Питер Уэйр - Безумие Дэниела ОХолигена

Чтобы зарядить орудие, жеребцы медленно потянут раму, колеса закрутятся, система зубьев заведет лебедку, канат станет натягиваться и потянет за собой гигантский рычаг, медленно сгибая его все сильнее и сильнее, пока он не согнется в огромную арку, верхушкой почти касающуюся в о рота. Отныне — это резервуар колоссальной энергии, и вот эту шарнирную ось с кривошипом нужно побыстрее вставить в ведущий шип лебедки и зажать клином так, чтобы два набора шипов зацепились и заперли чудовищную силу. Жеребцов следует выпрячь. Вся мощь теперь в осевой балке, удерживающей зубцом ворот лебедки. На плоскую поверхность рычага кладем вместительный пузырь. Лучше всего сшить его из кожи коз, чьи копыта пошли на клей.

— Похвальная экономия, — поощрила старуха.

— Пузырь заполняем зажигательной смесью из горючего масла, аква фламмы и тинктуры фосфора. Пузырь должен вмещать около тысячи джилов, [64] Джил — английская мера объема, около 118 миллилитров. после заполнения его следует крепко зашить. Теперь вся орудийная прислуга должна удалиться, ибо орудие заряжено во всю свою мощь. Остаются три мастера: стрелок, дальномер и наводчик. Стрелок находится возле зубчатого вала. Он — огромная тварь, защищенная латами и забралом от жестокой атаки каната, и его руки, сжимающие зубчатую рукоять, одеты в железные краги, позволяющие ему удерживать спусковой крючок до самого момента расцепления. Наводчик забирается вот на эту башню, высотой в девяносто футов от поверхности платформы до гнезда с сиденьем наверху, и посредством маленькой мушки, установленной на ободе его гнезда, прицеливается в любую цель, появляющуюся на горизонте, в предвкушении неотвратимого разрушения. Исполняя его приказы, солдаты по обе стороны платформы поворачивают ее колеса. Лучше всего, чтобы наводчик косил на один глаз; в этом случае он будет видеть сразу два изображения мушки и цели, а значит, точность прицеливания удвоится.

— У меня сильное косоглазие, Креспен. Можно мне быть наводчиком? Ну, пожалуйста!

Креспен поклонился и согласно улыбнулся.

— Дальномер располагается недалеко от обнаженного каната, который гудит от напряжения между барабаном лебедки и верхушкой натянутого рычага. Видите вон там ящик на платформе? В нем находится набор из пятидесяти гонгов, от самого маленького до самого большого, с выгравированными на них в нарастающем порядке числами. Дальномер выбирает тот, число которого соотносится с расстоянием в лигах, отделяющим орудие от цели. Достав из ящика небольшую колотушку, он ударяет в гонг раз-другой, чтобы ознакомиться с тоном звука. Потом бьет по натянутому канату и сравнивает его звучание со звуком гонга. Если ты внимательно посмотришь туда, где канат удерживает верхушку рычага, ты заметишь, что его держит специальный крюк на резьбе. Дальномер подкручивает крюк, слегка изменяя натяжение каната и таким образом настраивает выбранный гонг. Благодаря этому рычаг сгибается ровно настолько, чтобы запустить пузырь на расстояние, отделяющее орудие от цели.

— И теперь пузырь поджигают и запускают?

— Нет, я предпочел другое решение. В повозке моего отца, много лет назад, я довел метод раскаления добела в переносном горне до совершенства, и это — великое новшество в моем проекте. Небольшая группа тщательно отобранных арбалетчиков занимает позицию в полулиге перед машиной. Они раскаляют свои стрелы на горне и, когда приближается момент залпа, берут их щипцами и вкладывают, дымящиеся, в арбалеты. Теперь все готово!

Дальномер быстро собирает гонги и удаляется. Наводчик бросает последний взгляд через прицел, скрючивается в своем гнезде и захлопывает за собой люк. Стрелок упирается своими бочкообразными ногами так, чтобы не упасть при отдаче, и произносит короткую молитву о здравии. Теперь только одного стрелка видно у орудия, его рука в краге с силой сжимает рукоятку, он делает через железное забрало глубокий вдох.

«Огонь!» — командует король, железная крага взлетает, клин выбрасывается из лебедки, и рычаг встряхивает землю, сметая неподвижность, и яростной аркой распрямляется в небо. Готовые к залпу арбалетчики чуют гул земли, и через мгновение масляный мешок с шумом проносится над ними в направлении англичан, чтобы исполнить свою смертоносную миссию. Как один, арбалетчики выпускают свои раскаленные стрелы, словно огненных бесов, вслед адскому посланию. Пузырь падает на англичан, разрывается, истекает маслом, и в ту же секунду прибывшие сюда пылающие стрелы воспламеняют масло в неодолимый пожар, — Креспен так возбудился, что перешел на крик. Старуха тоже была изрядно подогрета.

— Но ведь и формулы, и чертежи, и планы, и вся боевая машина — чистая выдумка! — взвизгнула Евдоксия.

— О да, — сказал Креспен и хихикнул. — Мне было десять лет, когда я ее придумал! — И оба принялись хохотать так громко, что Креспен испугался, что больше уже не сможет перевести дыхании. Монокль Евдоксии вымыло из глаза потоком слез, и он скатился на землю.

Некоторое время спустя они пришли в себя, и Евдоксия помрачнела.

— Великая машина — продукт другого времени и места, Креспен, — она значительно взглянула на небо. — Все движется в тумане и волшебстве. Скоро придет время, и я расскажу тебе притчу.

Но прежде чем она смогла это сделать, была построена метательная машина, ибо после того, как чертежи были одобрены, король Филипп использовал все стимулы, чтобы инженеры его армии работали без остановки. Платформа машины была длинной и широкой, словно немалых размеров поместье, и пружинистый рычаг возвышался на высоту соборного шпиля. Стволы огромных лиственниц были спицами в колесах, а железные обода пришлось отлить во рве ближайшего замка. Канат был толщиной с Жиля де Конвино, и потребовалось сто человек, чтобы водрузить на место все детали заводного устройства. В строительстве было занято семь тысяч человек одновременно, но все делалось в точности по чертежам Креспена, за вычетом оглобель, которые пришлось изрядно увеличить, так как оказалось, что потребуется никак не менее восьмисот жеребцов-тяжеловесов, чтобы сдвинуть платформу и согнуть рычаг. Понадобился целый день для того, чтобы собрать их всех на строительной площадке и запрячь в оглобли.

25 августа 1346 года все были на месте: король, его незаменимый главнокомандующий маршал де Ригер и все благороднейшие воины французской армии собрались на испытание гигантского орудия. Лошади два часа таскали платформу по полю, колеса закручивали лебедку, канат защемлялся в барабане, рычаг медленно сгибался. Пришлось покрыть немало миль, прежде чем он согнулся наконец до предела, и юный Креспен, всю дорогу восседавший на платформе, шагнул в своих латах вперед и, вдвинув зубастую балку, запер шип лебедки. Распрягли лошадей. Креспен открыл ящик с гонгами и критическим взглядом окинул горизонт. На невысоком безлесом холме, на расстоянии семи лиг отсюда, возвышалась мишень — огромный Зеленый Рыцарь на боевом коне подобных ему размеров и окраски. Это был английский рыцарь сэр Берсилак де Отдезерт, а выбрали его мишенью потому, что он лишил мир рецепта месье Жиля де Конвино «coup de grass», а кроме того, изрядно всем надоел.