Дэвид Уоллес - Бесконечная шутка

– И вот поэтому нас и передергивает при одной только мысли, каким станет суверенный Квебек. Выбирайте, что вам скажут, забейте на собственные желания и страсти, жертвуйте. За Квебек. За государство.

Марат пожал плечи.

– L'etat protecteur. [100] Государство-защитник ( фр .). *

Стипли сказал:

– Тебе эта пластинка ничего не напоминает, Реми? Национал-Социалистическое Неофашистское Государство Суверенного Квебека? Да вы хуже последних альбертанцев. Тоталитарность. Куба со снежком. На лыжах прямиком в ближайший лагерь перевоспитания, на инструктаж по выбору. Моральная евгеника. Китай. Камбоджа. Чад. Несвобода.

– Несчастье.

– Без личной свободы, Букару, вообще не бывает выбора. Это не мы мертвые. То, что вы в нас принимаете за слабость и ничтожность, – это просто побочные эффекты свободы.

– Но что хочет означить это американовое выражение, это «Букару»?

Стипли отвернулся в пространство, над которым они располагались.

– А теперь – понесло. Теперь ты заведешь волынку, дескать, что ж у нас за свобода такая, если помаши перед нами смертельным плодом – и мы не справимся с искушением. А мы тебе отвечаем – «человеческая». Мы говорим, что нельзя быть человеком без свободы.

Кресло Марата слегка скрипнуло, когда перенесся его вес.

– Всевечно с тобой ваша свобода! В вашей застенной стране всевечно кричат «Свобода! Свобода!», словно бы всем очевидно, что это хочет означить, это слово. Но воззри: не все в этой мере просто. Ваша свобода – свобода-от: никто не говорит вашим драгоценным индивидуальным американовым «Я», что они должны делать. Только это значение, только свобода от ограничений и насильного давления, – Марат вдруг осознал над плечом Стипли, почему небеса над блистающим городом были лишены звезд: дым выбросов от огоньков движущихся авто поднялся и скрыл звезды от города, и заполнил пустоту купола неба перламутровым люмом города Тусона. – Но как же свобода-к? Не просто свобода-от. Не все порывания следуют извне. Ты делаешь вид, что не замечаешь этого. Как же свобода-к? Как человеку свободно выбрать? Как выбирать все, кроме жадных детских выборов, если нет исполненного любовью отца, чтобы вести, объяснять, учить человеков, как выбирается? Как есть свобода выбирать, если не учиться, как выбирать?

Стипли выкинул сигарету и частично обратился к Марату, с края:

– А теперь пошла история про богача.

Марат сказал:

– Богатый отец, который может позволить как цену лакомств для чад, так и пищи: но если он кричит «Свобода!» и позволяет своим чадам выбирать только сладкое, кушать только лакомство, но не суп из гороха, хлеб и яйца, тогда его чада станут слабые и хворые: может ли быть богач, который кричит «Свобода!», хороший отец?

Стипли издал четыре тихих звука. От возбуждения прыщики электролизовой сыпи американца стали красны даже в молочно-размытом свете люма и низких звезд. Луна над горами Ринкон лежала на боку, цвета лица толстяка. Марат услышал, что с пустынного дна снизу донеслись голоса молодежных американов в каком-то сонме, которые кричали и смеялись, но не видел ни фар, ни молодежного сонма. Стипли рассержено топнул по камню каблуком. Стипли сказал:

– Но мы-то не считаем американских граждан детьми, чтобы попатерналистски думать и выбирать за них. Люди – они не дети.

Марат вновь притворился, что шмыгнул.

– Ах да, но ты-то скажешь: «Нет?» – продолжил Стипли. – «Нет, – скажешь ты, – не дети?» Скажешь: «А поясни-ка, в чем разница, если, когда записываешь удовольствие такое развлекательное и привлекательное, что даже смертельное, находишь копируемую копию, копируешь и распространяешь, чтобы мы выбирали, смотреть или выключить, а мы не можем выбрать сопротивляться удовольствию и не можем выбрать жизнь?» Скажешь то, чему учит этот твой Фортье, что мы дети, а не взрослые, в отличие от благородных квебекцев, всего лишь дети – задиры, конечно, но все равно в душе дети, – и сами поубиваемся без вашей помощи, если положить рядом конфету.

Марат попытался выразить лицом гнев, что для него оказалось трудным.

– Вот что возымело место: ты воображаешь то, что я скажу, а потом говоришь это за меня, а потом злишься. Без моего участия ртом; он не открывался. Ты говоришь с собой, изобретаешь стороны. Это само по себе привычка детей: лениво, одиноко, эго. Я могу быть даже не здесь, чтобы слушать.

Оба из них не упоминали, как, забери черт, оба из них собираются слезать с горного хребта или подниматься на него во мраке ночи американовой пустыни.

8 ноября - Год Впитывающего Белья для Взрослых «Депенд»

День Взаимозависимости Gaudeamus igitur [101] «Будем веселиться» (лат.), студенческий гимн.

Каждый год в ЭТА где-то дюжина детей между двенадцатью и пятнадцатью – в самых разных стадиях пубертатности и способности к реально абстрактному мышлению, когда аллергия на тесные реалии настоящего только начинает проявляться в виде странной ностальгии по тому, чего в глаза не видел 120,– где-то дюжина детей, в основном мальчиков, фанатично увлекаются игрой академии под названием Эсхатон. Эсхатон – самая сложная детская игра, о которой слышали в ЭТА и ее окрестностях. Никто не знает точно, кто ее принес в Энфилд и откуда. Зато довольно легко можно определить дату зарождения игры по самой ее механике. Базовая структура Эсхатона уже сложилась, когда оллстонцу Майклу Пемулису стукнуло двенадцать и он помог сделать его еще более захватывающим. Именно элегантная сложность игры, удовольствие от выполнения простых ролей и полный отрыв от реалий настоящего составляют большую часть ее привлекательности для детей. Плюс она такая захватывающая, что можно и подсесть, а также шокирует взрослых.

В этом году шапочку ведущего и статистика Эсхатона носит Отис П. Господ, тринадцатилетний бейслайнер и математический феномен из Уилмингтона, штат Делавэр, хотя у Пемулиса, раз он еще никуда не делся и все еще величайший действующий игрок в Эсхатон в истории ЭТА, и остается некая неофициальная власть заслуженного деятеля в отставке поправлять расчеты и вердикты Господа.

Для Эсхатона требуется от восьми до двенадцати человек, 400 таких убитых и тухлых теннисных мячей, что даже для тренировок больше не годятся, плюс открытое пространство, равное четырем смежным кортам, плюс голова для сбора информации и холодного логического мышления, а также как минимум 40 мегабайт свободной оперативной памяти и широкий ассортимент теннисных аксессуаров. Свод правил, который в ГЧКП Пемулис уговорил написать Хэла Инканденцу – с приложениями, диаграммами решений c: \Pink2\Mathpak\EndStat и распечаткой самой доступной работы по азам теории игр, которую смог найти

Пемулис, – такое же длинное и интересное, как ошеломляющее «Путешествие пилигрима в небесную страну» Дж. Баньяна, и в паре слов его по-быстрому не перескажешь (хотя каждый год очередная дюжина учеников ЭТА зазубривала текст с таким фанатизмом, что, говорят, иногда бормотала цитаты под легкой стоматологической или косметической анестезией, годы спустя). Но если взять Хэла под прицел люгера и потребовать его пересказать, он бы, наверно, начал с того, что каждый из 400 тухлых теннисных мячей в глобальном арсенале игры представляет собой термоядерную боеголовку на 5 мегатонн. Из всего числа игроков в данный день 121трое составляют гипотетический аншлюс АМНАТ, еще трое – СОВВАР, один-двое – КРАСКИТ, еще один-двое – бестолковый, но неуемный ЛИВСИР или более внушительный ИРЛИВСИР, а оставшиеся игроки, в зависимости от сложных и произвольных расчетов, формируют что угодно: от ЮЖАФР и ИНДПАК до какой-нибудь там независимой ячейки канашек-инсургентов с 50-км гаубицей и большими планами. Каждая команда называется Комбатантом. Комбатанты расставляются на открытом пространстве смежных кортов согласно их положению на планете Земля, представленному по Слегка прямоугольной настенной карте мира Рэнда Макнэлли 122. Практическое распределение полного мегатоннажа требует навыков применения формулы конечных приращений для непрерывных функций 123, но в синопсических целях Хэлу достаточно сказать, что мегатоннаж распределяется между Комбатантами согласно выведенному в результате интегральной регрессии соотношению А) годового военного бюджета Комбатанта в процентах от годового ВНП Комбатанта к Б) обратной величине стратего-тактических расходов в процентах от годового военного бюджета Комбатанта. В былые деньки мячи делились между Комбатантами просто по броску красного блестящего кубика от «Ятзы». Но на прихотливую фортуну больше не полагаются, потому что Пемулис скачал на устрашающий позабытый накрытый тканью от пыли DEC 2100 покойного Джеймса Инканденцы элегантный софт для статистических расчетов EndStat от MathPak Unltd. 124и научил Отиса П. Господа, как ночью вскрывать замок в кабинете Штитта талоном на питание из столовой и подключать DEC к трехконтактной розетке под левым нижним углом гигантской копии «Зверя с семью головами» Дюрера на стене за соответствующим краем большого стеклянного стола, так что Штитт и Делинт даже не поймут, что он подключен, когда подключен, а потом через сотовый модем связать его со стильным переносным «Юситю» с цветным монитором, установленном на ядерном театре военных действий. Обычно АМНАТу и СОВВАРу достается по 400 мегатонн, остальное неравномерно делится. При желании уравнение Пемулиса конечных приращений можно усложнить, введя какие-нибудь переменные вроде исторической инцидентности политик агрессии и умиротворения, уникальных характеристик известных национальных интересов и т. д., но Господ – сын не одного, а двух банкиров – сторонник раздачи строго в духе «баш-на-баш», а равно прагматичный Майкл Пемулис только обеими руками за. На территориях Комбатантов аккуратно располагаются предметы теннисной экипировки, чтобы отразить и отметить стратегические цели. Сложенные красно-серые футболки ЭТА – МЕТРО, главные метрополисы. Полотенца, натыренные из разных мотелей во время юниорских турниров, отвечают за аэропорты, мосты, базы спутникового слежения, транспортники, традиционные электростанции, важные ж/д-узлы. Красные теннисные шорты с серой оторочкой – СОВОСы, сосредоточения вооруженных сил. Черные хлопковые напульсники ЭТА – на случай, избавь боже, траура – обозначают устаревшие на момент игры атомные электростанции, фабрики по обогащению урана/плутония, газодиффузионные установки, токамаки, реакторы-размножители, лаборатории нейтронного рассеяния, реакторы по производству трития, тяжеловодные установки, получастные снарядные концерны, линейные ускорители и особенно дорогие по очкам НИИ кольцевого синтеза в нью-ньюйоркских Северных Сиракузах и мэнском Преск-Айле, в кургистанском Ченскрге и румынском Плиску, и где-нибудь еще, если надо. Красные шорты с серой оторочкой (в малом количестве, потому что команды на выезде их крепко недолюбливают) – ПУСКи, равно немногочисленные, но богатые на очки пункты стратегического командования. Носки – либо ракетные, либо противоракетные установки, либо изолированные кластеры шахтных пусковых установок, либо эскадрильи B2 или SS5 с крылатыми ракетами на вооружении, – опустим же завесу милосердия над прочими ВОЕНАББРЕВ, зависящими от того, мужские теннисные ли, мужские уличные ли, женские теннисные с помпончиками на пятке ли, женские теннисные без помпончика ли это носки. Сношенные бесплатные брендовые кроссовки сидят, раззявив раструбы, безмятежно смертельные, ровно как подводные лодки, которые они и символизируют.