Тамара Лисицкая - Идиотки

— Так надо, мать! Не вмешивайся, если в моде ничего не понимаешь!

— Это я не понимаю? Я получше тебя понимаю! Так что молчи мне! И музыку эту дурацкую выключи, а то скажу в школе, что ты тяжелый рок слушаешь!

— Это не тяжелый рок! Это Майкл Джексон! Не лезь в мои дела, мать, а?

— Майке этой своей ты такое не скажешь! А мать все стерпит, да? Правильно, сынок! Давай, ори на мамку! — крикнула Валентина Сергеевна и вышла, довольная собой и сыном.

В коридоре на полу сидела зареванная Ирочка и зло шмыгала носом.

— А, да! — Валентина Сергеевна снова заглянула к Сергею. — Сереж, а что наша Ирка в шахматы играть умеет?

— В шахматы? Да она ж дура полная! Она даже в прятки играть не умеет!

— Плохо, — Валентина Сергеевна снова вошла в комнату и прикрыла дверь. — Сереж! Дело есть!

Сын только глубже ушел в работу.

Пришлось выключить эту орущую дуру, эту Майклу Джонсону. Только тогда Сергей отбросил в сторону свое рукоделье.

— Тут, это, конкурс будет. Так нашу Иру пригласили выступить. В шахматы сыграть. Ну, и она должна выиграть! Тогда в газете напечатают, и вообще… Мало ли какая польза бывает от победы!

— Ирка должна победить? Ой, не могу!

— А ты-то играть умеешь?

— Я-то? Конечно, умею!

— Так может ты, того… Научи ее, а?

— Научить??

Сергей с сомнением посмотрел на мать. Та улыбалась и кивала, и явно не шутила.

— А когда надо?

— Тридцатого.

— Когда? Тридцатого? Так сегодня двадцать седьмое!

— Ну, да… А что?

— Ничего, — усмехнулся Сергей и откинулся на спинку дивана. — Просто люди всю жизнь учатся играть в шахматы, и то не всегда получается. А ты хочешь, чтобы за два дня!

Валентина Сергеевна загрустила. Прощай, статья в газете…

— Ну, Сереж, ты хотя бы попробуй, а? Ты ж у нас парень умный, толковый!

— Я-то да…

Валентина Сергеевна присела к сыну, ласково обняла его:

— А мы тебе с отцом премию организуем!

— Какую?

— Ну, а какую надо?

— Ботинки видел итальянские за 60 рублей.

— Вот и отлично! Считай, что они уже на тебе.

— Ладно, — Сергей встал. — Зови сюда эту…

Валентина Сергеевна вышла, по-заговорщицки подмигивая.

Через секунду в комнату была вброшена Ирочка. Она хотела вырваться обратно, на свободу, в коридор, но Сергей подошел и закрыл дверь на крючок.

— Так, слушать сюда.

— Отстань!

Подзатыльник.

— Сказано тебе, слушать сюда!

— Отстань, говорю!

Еще один подзатыльник.

— Хватит? Или еще?

— Хватит! — Ирочка, заливаясь слезами, плюхнулась на диван.

Под поскуливание сестры Сергей отпер шкаф, достал дорожную шахматную доску с фигурками на штырьках.

— Короче, малая, вникай! — он открыл доску, поворошил фигурки, разыскивая нужные. — Это — пешка. Самая левая фигура. Ходит только так и так. Это — конь, может ходить буквой «Г». Это слон…

Ирочка с удивлением смотрела на брата.

— Ты куда пялишься? Ты сюда пялься! Мне тебя надо научить в шахматы играть, понятно?

— Зачем?

— Затем, чтобы ты, идиотка, конкурс выиграла!

— А зачем?

— Сейчас как дам по башке! Давай, запоминай! Это королева — самая крутая фигура! Это король!

— Ее муж?

— Тупая, блин… Фигуры стоят вот так! Запоминай!

— Запоминаю.

— Блин, не хватает половины… Потерял… Короче, смотри. Белые ходят первыми.

— Почему?

— По кочану! Ходят и все!

— А можно мне в туалет?

— Нет! Пока не сыграешь партию, нельзя!

Ирочка сморщила нос, собралась снова зареветь, но Сергей вмазал ей хорошенько по затылку, а потом развернул доску черными к себе.

— Ходи!

Поздно вечером Валентина Сергеевна встала, чтобы проверить, закрыта ли дверь. С ней такое бывало часто. Она могла вернуться с полдороги и проверить, сняла ли чайник с плиты. Причем вопрос «газ выключен — не выключен» даже не фигурировал. Однозначно, газ под чайником был выключен. Но для того, чтобы прожить день спокойно, Валентина Сергеевна должна была этот чайник вообще поставить на стол.

В Ирочкиной комнате горел свет. Валентина Сергеевна прижалась глазом к щели и обнаружила, что дочь листает журнальчик.

— Ира! — Валентина Сергеевна решительно распахнула дверь. — Ты знаешь, который час?

Ирочка подняла на нее затуманенные глаза.

На одеяле красовалась дорожная шахматная доска.

Журнал назывался «Самоучитель игры в шахматы».

Тридцатое августа. В школе пахло краской и праздником, в самых неожиданных местах болтались воздушные шарики. Ходили нарядные люди, учителя этой и других школ. Мелькали взволнованные родители, праздничные дети с дрожью в коленках готовились пробежаться по чистым коридорам.

Школа была хороша всем, особенно актовым залом, усилиями Виктора Николаевича доведенным до выставочного состояния. Поэтому выбор районной администрации был очевиден — если где и проводить чемпионат по шахматам, то только здесь.

Ирочка выглядела как сувенир. Валентина Сергеевна постаралась и приобрела для дочери белоснежное платье, сотканное из облаков и ветра, завила ее волосы в крутые локоны, одолжила у знакомой туфельки на каблучке. И теперь Ирочка была похожа на маленькую фею, а значит — победа будет наша!

— Ой, как хорошо, что вы пришли! — обрадовалась завуч. — Пойдемте, я вас отведу в зал! Там уже журналисты приехали!

Журналисты!

Валентина Сергеевна поправила прическу. Вперед, навстречу славе!

Огромная шахматная доска раскинулась перед Ирочкой, дотянуться до другого ее края можно было, только привстав. Фигуры тяжелые, холодные. Ирочка взяла пешку и огорчилась. В увеличенном виде пешка выглядела совсем не так, ее запросто можно было спутать со слоном. Зато конь был красавец: с волнистой гривой, точеными ушками. Ирочке страстно захотелось заглянуть коню в глаза, но она не успела. Привели другую девочку, с которой ей, Ирочке, предстояло сразиться. Девочка была бледная, очкастая, она нервничала и с ужасом рассматривала Ирочкино платье.

Какой-то дяденька громко рассказал правила, взглянул на часы и крикнул: «Игра!».

Очкастая девочка немедленно схватила свою белую пешку и сдвинула ее с е2 на е4.

— А почему это она первая начала? — заволновалась Валентина Сергеевна. — Моя дочка раньше пришла!

— Белые ходят первыми! — сообщил ей стоящий рядом. — Тише! Не мешайте детям!

— Безобразие! Я буду жаловаться! — грозно сообщила Валентина Сергеевна и стала выбираться из толпы родителей.

Она успела сходить к директору, к завучу — ни того, ни другого в кабинетах не оказалось. Возмущенная Валентина Сергеевна промчалась по всем этажам, заодно, как и обещала, оценила качество покраски стен. Покрасили неплохо, но в остальном еще были проблемы.

Встретила Виктора Николаевича, того самого учителя музыки, с которого все начиналось: и хор, и актовый зал, и звездное будущее Ирочки. Правда, этот последний пункт реализовывался как раз без помощи Виктора Николаевича, поэтому Валентина Сергеевна позволила себе быть прохладной.