Тамара Лисицкая - Идиотки

И понятно, как белый день, что ее больше не позовут. Что будут забывать, сначала рассказав всем встречным о сволочной девке из Минска, которая, кобыла, поставила крест не только на собственной карьере, но и на кино… Хотя какой крест на кино? Справились и без нее, незаменимых нет. А вот на ее конкретной кинокарьере не просто крест, а КРЕСТ!

— А, в задницу! — весело говорила Ирочка, подстегивая своего хромого коня. — Пошли вы все!

В машине не было даже приемника!

Как такое возможно?

— Привет, — сказала Наташа, откашлявшись.

— Привет, — ответил ей Яковлев.

— А я думала, что ты… Нет, все нормально…

— Что я?

— Ну… Да нет, ерунда… Как дела?

— Нормально… Вот, таксую.

— Давно?

— Года два…

— Здорово.

— Ну, не то чтобы здорово… Но военного из меня не получилось.

— Я знаю.

— Так что… А ты?

— А я? Я нормально…

И все? И больше не выдавят ничего?

Клиент Михал Михалыч нервничает, ходит по цветочному пятачку, подает отчаянные знаки. Робкая девушка-пассажирка пытается привлечь внимание таксиста, узнать, что происходит…

— Я цветами торговала… Сейчас буду дизайном заниматься… Ландшафтным.

— Ничего себе? Молодец!.. А я вот с напарником кооперируюсь, беру машину… Потом, если получится, начнем расширяться, уже есть предложения… Верчусь…

— Слушай… — Наташа оглянулась. — Мне надо идти…

— Да, конечно…

— Я не знаю… А… у тебя есть…

— Телефон?

— Ну, да…

— Есть…

— А ты…

— Я? Да. Если ты хочешь, я оставлю.

— Отлично…

Он начал искать в бардачке, девушка-пассажирка что-то вежливо спрашивала, но он, кажется, не слышал.

И Наташа отчетливо увидела его специфику, его спазматичные движения. Такие бывают только у тяжело болевших и, возможно, больных еще и сейчас… Такие движения бывают у тех, кто вообще долго был без движения. Наташа закусила губу. Страшно даже представить, что он пережил! Страшно подумать, какими были его лежачие дни, как он учился всему заново…

— Ты сама запиши, ладно? — он протянул маленький таксистский блокнотик, ручку. — У меня тут проблемки… Я скоро от них избавлюсь, но пока…

Рука дрожит и плохо держит ручку. Он не сказал этого.

— Когда тебе можно позвонить?

— Когда хочешь, я живу один…

Наташа отдала ему ручку, подумала, потом наклонилась поближе, чтобы не испугать девушку-пассажирку.

— Вить, у меня дела. Мне надо их решить, надо помочь одному человеку, а потом еще подъехать кое-куда…

— Ну, конечно! — Яковлев охотно кивнул. — Я не держу! Пока! Рад был!

— Погоди… А потом… Часа через два… Я только заеду домой и возьму вещи… Они уже собраны… Часа через два я приеду к тебе… И я уже не уеду. Если захочешь, я не уеду!

Яковлев смотрел и смотрел.

Дамы-коллеги отвлекали Михал Михалыча.

— Что-то случилось? — спросил Яковлев.

— Ну, да… Я кое-что поняла…

— Что?

— Подождите минуточку, — попросил Яковлев пассажирку. — Мы сейчас закончим!

Та кротко вздохнула. И Наташа подумала, что Михалу Михалычу будет приятно и хорошо с этой милой девочкой.

Он вышел из машины, высокий, худой. Сделал шаг, чуть-чуть подволакивая ногу.

Стояли «молния» к «молнии».

— Любишь, говоришь? — спросил он мятным шепотом.

— Люблю.

— Действительно, любишь?

— Люблю.

Распахнул руки, загреб и прижал изо всех сил. И остались так стоять.

— О, кто пришел! — Костик отворил дверь, пропустил в коридор. — Ленка моя любимая приехала! Ах, какая молодчина! Вот я рад!

— Дядь Кость! С наступающим! Это тебе!

Дима подал, а Лена протянула огромную конфетную коробищу.

— Конфеты? Ты помнишь, да? — Костик распахнул седые ресницы. — Ну, ты моя умница! Даже не думал! Вы проходите! Сейчас мы эти конфеты рассмотрим поближе! Сейчас чаю! Или кофе?

— Да мы на минуту!

— Никаких! Я тебя полгода не видел! Где полгода? Больше! С марта! Найди уж полчасика, поговори со стариком!

Лена кивнула Диме: раздеваемся. Дима кивнул Лене: как скажешь.

— Дядь Костя! А ты сейчас работаешь где-нибудь?

— А как же! На елках! Почетным Дедом Морозом!

— А на телевидении ничего?

— Да что ты! Я уже на пенсии! Меня с моими морщинами уже и загримировать-то проблематично! Нет, это все давно уже… А что за молодой человек?

Дима привстал, протянул руку.

— Дмитрий, боевой товарищ…

— И любимый человек!

— Вот как? — Костик посмотрел на Лену, но спрашивать не стал.

— Мы с Сергеем разошлись, дядя Костя. Так получилось…

— Ну, что же… Что ты тут сделаешь?.. Разошлись, значит… Ты — человек серьезный, просто так шашкой не машешь… А вы, боевой товарищ?

— А я вообще шашкой не машу. Предпочитаю забрасывать снежками.

— Шапкозакидательством злоупотребляете?

— Нет, использую любой шанс, наращиваю силу характера!

— Сообразительный, — резюмировал Костик. — Ну, давайте! Пробуйте свой подарок!

А вкусные же конфеты, когда дорогие! Хорошо сидеть и есть конфеты, и никуда не бежать, и ничего не бояться.

— Вы давно с мамой разговаривали?

— Да вот с моей свадьбы и не разговаривали. Я ей сообщил, и она, конечно, окончательно вычеркнула меня.

— Ну, я бы тоже вычеркнула… Если бы мой любимый человек женился на другой!

Костик хотел переспросить, но только поискал подсказки у Димы. Что делать? Может быть, у Лены какое-то особенное настроение? И с ней надо соглашаться, с ней надо быть сегодня особенно корректным?

— Ну, я бы тоже вычеркнул такого человека, если бы он женился на другой! — Дима нахмурил брови, строго посмотрел на свои ногти. — Так что я присоединяюсь!

— Ладно, дело ваше. — Костик выключил свистящий чайник, поставил его на стол, выгреб разномастные бурые чашки, потом сунулся в холодильник. — Может, водочки?

— За рулем! А так — с удовольствием!

Лена осматривалась. Никаких следов женщины-хозяйки. Стопроцентно мужской подход к ведению хозяйства.

— Я не жалею, что женился. Замечательная женщина.

— A где твоя жена, дядя Костя?

— Где жена? — Костик звякнул бутылочкой о чашку. — Умерла.

— Как?

— Так. Умерла моя Виктория Месхиевна, уже два месяца как…

— Дядя Костя! — Лена встала, вроде как подошла, но не решилась обнять — он пил.

— Да я в порядке. Я знал, что так будет. И она знала. Мы с ней в больнице обручились. Там же и свадьбу играли, вместе со всем отделением…

Лена качала головой. Дима молча вращал чашку.

— Восемь лет человек с болезнью боролся, исхудала до позвонков. А когда ей врачи сказали, что теперь только обезболивающие, что осталось пару недель, она меня попросила жениться. Я-то ее давно знаю, работали вместе, так что навещал ее, все восемь лет с разной периодичностью и навещал… А она так из-за театра замужем и не была, ни детей, никого… Нафантазировала себе, а я не спорил, потому что уважал и жалел человека… И вместо двух недель прожила два месяца. Так что слушайтесь Сократа! Женитесь несмотря ни на что!