Егор Радов - Якутия

- Нет! - гордо сказал Головко.

- А ты, слюнтяй?

Жукаускас стоял рядом с Абрамом и выглядел так, как будто ему только что отрезали половой орган. Губы его были сухи, щеки были белы и лоб был мокр. Он открыл рот, но Часатца отвернулся от него.

- Жсргауль! - сказал он по-деловому. - Давай-ка, начни с этого пугливого агента. А ты, Энгдекит, убери этих. Но без меня не казнить!

- Слушаюсь! - отчеканил Энгдекит и свистнул. Тут же появились два эвенка в черном, они взяли за руки

за ноги Идама и унесли его. Ырыа, улыбаясь, последовал за ними. Энгдекит выставил автомат перед собой и ушел, замыкая все это шествие, нарочито маршируя.

- Вот так, - удовлетворенно промолвил Часатца. - Ну?

Жергауль посмотрел вверх, крякнул, выставил перед собой свои бычьи руки, отбросил палку, потряс кулаками, неспеша подошел к Головко, и вдруг со страшной силой ударил его ногой в пах.

- Уй! - только и смог вымолвить Абрам и тут же рухнул на траву, забившись в конвульсиях своей муки. Жукаускас зашатался, оставшись без опоры. Жергауль внимательно посмотрел на корчащегося Головко и резко опустил свой большой локоть на его дергающуюся шею. Головко как-то хрюкнул и мгновенно откинул голову назад, словно его поразил электрошок. Жергауль усмехнулся и отошел. Через четыре минуты Абрам затих и поднял голову. Его лицо было испуганным и бледным.

- Будешь говорить? - спросил Часатца. - Кто вы, откуда вы, куда вы едете?

- На... на... на... свадьбу, - выдавил из себя Головко, жалобно взглянув на Софрона.

- Понятно, Жергауль, давай-ка, сделаем ему притырки.

- У-гу-гу,- ответил называемый Жергаулем и быстро ушел в стоящий справа красный чум.

Он тут же вернулся, неся с собой две тонкие металлические трубки с утолщениями и ручками на конце.

- Ты залил? - спросил Часатца.

- У-гу-гу, - радостно ответил Жергауль.

- Так. Замечательно. Будем тебя, человечек, притыривать. Это наше новое эвенкское изобретение. Это просто. Притырка похожа на насос. Туда, в толстый конец, залита едкая злая кислота. Трубка притыривается тонким концом в какое-нибудь нежное место пытаемого, и потом - ух! - резкое нажатие на ручку, струя кислоты устремляется вперед и внедряется в тело. Больно; своего рода иглотерапия наоборот. Можно начинать с мясистой ягодицы, животика, а если враг упорствует, то в дело идет какой-нибудь глаз, яйцо. Ну, будешь говорить?

Головко со страхом посмотрел на трубки, проглотил свою слюну и сказал:

- Я... Правду говорю. Мы... на свадьбу едем. Нас... В Алдане ждут. Он... не врет.

- Тырь его! - приказал Часатца.

Жергауль быстро склонился над Абрамом и резким движением сильных рук сорвал с него штаны с трусами, обнажив длинный толстый член и поджарую спортивную попку. Он положил Головко ни живот и поставил на поясницу свою массивную ногу, прижав его к траве. Затем поднес к ягодицам две трубки и упер их в кожу задницы, держа за ручку. После этого он вопросительно посмотрел на Часатца и подмигнул побелевшему от ужаса и тоски Жукаускасу.

- Ух! - крикнул Часатца.

- Уй! - тут же взвизгнул Головко, дернувшись, как только мерзкая жидкость ужалила его плоть.

- Будешь говорить?

- Я... правду...

- Ух!

- Уй!

- Будешь говорить?

- Честно...

- Ух!

- Уй-юй-юйя!

- Давай-ка, Жергауль, к сосочкам.

- Вы - палачи... - промямлил еле стоящий Жукаускас и заплакал.

Жергауль резко перевернул ошарашенного Головко на спину. На его ягодицах были две раны, Абрам

тяжело застонал, когда жесткая трава впилась в них. Жергауль взял свои трубки, но Головко скрестил руки на груди и неистово посмотрел в его толстое лицо. Жергауль отложил трубки, улыбнулся и вдруг неожиданно шесть раз быстро и сильно ударил Головко по лицу и животу. Губы Абрама окровавились, руки ослабли. Жергауль вытащил из кармана веревку и шило. Одним движением перевернув Головко обратно попкой к верху, он разжал сопротивляющиеся его руки и шилом быстро проколол их насквозь в запястьях. Продев веревки, он крепко связал руки, не обращая внимания на обильно сочащуюся кровь и громкие вопли. Потом, вновь перевернув свою жертву, он приставил притырки к волосатым большим соскам.

- Будешь говорить?

- Да я... У, гады... Вонючки, говночисты... Не скажу!

- Ух!

Жергауль нажал на ручки, и Головко мгновенно выгнулся дугой, как будто ему вставили в анус раскаленный шампур.

- Ааааааааааа!!! - возопил он. - Уууууууууу!!!

- Может, второго попробовать? - хитро спросил Часатца и посмотрел на полуобморочного Жукаускаса.

- Мы... ничего вам не скажем, подонки!.. - тяжело дыша, вымолвил Головко. - Убивайте, жгите, притыривайте, заворачивайте! Вам нас не сбить. Да здравствует Якутия!

- Давайте-ка второго попробуем, - повторил Часатца, и Жергауль кивнул и повернулся в сторону Софрона.

Раздался характерный звук и сильно завоняло. Жукаускас упал на колени, поднял вверх руки, и быстробыстро заговорил, глотая сопли и слезы:

- Я скажу... Не надо... Только не это, умоляю... Не притыривайте... Нет... Мы - агенты ЛДРПЯ... Это партия... Мы хотим отделить Якутию и присоединить ее к Америке... Или Канаде... Или, на худой конец, к Японии... Прорыть туннель под океаном... Построить настоящие небоскребы, сделать тепло и бананы... Продать алмазы и все... Наш агент потерялся... У нас цепочка... Мы едем и добираемся до этого агента... Надо восстановить связь... А то Америка передумает, и Канада не захочет... Нам нужны пальмы побольше и жизнь получше... Мы за Якутию... Мы уже были в Кюсюре и в Мирном... Сейчас едем в Алдан, там агент

Ефим Ылдя... Вы нас захватили... Но мы не против эвенков, мы за... В Якутии должно быть все...

- Отлично! - довольным тоном проговорил Часатца. - Прекрасно. Вот так вот я и узнал. Видите, какая чудесная вещь - притырки. По-моему, вы обкакались, приятель. То, что вы наболтали, это конечно же, полная околесица, но сейчас все возможно. Одного я не понял. Вы говорите: <���Якутия, Якутия>, а что это еще за Якутия? Нету никакой Якутии, есть Эвенкия. Эвенкия произрастает во всем, как истинная страна, существующая в мире, полном величия, счастья и добра. Якуты - всего лишь жалкое племя на эвенкийской территории. Скоро с ними будет покончено. Они вольются в единый эвенкийский народ. Хотите сражаться за Эвенкию?

- А Якутия? - с досадой воскликнул Софрон. - Все - Якутия, она везде!

- И вы так считаете? - обратился Часатца к Головко.

- Нет! - сипло выкрикнул Абрам. - Бог!

- А как же ваш Израиль? - спросил Жукаускас.

- Бог, - повторил Головко.

Часатца хитро ухмыльнулся и ударил себя руками по штанам.

- Ну, - приятели, вы вообще охренели. Мир, Бог, май... Чушь все это, дрянь. Якутская сказка. И я, как царь, приговариваю вас к заворачиванию. Вы предали нашу страну, и еще хотите уничтожить нашу пушистую зиму и ледяной океан. Тащите их, Жергауль!