Тамара Лисицкая - Идиотки

Но животное не должно было страдать.

— Несем к тебе? — спросила Ирочка.

И Лена кивнула.

Остаток пути она прижимала к себе совершенно очумевшую кошку и чувствовала, как ее захлестывает волна нежности к ней. Такая худенькая! Такая горячая под сосульчатой, грязной шерстью!

Мамы дома не было. Лена открыла дверь своим ключом, огляделась и вздохнула с облегчением. Наконец-то зверюшке ничто не угрожает! Наконец-то несчастная обрела дом и друзей!

— Ты дома, Мурочка! — Лена присела, медленно, аккуратно оторвала от себя драгоценную кису и поставила ее на пол.

Киса в очередной раз убежала под кровать. Ну, что ж, девочки были не против поиграть по ее правилам.

Какое счастье — бегать по квартире за любимой, счастливо вопящей кошкой! Какой восторг — поймав, целовать-обнимать!

— А давай ее купать! — предложила Ирочка.

Идея была принята с энтузиазмом.

Пока в ванну лилась вода, девочки пытались покормить строптивую Мурку.

Кошка отказалась от сырого яйца, квашеной капусты. Удалось заинтересовать ее только сметаной, и то ненадолго. Пришлось ткнуть глупую носом, потом еще раз.

— Грязная, ей не нравится быть грязной, — поставили девочки диагноз. — Пора мыться.

Конечно, купаться кошка не слишком хотела, конечно, она сопротивлялась и делала вил, будто захлебывается или сходит с ума. Девочки ее журили, рассказывали о пользе мыла и о вреде микробов. Потом встал вопрос о полотенце. Взяли мамино: оно побольше.

— Ну, что ты, Мурочка, так ругаешься? — сюсюкали девочки. — Посмотри, какая ты стала красивая, пушистая, шелковистая!

Кошка действительно похорошела, хоть и выглядела в умытом виде в два раза тоньше. Взгляд у нее был безумный, и вряд ли она надеялась на спасение.

Когда вернулась Маргарита Петровна, квартира была вверх дном, а румяные Ирочка и Лена с озабоченным видом баюкали что-то, завернутое в полотенце.

— Что случилось? — заволновалась Маргарита Петровна.

— Ничего, все в порядке! Мы просто Мурку спать укладываем!

— Какую Мурку?

— Ну, какую-какую… Вот эту!

Уже обсохшая кошка производила довольно благоприятное впечатление, и увидь Маргарита Петровна ее где-нибудь на кошачьей выставке, то наверняка полминуты бы любовалась… Но в боевых условиях и у себя дома эффект получился другой.

— Так вы что, кошку принесли?!

— Мама! Мама! — жарко зашептала Лена, пугаясь выражения маминого лица. — Это очень хорошая кошка! Она такая красивая, такая умная! Я так ее люблю!

— Лена, но ты даже не представляешь, как трудно содержать животное в доме!

— Но это же не животное, это кошка!

— Лена! Это невозможно!

— Ну, пожалуйста!

— У нас нет денег даже на нас двоих! Куда нам еще это?

— Она ест очень мало, мы проверяли! Чуть-чуть квашеной капусты… А если будет просить, я отдам ей свою порцию!

— Лена! Кошки приносят котят! Они орут по ночам!

— Ой, пусть она принесет котят! Я буду с ними играть! А потом отнесу назад!

Вечером Маргарита Петровна позвонила Валентине Сергеевне и попросила прийти забрать Ирочку. Валентина Сергеевна пришла не одна, а с сыном Сергеем.

— Поздно уже, — сказала она, зорко осматривая квартиру. — Вот я мальчика с собой и взяла.

Двадцатилетий «мальчик» поморщился и громко вздохнул.

— А то всякое может быть, у нас такой двор криминогенный… А сколько у вас комнат?

— Две.

— Две? А кто прописан?

— Я, муж и Лена.

— А муж где, на роботе?

— Мужа нет.

— Неужели умер?

— Нет, выгнала.

— Да вы что? — глаза Валентины Сергеевны сверкнули. — Изменял, что ли? Подлец!

Маргарита Петровна скупо улыбнулась. Меньше всего ей хотелось обсуждать с Валентиной Сергеевной свою личную жизнь.

— Ну, ладно, я к вам как-нибудь забегу — поболтаем! А где эта кошка? Мне Сергей рассказал, что они сегодня ее прямо в дом приволокли, всю грязную. Мой вам совет — перекипятите в доме все, что можно! Еще неизвестно, что за микроспорию она могла принести!

— Да она вроде чистая…

— Ну, это только врач может сказать! Ира! Ира! Домой!

Девочки уже бежали к ним, волокли кошку, разодетую в шарфики. — Смотри, какая красивая! Она у нас София Ротару!

— Жуть! — весело засмеялась Валентина Сергеевна, брезгливо принимая «Софию Ротару». — Кошмар какой! Выбросьте ее от греха подальше!

— Нееет! — завопили девочки.

— На лестницу выставьте, сама уйдет!

— Неееееееееет!

— Ну, я разрешила ее оставить, — зачем-то извинилась Маргарита Петровна. — Лена обещала, что сама будет за ней ухаживать.

— Знаем мы, как они ухаживают. — Валентина Сергеевна сняла с вешалки куртку дочери и развернула.

И увидела пятно.

И забыла о кошке, как о том, чего на самом деле не существует.

— Ира! Что с курткой?!

— Ну, мы под машину лазили…

— Куда вы лазили??? Под машину??? Да ты знаешь, сколько эта куртка стоит???

И Валентина Сергеевна с размаху приложилась ладонью к Ирочкиному заду.

— Да ты знаешь, что в химчистке ее только испортят??? — новый удар.

— У меня знакомая заведует одной хорошей химчисткой, при автопарке, — попыталась вступиться Маргарита Петровна. — Я ей понесу Ленину куртку, могу и вашу прихватить!

— Да она у меня сама сейчас так прихватит! — еще один удар.

Сергей, скучая, наблюдал за процессом и вертел в руке два железных шарики.

— Одевайся, дома поговорим! — Валентина Сергеевна запустила курткой в зареванное дочкино лицо. — Ужас просто, а не дети! Весь день пашешь, чтобы их одеть-накормить, а они тебе — пожалуйста! Свинья!.. А что вы говорили про знакомую в химчистке? Мне как раз надо…

— Школьная подруга, очень милая дама, Тамара Петровна… У нее там все важные люди стираются…

— Очень хорошо, Валентина Сергеевна пригладила волосы. — Очень… А кошку выбросьте, нечего ей ковры портить… Это у вас ковры борисовские?

— Не знаю.

— Ладно, пора идти…

Валентина Сергеевна зло запахнула куртку на преступной дочери, широкими мазками утерла ей слезы, затянула шарф-удавку.

— Дома отлуплю по полной, — ответственно пообещала она Маргарите Петровне. — Ужасный ребенок! Я так ее не хотела, это муж настоял!.. Теперь вот мучаюсь, ставлю на ноги! Вы бы свою тоже повоспитывали, а то они никогда не научатся труд матери уважать!

Первым, не прощаясь, вышел Сергей. Потом Валентина Сергеевна, уже спокойная и красивая. Последней квартиру покинула Ирочка. На ходу она обернулась и, тоскливо глядя на кошку, прошептала Лене:

— Спроси свою маму про десять рублей!

Проводили гостей, закрыли дверь, поставили чайник. Маргарита Петровна с грустью думала о том, что никогда не научится быть хозяйкой положения, никогда не сможет вести себя правильно, никогда. Всегда была пешкой, ею и останется.