Лайза Джуэлл - День, когда я тебя найду

Он должен идти дальше. Найти то, что привело его в этот северный приморский городок. Но, поднявшись на ноги, он чувствует очередную белую вспышку и снова валится на скамейку. Изо всех сил сжимает веки, отчаянно пытаясь найти края спрятанной в сознании картинки. И наконец видит. Полосатый шест карусели, раскрашенная в пастельные оттенки лошадка, девушка с каштановыми волосами – она то поднимается, то опускается, с улыбкой машет рукой и, наконец, исчезает.

Он радуется яркости картины, после стольких часов пустоты.

– Черт! – говорит он сам себе. – Черт побери!

Вскакивает со скамейки, охваченный желанием подойти к побережью, перейдя дорогу. Смотрит на полумесяц пляжа, пустынный этим прохладным апрельским днем, и пытается найти в этом пейзаже что-нибудь, перекликающееся с моментом, который он вспомнил. Но в голову ничего не приходит, и он направляется к ступеням, ведущим на пляж. Проводит рукой по крашеным металлическим перилам – несколько кусочков краски отваливается под его ладонью. Он осторожно ступает по песку, вдыхая запах рыбной требухи и соли. Бывал ли он здесь раньше? Возможно ли такое? И если да, то почему? И когда? И кто эта девушка на карусели, улыбающаяся, красивая девушка, увлеченная происходящим, но не замечающая его взгляда?

При мысли о девушке его снова охватывает обреченность. Тело словно перестает ему принадлежать и отрыгивает яйца и тост, которые приготовила для него Элис. Его охватывает слабость и начинает трясти. Он возвращается на место, выбранное в первые несколько часов пребывания в Рэдинхауз-Бэй, и снова сидит на пляже, глядя на воду, словно ожидая, что океан ему что-нибудь подскажет.

1993

За сырым началом отпуска последовали три теплых солнечных дня. А если день солнечный, значит, он проходит на пляже. За коттеджем «Рэббит» пляж был узким и каменистым, полным сияющих луж и рыбацких лодок. В детстве они любили проводить там дни, лазая по илистым камням в пластиковых туфлях и зюйдвестках. Но теперь, повзрослев, они предпочитали собрать полотенца, крем от солнца, ширму от ветра и раскладные стулья и пройти полкилометра через город до более широкого песчаного пляжа за центральной улицей. Здесь было вырубленное в скалах кафе, где продавали фастфуд, мороженое и пиво в пластиковых стаканчиках. А еще здесь были душевые кабины и разные развлечения для маленьких детей. На пляже всегда дежурил спасатель. Конечно, ничего особенного, но для маленького городка вроде Рэдинхауз-Бэй – очень даже ничего. И потому они отправились туда утром во вторник, хотя для купания было еще прохладно. На Тони были джинсовые шорты и расстегнутая рубашка с коротким рукавом, на Пэм – бриджи и мешковатая футболка с нарисованной собачкой, на Грее – шорты для серфинга с гавайским принтом, а на Кирсти – черный купальник-бикини с завязками на шее и джинсовая юбка. И они встретили его. Того типа. Грей не мог думать о нем как о «парне». На вид ему было лет восемнадцать. Но в отличие от Грея он не был обременен семьей.

Он был там и в воскресенье, и вчера: лежал один, растянувшись на белом полотенце в черных шортах, в темных очках, с книжкой и плеером. Периодически он поднимался, обхватывал ноги руками и угрюмо смотрел на море. Он сидел так близко, что Грей мог разглядеть на его спине отпечатки от полотенца, почувствовать в каждом дуновении бриза аромат его лосьона после бритья и услышать жесткий бит «Сайпресс-Хилл» в его наушниках. Он вторгался в их личное пространство всего на несколько сантиметров, но Грей чувствовал его всеми фибрами своего существа.

Теперь парень встал к ним спиной, нарочито потянулся, поработав по очереди каждым набором хорошо накачанных мышц. Потом, изображая безразличие, потер щетину на подбородке, словно он один обладает достаточным количеством тестостерона для того, чтобы отрастить такие густые волосы на подбородке. Он медленно прошел мимо них и направился к пляжному кафе, где заказал маленькое пиво и выпил его залпом, положив локоть на стойку и беззастенчиво пялясь на Кирсти.

– Я смотрю, твой поклонник снова здесь, – заметил Тони, высунувшись из-за газеты.

Кирсти пожала плечами и опустила взгляд.

– Он не мой поклонник, – робко пролепетала она.

Тони только ухмыльнулся и снова уткнулся в газету.

– Он очень симпатичный, Кирст, – заметила Пэм, и Кирсти яростно на нее зашипела.

– Он не слышит, – заверила Пэм. – Он далеко, в баре.

– По-моему, какой-то урод, – заявил Грей.

Пэм посмотрела на него с осуждением.

– Вовсе не обязательно воспринимать все так серьезно, Грэхем.

– Я и не воспринимаю ничего серьезно. Просто выражаю свое мнение. Мне кажется, что он урод. Вот и все.

Краешком глаза Грей наблюдал, как он сжимает в кулаке пустой стаканчик из-под пива и бросает его в урну, словно в очередной раз демонстрируя повышенный уровень мужских гормонов. Он был симпатичным, это Грей признавал. Симпатичным и спортивным. Старше Грея всего на год или около того, но куда более зрелый и физически вполне сформировавшийся. Но его мотивы были для Грея загадкой. Почему Кирсти? На пляже было полно девушек-красоток, подходящих ему, – в настоящих бикини, с крашеными волосами, большими сережками и розовой помадой. Девушек, которые не сидели с мамой, папой и старшим братом и не ели моллюсков зубочисткой из пластикового стаканчика.

Парень медленно вернулся к своему белому полотенцу, пройдя в нескольких сантиметрах от Кирсти, и Грею пришлось побороть желание подставить ему подножку и ударить его. На самом деле, размышление над этим сценарием принесло ему такое удовольствие, что он прокрутил его в голове несколько раз и наконец не удержался от смешка.

– Что такое? – спросила Кирсти.

– Да ничего.

И нет, Грей не завидовал. С чего бы Грею завидовать? Грей был высоким, по-мальчишески довольно симпатичным и стройным. Девушки говорили ему, что он милый. Вообще-то, девушки ему много что говорили. В основном о других парнях, но дело не в этом. Дело в том, что они ему доверяли. Девушкам нравился Грей, а Грею нравились девушки. Возможно, иногда нравились не в том смысле, в каком они думали. Возможно, иногда в немного более порочном смысле, ночью, в одиночку под одеялом. Но все равно – он был уверен, что этот парень не смог бы нормально поговорить с девушкой, даже если бы от этого зависела его жизнь. Грей сомневался, что он вообще умеет разговаривать.

И в тот самый момент, когда в голове Грея пронеслась эта мысль, парень повернулся, посмотрел на него, посмотрел на Кирсти, посмотрел на их родителей и спросил голосом из фильмов о Джеймсе Бонде:

– Хорошо, когда светит солнце, правда?

Все члены семьи, как перепуганные животные, повернулись на это неожиданное начало беседы. Их мама положила руку на ключицу и сказала голосом, которого Грей прежде никогда не слышал: