Тамара Лисицкая - Идиотки

— Понимаешь, Лена, еще вчера вечером я видела ее по телевизору, а сегодня… Я не знала, как мне себя вести… Стояла и смотрела… А она улыбнулась!.. И поздоровалась! Со мной!

— Мам! Мне сказали, что я буду вести передачу! На телевидении!

— Правда? — Маргарита Петровна медленно возвращалась в реальность, и эта реальность в первый раз за много лет не показалась ей ужасной. — Детка, а ты уверена?

— Да! Вон та тетя из стеклянной будки спросила меня, хочу ли я, а я сказала, что хочу! И она… Она ушла!

Еще бы. Было бы странно, если бы судьба вот так сразу преподнесла подарок, без кокетства.

— Расскажи мне все по порядку…

— Я расскажу, — Лена взяла маму за руку. — Но ты можешь пойти и попросить прошения у Ирочки?

— За что?

— За то, что взяли меня, а не ее.

Тем временем Валентина Сергеевна нашла ассистента, вернее, ассистентку, и теперь методично обрабатывала ее. Ассистентка была не ахти, молодая и вялая, явно пешка. Таких худосочных девиц берут на работу, когда прикрыть дыру нечем. Но вариантов не оставалось.

Ассистентка прилежно слушала, хоть и посматривала на часы. Ничего. Этот жест был знаком Валентине Сергеевне.

— Я все понимаю, поверьте. Просто мне показалось, что… Ну, что ваша режиссерша… Эта дама с сигаретой… Такая брюнетка вызывающая… Что она не совсем… как бы вам сказать… не совсем компетентна, что ли…

— Что вы! Лера Борисовна — один из самых опытных и уважаемых режиссеров на телевидении!

— В общем, я не хочу вас задерживать, но если у вас есть возможность повлиять на ее выбор, я была бы очень благодарна. Понимаете? Я умею благодарить людей… И потом, скажите, вы видели ту девочку, которую выбрала ваша режиссерша? Она же ужасна! Ну, пойдите и взгляните сами! Ни в какое сравнение не идет с моей Ириной. Я понимаю, каждый родитель хвалит своего ребенка, но если девочка красивая, что же тут скрывать? Это и так все видят!

— Понимаете, я ничего не могу изменить!

— Да ладно! Всегда можно переиграть. Никто и не заметит, только спасибо скажут за то, что показывают достойных детей достойной страны.

— Вы понимаете, на телевидении красота — не главное!

— А что же главное на телевидении? — скептически улыбнулась Валентина Сергеевна. — Может быть, ваши ногти обгрызенные?

Конечно, про ногти она не сказала. Но подумала.

— Знаете, — вдруг оживилась ассистентка. — У нас тут есть руководитель танцевальною ансамбля, он как раз набирает детей… Сидит в баре, мы только что его отсняли…

Валентна Сергеевна не торопилась поверить.

— И танцевальный ансамбль у него просто замечательный! Они за границу ездят на разные фестивали! Только что вернулись из Чехии. Дети все отдыхают в «Артеке», получают грамоты. Организация очень перспективная!

— Я вас поняла, — сухо кивнула Валентина Сергеевна. — Где здесь бар?

Зима закончилась. Но почему-то снег не растаял. Даже странно: весна, а снег не растаял. Люди ходили удивленные и задумчивые. Иногда скользили и падали.

— Лена! Просто улыбайся!

Лена кивнула. Ей уже не было страшно, как тогда, в первый раз. Было странно. Но «странно» и «страшно» — не одно и то же.

— Лера Борисовна, пудрить девочку надо?

— Ну, запудрите слегка, чтобы не сверкала… Наша девочка и без пудры хороша.

Честно говоря, Лена не была уверена в том, что она хороша и в пудре. Или без пудры. Кое-какое мнение о собственной персоне у нее уже сложилось. А так как самопознание происходило в контексте зеркала, то и мнение было соответствующим.

— Ну, что? — режиссер Лера Борисовна присела рядом. — Попробуем? Ты ведь уже опытная артистка, уже снималась…

— Да, но это было давно, — напомнила Лена.

— Ничего. Некоторые годами не снимаются, но помнят роль, — Лера Борисовна посмотрела на клоуна Костика и спряталась в тень. Остался только ее голос.

— Так, все отошли! Покажите мне картинку! Мало вазелина! Операторы, парни! Добавьте вазелина по краям, помягче картинка должна быть!

Со времени записи хора прошло время, много дней и ночей. Лена уже и думать перестала о телевидении, как вдруг в один из вечеров мама вошла к ней с телефоном у груди и прошептала дрожащим голосом.

— У тебя послезавтра съемка!

Снова появились фиолетовое платье, белые гольфы, до сих пор прозябавшие в шкафу в полиэтиленовом пакете. Потом даже откуда-то взялся сценарий: четыре желтых листа, плотно испечатаных машинкой, где все, что находилось напротив слов «Лена», было подчеркнуто.

Пришлось на день отпрашиваться из школы. Можно было, конечно, просто не прийти и все, но Маргарита Петровна так не умела и прилежно зашла к классному руководителю. При этом с работы пришлось отпроситься и ей самой.

— Подумать только! Телевидение! — классная долго не выпускала сценарий, легонько подворачивала тонкие, побитые машинкой листики, и все пыталась осознать, что общего может быть у волшебного экрана с этими бумажками.

Маргарита Петровна и сама этого не понимала. Происходящее казалось ей волнующим недоразумением, гораздо более случайным, чем первая съемка хора. Тогда Лена была со всеми за компанию. А теперь вызвали персонально ее. Как такое возможно?

На съемках она заняла самое ничтожное место: в углу, за ширмой, присев на корточки, — только бы не зацепить взгляды всех этих теледеятелей, только бы не дать им рассмотреть свою ошибку и выгнать и ее, и Лену из сказки. Маргарита Петровна, взрослая женщина, научный работник, сидела за ширмой на корточках и наблюдала за тем, как в кругу света и камер матерый товарищ клоун и ее родная дочка Лена записывают программу.

— Вы, наши дорогие юные зрители, наверное, думаете: что же за девочка сидит рядом со мной? Я вам признаюсь — это мой большой друг! То есть она пока маленькая, но друг при этом большой! И еще она просто очень хорошая девочка. И зовут ее Леночкой. Да?

— Да!

— Леночка будет вести эту передачу вместе со мной. Она расскажет вам интересные истории, прочтет ваши письма и научит вас каким-нибудь новым играм. Ну, а я буду вас веселить и дарить подарки! Надеюсь, всех это устраивает?

— Да!

— А ты, Лена хотела бы, чтобы я показал какой-нибудь фокус?

— Да!

— Ну, тогда смотри! Сейчас появится мультфильм! Крибле-крабле-бум!

Клоун Костик уставился в камеру, он улыбался и не моргал. Лена тоже попыталась уставиться и не моргать. И еще она ожидала увидеть в камере обещанный мультик. Мультика не дали. Зато дядя Костик через секундочку обмяк, сдулся и проворчал своим обычным, «неклоунским» голосом:

— Ну все, тормозните! Дайте почитать, что там дальше, невозможно в мои годы помнить так много умного текста.

А Лена все искала, откуда же может появиться мультик.

— И что, был мультик? — Наташа ковыряла палкой ноздреватый снег, поднимая вверх фонтанчики черной мартовской грязи.