Юрий Корчевский - Наследник Гиппократа

Пациенту дали вводный наркоз в вену, потом основной, эндотрахеальный. А в предоперационную уже вошёл Алексей Петрович. Переоделся, обработал руки, потом ощупал и осмотрел живот.

– Приступим.

И скальпелем разрез крест-накрест. От грудины до лобка, а потом ниже пупка поперёк живота. Никита мысленно ахнул. Хирурги стараются разрез поменьше сделать. И заживёт быстрее и меньше шансов, что в дальнейшем будет послеоперационная грыжа. Да, подход Алексея Петровича отличался от принятого в общей хирургии. Никита посмотрел на часы в операционной, засёк время. Фактически он только смотрел, поскольку досконально не знал ход операции, лишь в общих чертах. По ходу операции его мнение о пластических хирургах изменилось в лучшую сторону. Чётко, аккуратно, все действия выверены. В операционной непривычно тихо, лишь инструменты позвякивают.

Удалён жир, вырезан кожный лоскут, но пупок оставлен, мобилизованы и подтянуты мышцы. А потом новенькое, установлены несколько тонюсеньких дренажей. В общей хирургии применяют один-два и большого размера, чтобы не забились кровью или экссудатом. Алексей Петрович ушил кожные покровы внутрикожным непрерывным швом, в хирургии такие называют матрацным. В завершение наклеили пластырь на разрезы.

– Так виден будет? – спросил Никита.

– Как всегда с годик, потом посветлеет, тоненький рубчик почти незаметен станет.

Хирурги размылись.

– Куда его? В ПИТ?

– В палату, под наблюдение дежурного хирурга.

– Спасибо, коллега.

Никита решил дежурить сам. Отзвонился Лене, потом Сергею, по графику должен был дежурить он.

– Сергей Филиппович, добрый вечер. Твоё дежурство отменяется, я подежурю. А ты завтра моё возьмёшь.

– Хорошо.

А чего двоим хирургам в отделении ночью делать?

Прооперированный Смольников от наркоза отошёл быстро. Никита зашёл проведать.

– Как дела?

– Живот побаливает.

– А что же вы ожидали? Палец пораните, и то болит. Сейчас укол сделаем, боли снимем, отдыхайте.

За ночь Никита ещё пару раз заходил. Всё равно за другими пациентами приглядывать, которые после серьёзных операций. У Смольникова полостной операции не было и осложнений ожидать не приходилось. На пятый день пациент был выписан с рекомендациями и обязательством показаться через неделю.

Правда, Никита себе слово дал, не ввязываться в подобные истории, не его профиль.

Через несколько дней Никите позвонили на стационарный телефон.

– Никита Алексеевич?

– Он самый.

– Добрый день. Меня звать Антон Никифорович, мы коллеги.

– Очень приятно.

– У меня к вам деловое предложение.

– Слушаю.

– Разговор долгий, не для телефона. Когда бы мы могли встретиться?

– Только после моей работы.

– Я понимаю. Вы во сколько заканчиваете?

– В шестнадцать.

– Славненько! Я подъеду к вашей клинике, чёрный «Вольво».

– До встречи.

Никита был заинтригован. Прямо какие-то шпионские страсти. За делами о встрече подзабыл и вспомнил, когда вышел из клиники и увидел на стоянке чёрную машину. Подошёл, распахнулась задняя дверь. Стёкла тонированные и, кто сидит в машине, не видно. Никита сел, прикрыл дверь. На заднем сиденье мужчина в дорогом костюме, парфюм соответствующий. Мужчина руку протянул, расплылся в улыбке.

– Будем знакомы. Жаль, что раньше не пересекались.

Никита руку пожал, но промолчал. Пусть мужчина объяснит, для чего назначил встречу.

– Удивлены?

– Немного.

– Не буду тянуть кота за хвост. Предлагаю работу.

– Меня эта устраивает.

– У нас лучше перспективы, профессиональный рост. На днях мы открываем отделение рентгенэндоскопической хирургии. Для начала специализация, а дальше будет видно по результатам вашей работы.

– Занятно. Только честно – почему именно я? В Москве хирургов сотни, а может быть, и тысячи.

– Отвечу. Когда для отделения стали подбирать персонал, оказалось – не так просто при всём богатстве выбора. Кто-то действительно хорош, но возраст предпенсионный, перспективы нет. У других показатели – смертность, хирургическая активность, объём оперативных вмешательств не на высоте. Кроме того, вы кандидат наук. Для пациентов это плюс.

Никита пребывал в некоторой растерянности. Видимо, Антон Никифорович это понял.

– Я не тороплю, шаг серьёзный. Недели на размышление хватит? Полагаю, наш разговор останется между нами?

– Мне надо подумать.

– Тогда не буду задерживать, всего доброго.

Никита добрался до дома. Когда сели ужинать, Лена спросила.

– Что-то на работе случилось?

– Почему ты так решила?

– В одну точку смотришь, а вилку с котлетой уже несколько минут у рта держишь.

– Обдумываю кое-что, не обращай внимания.

Конечно, предложение лестное. Рентгенэндоскопическая хирургия – новое направление в медицине, по всей России отделения по пальцам пересчитать можно и находятся в крупных городах, потому как оборудование импортное, как и расходники, и очень дорогое. Обучиться и заниматься новым направлением в хирургии – значит подняться на новую ступень в профессиональном плане. Для любого специалиста это привлекательно. А только уйти из клиники – похоже на предательство. Конечно, многие на его месте отбросили бы сомнения, приняли предложение. Но Никита Артёму Витальевичу благодарен был. Именно он перетащил его в Москву, помог обустроиться на первых порах, сделал заведующим отделением. Уйти – значит ответить чёрной неблагодарностью. И Никита твёрдо решил отказаться от предложения. Мало того – рассказать главному врачу. Решив так, почувствовал облегчение.

Утром, после планёрки у главврача, заведующие отделениями разошлись, а Никита остался.

– Случилось что-нибудь?

Никита подробно рассказал о вчерашней встрече.

– Говоришь – Антон Никифорович? И отделение рентгеновской хирургии открывает? Тогда предположу, о какой клинике речь. Наши конкуренты. Давно козни строят. Значит – переманивать сотрудников начали? Хотят твоим переходом двух зайцев убить. Себе приобретут перспективного специалиста, а нас поставят в затруднительное положение. Понятно – на время. Свято место пусто не бывает. Подберём кого-нибудь, если уйдёшь. Только я так думаю, коли решил бы уйти, мне не рассказал.

– Не уйду. Хотя предложение заманчивое, направление новое.

– Сам подумывал. Помещений не хватает, нам бы ещё один этаж. И владелец клиники пока финансово не готов, скажу прямо. Ладно, за разговор спасибо, теперь буду знать, откуда ветер дует. Чувствовал я сквознячок, какую-то возню вокруг нашей клиники, да не знал.

– Артём Витальевич, я могу идти в отделение? Две плановых операции ждут.

– Да, конечно, не задерживаю. Но о нашем разговоре – никому.

– Артём Витальевич! Ну не мальчик же я!