Тамара Лисицкая - Идиотки

— Ну, не знаю, не знаю, — Бронислав Станиславович всматривался в лицо молоденькой красотки и пытался понять, что он к ней чувствует.

— Она у нас воспитанная, танцует, на аккордеоне играет, в театре выступала… Что еще…

— Машину водит?

— Машину? — Валентина Сергеевна с тоской взглянула на мужа: говорила тебе, что где-нибудь, да проколемся! — Ну, начинает водить! Думаю, через пару неделек освоит, она у нас сообразительная!

— Ну, а что мне с ней делать, с такой замечательной? На танцы я не хожу! Музыку не слушаю… Как мне ее развлекать? У меня и времени на это нет!

— Ой, а зачем ее развлекать? Она уже взрослая, нечего! Пусть делом занимается. У нее, кстати, уже свое дело, три киоска, сама бухгалтерию ведет!

— О! А вот это мне нравится!

Валентина Сергеевна вздохнула с облегчением. Ну, слава Богу! Зацепило!

Игорь Петрович вышел, было слышно, как он громким шепотом ругается за стеной. Потом вернулся, уже довольный, уверенный в завтрашнем дне.

— Сейчас выйдет! К зачету готовилась!

Бронислав Станиславович кивнул, устроился поудобнее.

Валентина Сергеевна приняла позу институтки на прослушивании «Адажио»…

И тут вошла Ирочка. В клешах, в маечке, облегающей каждую косточку, с коротким «ежиком» и синими тенями, активно растекшимися по лицу.

— Что? — она скрестила руки на груди, выставила вперед ножку. — Мне читать надо!

— Ну, иди читай, конечно! — согласилась Валентина Сергеевна. — Просто мы хотели показать Брониславу Станиславовичу, как ты играешь на аккордеоне!

— Мне сейчас нельзя! У меня кисть растянута!

— Врет! — ласково улыбнулась Валентина Сергеевна. — Врет ведь! Видите, Бронислав Станиславович, куда мы катимся? Надо срочно отдавать ее серьезному человеку!

Ирочка рванула обратно в комнату. Там она упала на диван и зарыдала, вспоминая кислый запах поношенного тела своего жениха, так быстро наполнивший квартиру.

— Ой, Валентина Сергеевна! Что-то мне подсказывает: не получится у нас прочной семьи! — усмехнулся гость и потянулся за минералкой. — Это у вас что за вода? «Минская»? Ну, давайте хоть ее!

Сидоровы-старшие переглянулись.

— Бронислав Станиславович, вы не спешите! Девочка у нас молодая, горячая! Серьезных отношений еще ни с кем не имела! Конечно, ей хочется всяких там историй, приключений! Так ведь если деньги есть, почему ж не устроить приключения? Отвезете ее в Париж, на каруселях прокатите!

Бронислав Станиславович отмахнулся от хозяюшкиного пирога, тяжело вздохнул:

— Ох, как мне некогда всем этим заниматься… И ездить тоже некогда. Старый я, толстый человек, куда мне этого ребенка в дом?

— Да какой она ребенок? Ей двадцать лет! Я в двадцать уже старшего родила! Просто раздуренная, мы с отцом над ней трясемся, все за нее решаем. И что, думаете, нам хочется ее какому-нибудь немытому металлисту отдать? Чтобы он из нас деньги высасывал, а потом ее бы с ребенком оставил? Нет уж, спасибо! — Валентина Сергеевна разошлась. — Вы не захотите, я к другому богатому да серьезному пойду! Она у меня молодая, красивая, образованная! Любой бизнесмен будет рад в ее обществе появиться и показать, что у него дела хорошо идут и сам он еще мужик хоть куда, если такую жену себе позволить может!

Бронислав Станиславович задумчиво тер платком затылок.

— Ох, и озадачили вы меня… Ну, а с детьми как? Вы же понимаете, что в таком возрасте мне детей заводить никак нельзя!

— И не надо, не заводите! Мы тоже еще бабкой с дедом становиться не спешим, правда, Игорь Петрович?

— Правда, — Игорь Петрович налил себе коньяку. — Вот что, Станиславович. Дочка у меня капризная, это правда. Танцульки одни на уме, мальчики… К тому же наверняка не девочка уже, сейчас они это быстро учатся делать! (Валентина Сергеевна гневно сдвинула брови.) Но есть и плюсы. Во-первых, мы с тобой, как родня, таких дел наворотить сможем! Держись, Америка! Во-вторых, мы с Валентиной Сергеевной тебя не оставим, будем помогать осуществлять контроль, воспитание, поскольку мы — лица заинтересованные. В-третьих, нам спокойнее, поскольку тебе мы доверяем, а больше ни одному человеку. Поэтому хотелось бы, чтобы ты рассмотрел наше предложение и вынес правильное решение.

— Все у тебя гладко получается, Петрович! — гость прошелся платком по лбу, по глазам, зачистил уголки губ. — Ну, а если девочка не захочет, что тогда?

— Захочет! — сказал Игорь Петрович и выпил свой коньяк. — Куда она денется?

Ирочка куталась в дубленку и рыдала, а таксист пытался строить глазки и в глубине души (не очень глубоко) раскручивал сюжет несчастной, например, любви. А почему еще может первого января вечером плакать такая куколка?

Когда Ирочка ворвалась в киоск, девчонки уже пили чай, оставив идею выйти в общество. Кипятильник, печенье из гастронома напротив.

— Наташка! — Ирочка смела с лица слезы, снег, а заодно и полгубы, то есть часть помады. — Ты откуда печенье взяла? Из товара привезенного?

— Нет, купила напротив.

— Тогда ладно!

Ирочка бухнулась на корточки и зарыдала.

Девчонки перестали жевать и тупо смотрели на свою подружку-хозяйку, сказочную новогоднюю принцессу в белой дубленке за четыреста пятьдесят у.е.

— Ира? Что случилось? — Лена присела рядом. Наташа судорожно дожевывала печенье.

— Меня хотят замуж отдать! Девкиии! За старика!

— Чего? — Лена с тревогой посмотрела на Наташу, та пожала плечами. Может, Ирка курнула чего? А что? Она способна.

— Замуж! За козла старого!

— За какого козла? Объясни толком!

Пьяненькие прохожие, желающие купить в этот вечер кондитерскую мелочь, дешевые сувениры или пачку праздничных презервативов, могли наблюдать в окошке киоска трех фей, которые экспрессивно обсуждали что-то свое, девичье, тайное. Громко ругаясь матом, плача и топая ногами. Покупательский спрос в такой ситуации, конечно, не мог быть удовлетворен, но любопытство — вполне.

— Ира! Но это же невозможно! Сейчас же не средневековье!

— А им пофиг, моим предкам, ясно? Для них что средневековье, что нововековье — лишь бы выгодно!

— Но ты можешь просто отказаться! Тебя же не потащат в ЗАГС силой?

— А хрен их знает, козлов! Эти могут и потащить!

— Да просто не подпишешь документ и все!

— Ага! А мать с отцом потом со мной ни одной сделки не заключат!

— ?

Ирочка хотела в который раз объяснить непутевым подружкам систему цен и ценностей, но уже через секунду поняла, что это снова будет лекция в никуда, в пустоту, в эти честные, бестолковые глаза.

— В покое они меня не оставят. — Ирочка отвернулась к окошку.

И в ту же секунду преобразилась, собралась.

— Что вам? Сколько?

Это она заметила покупателя.

И пошла крутиться, сверкая улыбкой и коммерческим талантом.