Алан Гратц - Беженец

– Йозеф, – продолжала мать так тихо, что слышал только он один. – Я пойду к корабельному доктору за снотворным для твоего отца. Нужно его успокоить. Я отведу Рут к бассейну, но нужно, чтобы ты остался здесь и последил за ним.

Папа все еще прятался под столом, раскачиваясь и что-то бормоча себе под нос. Йозеф боялся оставаться с ним наедине.

– Но если доктор узнает, что он нездоров, нас могут не пустить на Кубу, – прошептал он, отчаянно стараясь найти причину удержать маму.

– Я скажу доктору, что слишком волнуюсь и из-за этого не могу уснуть, – ответила мама. – Попрошу снотворное для себя.

Она помогла Рут надеть купальник. Вместе они смогли отодвинуть беспорядочную груду мебели достаточно далеко, чтобы открыть дверь. Отец Йозефа, всего несколько минут назад маниакально старавшийся построить баррикаду, погрузился в дебри собственного безумия настолько, что ничего не заметил.

Йозеф не знал, чем заняться, и поэтому снова стал приводить каюту в порядок. Папа притих под столом. Возможно, он заснул.

Мама вернулась через несколько минут, и Йозефа охватило невероятное облегчение… Пока он не увидел тусклый, панический взгляд матери. Он снова перепугался.

Мама споткнулась о порог, словно забыла, как нужно ходить, и Йозеф поспешил помочь ей дойти до койки.

– Мама, что с тобой? Что случилось?

– Я… я сказала доктору, что снотворное нужно мне, – с трудом пробормотала она, – а он заставил… заставил тут же принять его.

– Ты выпила лекарство? – ахнул Йозеф.

Веки матери дрогнули.

– Пришлось. После того, как я сказала ему… после того, как сказала… не могла объяснить, что это Аарону нужно…

Мама закрыла глаза и покачнулась. Йозеф запаниковал. Она не может заснуть! Не сейчас! Что ему делать с отцом? У Йозефа не получится в одиночку позаботиться о нем!

– Мама! Не спи!

Веки матери приподнялись, но взгляд был бессмысленным.

– Сестра. Не забудь о сестре. Она у бассейна… – Мать снова закрыла глаза и повернулась на бок.

– Нет! Нет-нет-нет-нет-нет, – зачастил Йозеф. Он потрепал маму по щеке, чтобы разбудить, но она уже уснула.

Йозеф поднялся и стал бродить по каюте, пытаясь придумать, что делать. Нужно было не спускать глаз с отца. Йозеф заглянул под письменный стол. Сейчас папа спокоен, но любая мелочь может вывести его из равновесия.

За помощью бежать нельзя: если узнают, что отец нездоров, Кубы им не видать. Но рано или поздно Йозеф должен будет найти Рут, покормить ее и уложить спать.

Как неожиданно он стал главой семьи, единственным взрослым, хотел он этого или нет.

– Ты когда-нибудь видел, как тонет человек? – прошептал папа, и Йозеф вздрогнул. Он не понимал, говорит ли отец с ним или с самим собой. Но Йозеф боялся отвечать. Вдруг он потревожит папу?

Тот продолжал говорить:

– После вечерней переклички они выбирали, кого утопить. По одному каждую ночь. Связывали руки и ноги, вставляли в рот кляп, вешали вниз головой и опускали в бочку. Как рыбу. Как большую рыбу на причале, которую подвешивают за хвост. Потом наполняли бочку водой. Медленно, чтобы наслаждаться паникой несчастного, чтобы посмеяться. А потом вода доходила до его носа, и приходилось вдыхать. Потому что больше ничего не оставалось делать. Он дышал, как рыба. Только вот он – не рыба. Он человек. Он бился и вдыхал воду, пока не тонул. Тонул вниз головой.

Йозеф затаил дыхание. Он вдруг обнаружил, что крепко сжимает кролика Рут.

– Они делали это каждую ночь, а нам приказывали стоять и смотреть, – продолжал шептать отец. – Мы должны были стоять, смотреть и не произносить ни слова. Не шевелиться. Иначе будем следующими.

Слезы катились по щекам Йозефа. Он вспомнил о том, как поступил с отцом во время медицинского осмотра. Как заставил отца поверить, что он снова оказался в том месте, где видел столько ужасов.

– Я не могу вернуться туда, – тихо произнес отец. – Не могу вернуться. – Он закрыл глаза, сунул голову между коленями и скоро заснул.

Йозеф сидел в каюте вместе со спящими родителями, пока за окном не стемнело. Нужно было идти за Рут. Дальше оттягивать нельзя. Следует действовать как можно быстрее.

Он вышел из каюты и увидел, что сестра плещется в бассейне вместе с другими детьми. Йозеф попросил стюарда принести ужин в каюту и, взяв Рут за руку, мысленно поздравил себя с тем, что пережил свой первый день, исполняя обязанности взрослого. Но, когда открыл дверь каюты, увидел, что отца нет.

Йозеф выпустил руку Рут и встал на четвереньки, чтобы поискать под койками. Но и там его не было. Его вообще не было в каюте.

– Нет! Нет! – закричал он и стал трясти мать за плечи, умоляя проснуться. Но снотворное оказалось слишком сильным.

Йозеф метался по каюте, пытаясь понять, что делать. Наконец он схватил Битси и сунул маленького плюшевого кролика в руки сестры.

– Оставайся здесь, – приказал Йозеф. – Оставайся с мамой и никуда не уходи. Поняла? Я пойду искать папу.

Он выбежал в коридор. Но куда идти теперь? Где может быть папа? Он не хотел покидать каюту, почему вдруг решился сейчас?

Услышав шум, Йозеф взлетел по трапу на палубу А. Какой-то мужчина помогал женщине подняться, и оба рассерженно оглядывались в том направлении, куда, должно быть, убежал отец.

Йозеф почему-то вспомнил, что отец все же выходил из каюты. В ночь, когда хоронили профессора Вайлера.

Где-то впереди вскрикнула женщина, и Йозеф бросился туда. Ему казалось, что он покинул свое тело и теперь наблюдал со стороны за тем, как врезается в поручень и смотрит вниз на воду.

– Человек за бортом! – завопил кто-то.

Завыла корабельная сирена. Отец Йозефа прыгнул в море.

Изабель проснулась и увидела теплое оранжевое сияние на горизонте и серебристое зеркало моря, расстилавшееся перед ними. Шторм прошел и казался чем-то вроде горячечного ночного кошмара.

Сеньор Кастильо тоже очнулся, умирая от жажды, словно человек, заблудившийся в пустыне. Он выпил одним длинным глотком почти половину галлона оставшейся воды и снова прислонился головой к борту лодки.

Изабель беспокоилась о матери. Для нее кошмар только начинался. Болезнь, одолевавшая ее во время шторма, усилилась, и температура у нее поднялась выше, чем у восходящего солнца.

Лито смочил лоскут от рубашки в прохладном океане и положил на лоб дочери, но без аспирина и пропавшей коробки с лекарствами снизить жар было невозможно.

– Ребенок, – простонала мама, держась за живот.

– С малышом все будет в порядке, – заверил дедушка. – Хороший, сильный, здоровый мальчик.

Лито и сеньора Кастильо ухаживали за матерью. Папа и Луис сумели завести мотор и теперь обливали его водой, чтобы он не перегрелся. Сидевшая у руля Амара правила на север, ориентируясь по солнцу. Похоже, все взрослые на борту были чем-то заняты.