Тамара Лисицкая - Идиотки

— Ладно.

— Дай руку.

— На…

— Оп-па!

Он дернул ее и бросил рядом, на невидимое хозяйское ложе. Посмеялись, потолкались, побили друг друга подушками, еле различимыми в темноте, но довольно твердыми на ощупь. Потом Андрей, точнее, его лунная, ночная версия, силуэт стал крайне серьезен, отбросил подушки в сторону, и не успели они еще гулко шлепнуться на пол, как рука Лены снова оказалась в плену.

— Ты ведь хочешь этого, правда?

Андрей мял ее пальцы, его рука нагревалась, пускала соки, вздрагивала.

— Хочешь этого, правда?

— Не знаю…

— Конечно, хочешь! Я ведь тебе нравлюсь, да? Нравлюсь?

— Да…

— А ты мне… Ты такая… Умная… Мне так… Так хочется тебя целовать!

— Не надо… Пожалуйста…

— Ну, подожди, подожди…

— Не надо…

— Хорошо…

Оказывается, они целовались, как взрослые, лежа, обнимаясь, шаря руками. Мысли Лены категорически не поспевали за чувствами, и все очевиднее становились их врагами. Потому что чувствам нравилось все: темнота, руки, шепот, сладость и нереальность происходящего, фонтаны оживших фантазий, которые хлестали из каждой поры на коже…

Изумрудные индикаторы звука на дисплее магнитофона начали расти и набрали в высоту этажей двадцать, и каждый звук разбивал их на волны, капельки, шарики, которые разлетались и потихоньку заполняли все пространство. Пятно на потолке странно улыбалось, подмигивало, вело себя вызывающе. Да и сам потолок не отставал, гофрировался, стекал на стены, а они, конечно, не выдерживали такой тяжести и прогибались, лопались.

Ирочка пыталась повернуть голову и посмотреть на Варфоломея. Само движение ей далось без труда, все-таки она шестнадцать лет тренировалась поворачивать голову. Но вот именно сейчас шея начала выжучиваться. Она вытянулась, как змея, и понесла голову далеко-далеко, сквозь время и звезды. Потом врезалась в Варфоломея.

У него был бледный, тонкий профиль. Улыбка.

— Эй! — сказала Ирочка.

— Эй! Эй! Эй! Эй! Эй! Эй! Эй! Эй! Эй! Эй!

Кто это говорит? Ирочка? Двадцать Ирочек? А где они прятались до сих пор? Так смешно…

— Смеешься? — спросил бледный профиль. — Это хорошо, что ты смеешься. Так хорошо, что ты смеешься. Так хорошо, что ты смеешься.

Ирочка недолго, но с удовольствием понаблюдала за интереснейшим явлением: каждое слово, сказанное рядом, подвергалось обстрелу невидимых снарядов, от столкновения с которыми вспыхивало разноцветными огнями и осыпалось вниз.

— Нравится?

— Кто это? Кто?

— Я тебя спрашиваю! Нравится?

— Куда ты все время улетаешь?

— Я лечу туда, где всегда лето…

Песок. Песок. Водопады песка, струится, протекает сквозь пальцы, волосы, глазницы, щекочет и греет. А вот яма, и в эту яму приходится падать, как с горки «Супер-8», аж под ложечкой засосало… Так быстро… Особенно, если с закрытыми глазами…

— Тихо, не кричи! Никуда ты не упадешь, я не дам!

Упасть. Фиолетовые круги по воде, вспышки, как брызги. Снова упасть. Снова круги…

— Подумай о чем-нибудь приятном…

Подумай. Подумай. Пришлось открыть шкаф и взять там новое лицо, на котором сморщенные брови. Чтобы думать. Лицо очень ловко встало на нужное место.

— А теперь хочешь секса? Хочешь?

Секс.

Сеексссссссссссссссссс.

Наташа встала. Хозяин остался сидеть, с усталым любопытством ожидая развязки.

— Зачем раздеваться?

— А как по другому? По-быстрому я не хочу.

— Я хочу уйти!

Хозяин удивленно дернул губами, как бы ругаясь с выключенным звуком.

Наташа уже обувалась. В висках грохотала кровь, пальцы дрожали с амплитудой в два сантиметра.

— Ты куда?

— Домой.

— Как? Ты мне сама сказала, что ты согласна!

— Согласна. Но не на это!

— А на что? Объясни, я не понимаю, а?

Скорее одеться. Больше ничего.

— И что, ты собираешься вот так вот уйти?

— Да.

— Но я тебя не пущу, понятно? Что за женщины пошли! Кто тебя за язык тянул, а? Ты всем так говоришь, да? Цену набиваешь? Думаешь, я куплюсь?

Наташа взялась за дверную ручку.

— Сказано тебе, не пущу!

И хозяин ударился в дверь спиной, выпятил живот, а губы его продолжали производить на свет беззвучные ругательства.

Лена решительно встала и начала заправлять все свои вывернутые наружу тайные одежки. Сзади тяжело вздохнули.

— Ну, и что случилось?

— Ничего. Просто я так не могу.

— И как же ты можешь?

— Не знаю.

— Вот именно.

Андрей был так обижен, что темнота вокруг него искрила, продавая его безразличную позу, руки за голову, глаза в потолок.

— Ты просто меня не любишь!

— Люблю…

— Ага, конечно…

Лена не знала, как быть. Любила, хотела вернуть, упасть щекой на эти вздернутые локти. Подрожать в унисон, доводя сладкое напряжение мышц и нервов до новых высоких градусов…

— Я пойду.

— Иди…

— Ты куда?

— Домой.

— В таком состоянии? Успокойся!

— Я хочу домой!

— Да пойдешь ты домой, пойдешь… Просто полежи чуть-чуть, посмотри картинки… И пойдешь…

— Я не хочу секса.

— Я тоже…

Музыка играла, потолок плясал, но реальность уже начала обретать привычную консистенцию. Варфоломей рядом оказался почему-то голым по пояс. Ирочка откатилась подальше.

— Ну, как?

— Что это было?

— Приход. Понравилось?

— Не знаю…

Ирочка села, голова кружилась, как ненормальная. Ей было странно и холодно.

— Я хочу, чтобы было, как раньше!

Варфоломей курил новую сигарету. Глаза его были закрыты.

Тогда Ирочка неловко, как новорожденный лось, встала и побрела к двери. Это было тяжкое, опасное приключение, полное неожиданных косяков, холодных до боли падений коленками на голый пол. Сколько прошло времени, прежде чем она оказалась на лестнице — неизвестно. Где-то в углу подъезда Ирочку вырвало, и только потом она смогла оценить ситуацию и поискать какой-нибудь путь спасения. Или хотя бы возвращения домой.

— Скажи мне честно, сколько тебе лет?

— Скоро шестнадцать, — прошептала Наташа и почувствовала, как рушатся ее мечты относительно семейного благополучия. Конечно, ее погонят прочь… В том случае, если она вообще выживет после сегодняшнего приключения.

— И ты в шестнадцать лет уже спишь со взрослыми мужчинами?

— Я не сплю. Ни разу еще.

Хозяин вздохнул так тяжело, как только могут вздыхать люди.

— Что ж ты… Что ж ты меня…

Стоял, грустил, держался за сердце.

— А что же ты со мной поехала? Я этого не понимаю!

— Я думала, вы меня убрать в квартире попросите!

Он отклеился от двери, устало вынес свое грузное тело в комнату, там упал на диван.

Наташа тихонько ковырнула замок.

— Стой! — крикнул хозяин.

Наташа вздрогнула, пригнулась, притихла, как мышь.