Алан Гратц - Беженец

– И снова запустить мотор, – добавил Иван.

– Сначала воду, – согласился Лито.

Они вместе собрали бутылки и банки и принялись за утомительную работу – наполняли их и выливали воду в океан. Измученная Изабель по-прежнему оставалась в материнских объятиях, и ее никто не трогал.

– Где коробка с лекарствами? – спросил Луис.

В маленькой лодке было не так много мест, где можно было ее спрятать, и все быстро решили, что в суматохе она, должно быть, упала за борт и утонула. Пропали спички, аспирин, бинты, к тому же сеньор Кастильо был еще очень слаб и мало что соображал.

Все было очень плохо. Но если они избавятся от воды в лодке, если запустят двигатель, если с восходом солнца снова пойдут по курсу, если не наткнутся на другие танкеры, могут добраться до Америки без спичек и лекарств.

Если, если, если.

Они вычерпывали воду весь остаток ночи, сменяя друг друга. Уставшие, они ухитрялись задремать в набитой людьми маленькой лодке. Изабель даже не поняла, что заснула, пока не дернулась от страха. Она мгновенно открыла глаза. Ей снилось, как гигантский монстр выходит за ней из темного моря.

Изабель вскрикнула, испуганно огляделась, но не увидела ничего, кроме черно-голубой воды и серого неба, подернутого красным отблеском солнца. Изабель закрыла глаза и стала глубоко дышать, стараясь успокоиться.

Лодка снова покачнулась, и Амара попыталась удержать руль. Она взяла на себя обязанности штурмана, пока сеньор Кастильо не оправится, но им так и не удалось запустить мотор. Гольфстрим отнесет их на север, к Америке. Но без мотора лодка не сможет доплыть до берега.

Мать Изабель перегнулась через борт, и ее стало рвать. Когда она выпрямилась, лицо ее совсем позеленело. Теперь лодка так сильно раскачивалась, что Изабель приходилось держаться за борт. Волны становились все выше.

– Что это? – сонно спросил Иван. – Другой танкер?

– Нет. Небо красно поутру, моряку не по нутру, – вздохнул Лито, глядя на подернутые красным тучи. – Шторм начинается.

– Аллах да поможет нам… в ЭТОМ придется плыть? – спросил отец.

Лодка оказалась не лодкой, а скорее плотом – черным надувным резиновым плотом с подвесным мотором на корме. Похоже, тут могли поместиться человек двенадцать.

Но на берегу ждали тридцать беженцев. Люди в спасательных жилетах разных цветов успели промокнуть под дождем и выглядели такими же уставшими, как Махмуд. В основном это были юноши, но встречались и целые семьи, женщины в хиджабах и без, дети возраста Махмуда. Один мальчик, в толстовке с логотипом футбольной команды Барселоны, не носил жилет, но цеплялся за надутую автомобильную камеру. Кое у кого были рюкзаки и пластиковые пакеты, набитые одеждой, но большинство, подобно семье Махмуда, носили все свое имущество в карманах.

– Вперед! Вперед! – велел один из контрабандистов. – Двести пятьдесят тысяч сирийских фунтов или тысяча евро за человека. За детей, включая младенцев, та же цена.

Оказалось, что здесь еще двое турок в спортивных костюмах, как у тех двоих, которые прогнали их от торгового центра. Они стояли поодаль, глядя на беженцев, как на нечто омерзительное, только что выброшенное на берег. При виде их мрачных гримас Махмуду захотелось снова исчезнуть.

Отец раздал спасательные жилеты, и все их надели. Мама не сводила глаз с надувной шлюпки, болтавшейся в черно-серой воде Средиземного моря. Наконец она схватила мужа за руку:

– Что мы делаем, Юсеф? Это верное решение?

– Мы должны добраться до Европы, – настаивал отец. – Разве у нас есть выбор? Аллах поведет нас.

Махмуд наблюдал, как он сует семейные сбережения в руки одного из контрабандистов, после чего все семейство направилось к лодке. Валид и мать, которая крепко держала Хану, уселись на днище. Махмуд и отец устроились у надувного борта, спинами к морю. Махмуд уже промерз на постоянной мороси, а ветер, поднимавшийся от волн, вызывал дрожь.

Высокий здоровяк в клетчатой рубашке и объемном голубом спасательном жилете уселся рядом, почти столкнув Махмуда с места. Он хотел придвинуться к отцу, но здоровяк мешал.

– Сколько мы пробудем в лодке? – спросил Махмуд.

– Думаю, несколько часов. Трудно определить по карте, – ответил отец.

Махмуд кивнул. Телефоны и зарядные устройства были надежно запаяны в пластиковые пакеты и лежали в карманах родителей, чтобы не промокли. Махмуд знал это, потому что именно он рылся в мусоре в поисках этих самых пакетов.

– Нам не обязательно плыть в Грецию, – продолжал отец. – Достаточно острова Лесбос, в сотне километров отсюда. Тогда мы пересечем границу, окажемся в Европе и сможем перебраться в Афины на пароме.

Когда каждый дюйм шлюпки был забит людьми, контрабандисты столкнули ее в море. Никто из них не собирался плыть на Лесбос, беженцам предстояло добираться самостоятельно.

– Кто-нибудь знает, когда в этом круизе подают обед? – спросил отец.

Раздались нервные смешки.

Подвесной мотор заревел, оживая. Беженцы радостно завопили. Отец обнял Махмуда и нагнулся, чтобы прижать к себе маму, Валида и Хану. Наконец-то им удалось! Наконец-то они уезжают из Турции в Европу!

Махмуд зачарованно огляделся. Он никак не мог поверить в то, что они действительно смогли уплыть!

Он устал, и его глаза закрывались. Но теперь шум мотора, раскачивание шлюпки, одолевавшей волну за волной, наполнили его адреналином, и он не сумел бы заснуть, даже если бы хотел. Огни Измира превратились в сверкающие точки, и скоро они оказались в неспокойных водах Средиземного моря. Экраны телефонов сияли в темноте – пассажиры сверялись с картами.

Аллах поведет их, a GoogleMaps в этом поможет.

Рев мотора и хлещущая, как кнут, струя морской воды не давали вести разговоры. Поэтому Махмуд рассматривал других пассажиров. Большинство опустили головы и закрыли глаза. Они либо бормотали молитвы, либо старались сдержать тошноту, либо и то и другое.

Шлюпку стало швырять из стороны в сторону, казалось, она закружилась на месте. Махмуд ощутил, как желчь подступила к горлу. Сидевший у другого борта человек быстро наклонился, и его начало рвать прямо в воду.

– Следите, не появится ли береговая охрана! – сидевший рядом с Махмудом здоровяк старался перекричать нарастающий шум.

Махмуд не понимал, как можно увидеть что-то в непроглядной тьме. Даже небо было затянуто тучами. И морская болезнь никак не помогала растущей панике. Земля окончательно исчезла.

Серые штормовые волны становились все круче и выше, словно волокли лодку по острым верхушкам палаток в Килисском лагере беженцев. Еще больше людей тошнило, и они перегибались через борт. Махмуду тоже стало плохо.