лице парня в камуфляже появляется нехорошее выражение, он бодро вскакивает и идет к выходу.

– Вы только там без смертоубийства! – кричит ему вслед Василий Богданович, но парень его, кажется, даже не услышал.

Отдельная больничная палата. На единственной койке лежит Людмила Николаевна, и выглядит она немного посвежевшей. Напротив – кое-как заправленный топчан, на нем сидит Захар Иванович. Он в застиранном белом халате. На табуретке у изголовья маминой кровати устроился Константин, его халат, накинутый на плечи, сияет белизной. В углу беззвучно работает телевизор – показывают новости. Костя выкладывает из пакета фрукты.

– Прости, мам, что раньше не зашел, аврал на работе! Честно говоря, я к тебе прямо из аэропорта… Не знаю, можно ли тебе…

Константин осторожно выуживает киевский торт в фирменной упаковке с надписями на украинском.

– Какая красота! – радуется Людмила Николаевна. – Я санитарок угощу, они тут такие заботливые!

– Ну, за те деньги, что мы им платим, – бурчит Захар Иванович, – они тебе вообще должны… этсама… ноги мыть и воду пить…

– Не бухти, – беззлобно машет на него рукой Людмила Николаевна, – скажи спасибо, что разрешили тебе в палате ночевать!

– Конечно, разрешили, – продолжает ворчать Захар Иванович, – им же проще, самим дежурить не нужно…

Константин поначалу с улыбкой слушает перебранку родителей, развязывая веревку на коробке с тортом, но вдруг его взгляд падает на экран телевизора. Там – любительская съемка: мелькание каких-то искаженных лиц, кто-то окровавлен, кто-то несет чье-то тело… Константин меняется в лице, шарит взглядом по тумбочке:

– Где пульт?

Находит, хватает, включает громкость.

Голос телеведущей со сдержанной тревогой говорит:

– …жертвы. Эти данные пока не проверены…

Эта же картинка на экране большого телевизора, который висит в спальне Льва Петровича. Лев прямо в постели смотрит с жадным интересом, как триллер. Или, вернее, как не слишком приличное «хоум видео».

Телеведущая продолжает:

– …но мы будем держать вас в курсе. Ситуация на киевском Майдане неожиданно вышла на новый виток эскалации. К другим новостям…

Лев расслабляется и выключает звук. На экран, где шевелит губами ухоженная ведущая со злым гладким лицом, Лев Петрович больше не смотрит – только в темное окно.

Оказывается, он в постели не один. Рядом с ним свернулась калачиком Рита Наумова. Пока Лев напряженно следил за репортажем, она была бесшумна и неподвижна, а сейчас позволяет себе перевести дух и гладит Льва по руке. Лев отвечает рассеянной улыбкой. Рита целует его, куда смогла дотянуться – в плечо, и выскальзывает из-под одеяла.

Начинает поднимать и надевать предметы туалета, спиной чувствуя взгляд Льва, – в нем нет оценки, только усталая нежность.

– Останься, – говорит Лев.

Рита настороженно смотрит через плечо. Лев улыбается, откидывает одеяло, приглашая Риту вернуться. Она расслабляется и ныряет под одеяло, прижимаясь ко Льву.

– Тролли готовы? – спрашивает он. – Успеют среагировать?

– Уже начали, – отвечает Рита.

– Точно?

Рита берет с прикроватной тумбочки смартфон, «будит» его, делает несколько уверенных движений пальцем – и показывает результат Льву. Тот внимательно читает, время от времени прокручивая экран.

Палата Людмилы Николаевны. Она лежит в постели, которая поднята под углом, чтобы было удобно смотреть телевизор. Рядом – Захар Иванович и Нина. Все втроем, не отрываясь, глядят на экран.

– …как стало известно, – говорит ведущая, – неустановленные лица, возможно сотрудники «Беркута», открыли огонь по митингующим. Впрочем, по некоторым данным, стрелять начали боевики «Правого сектора». В любом случае, произошедшее – результат антироссийской…

Нина не выдерживает, щелкает пультом. Захар Иванович возмущенно смотрит на нее.

– Людмиле Николаевне покой нужен, – тихо, но твердо говорит Нина и поворачивается к больной. – Как вы, что доктор говорит?

– «Стабильна», говорит, – отвечает за жену Захар Иванович. – Но эти… хохлы, а? В людей стрелять!

– Ну чего ты сразу? – вздыхает Людмила Николаевна. – «Хохлы». Говорят же тебе – «Беркут».

– А что, – взвивается Захар, – «Беркут», этсама, не хохлы? Они все там…

– А чего ты Сонечку не приведешь? – спрашивает Нину Людмила Николаевна. – Как она?

– Приведу как-нибудь, – отвечает Нина. – Да вас скоро уже и выпишут, наверное. Ладно, пора мне.

Нина поднимается и обращается к свекру:

– Кстати, Захар Иванович, не хотите съездить к нам, передохнуть?

– …ванну принять! – поддакивает Людмила Николаевна.

Захар набычивается, но Нина добивает его главным аргументом:

– У нас теперь телевизор есть. Такой же большой!

– Ладно, – соглашается Захар Иванович, – съезжу… раз я тебе тут надоел!

Людмила улыбается, не принимая попрек мужа всерьез.

– Заодно, – говорит Захар Иванович, поднимаясь, – разберемся, «Беркут» это или не «Беркут»!

«Штаб». Все присутствующие смотрят на монитор, на котором без звука идет видеозапись беспорядков в Киеве. Только Никита в наушниках увлеченно щелкает мышкой.

– Душегубец, – озабоченно спрашивает Ирина, – ты у нас по спецназам спец. А это точно «Беркут» стрелял? Или он не мог?

– Если приказ был, мог, – отвечает Игорь.

Отвечает спокойно, но… как-то излишне спокойно. И не улыбается, что для Игоря непривычно.

– Ладно, – говорит Толик, – главное – результат. Сегодня на Майдан раз в десять больше народу вышло, надо реагировать.

– Тролли уже реагируют! – отмахивается Ирина.

– Троллей надо направлять, – наставительно говорит Толик. – У них словарный запас… полтора слова, капэдэ, как у самовара.