Роушин Мини - Лучшая неделя Мэй

Выехав со школьного двора, она повернула направо. Она поедет к нему на работу и встретится с ним. Ей нечего терять: что может быть хуже того, что произошло сегодня утром? И конечно, он восхитится ее дерзостью. Полу всегда нравились женщины с огоньком.

Она посмотрела на часы на панели – половина четвертого. Ей, может быть, даже удастся уговорить его уйти с работы пораньше, и они поедут в гостиницу, так как сейчас ее дом вне игры – там Пэм. Вот тогда Кармел сможет продемонстрировать ему всю глубину своей вины…

Он шел к своему автомобилю, когда она заехала на площадку перед заводом. Пол заметил Кармел, замер и стал ждать, когда она припаркуется и подойдет к нему.

Он посмотрел на нее, прищурившись.

– Что ты тут делаешь?

По всей видимости, он был не очень рад ее видеть – наверное, Франческа с ним уже поговорила. Кармел наклонила голову и поднесла ко рту палец.

– О дорогой, похоже, я попала в черный список. – Он никогда не мог устоять перед ее детским голоском. – Я повела себя как глупая маленькая девочка, правда? Думаю, я заслужила, чтобы ты меня хорошенько отшлепал.

Он не ответил. Его лицо выражало ярость. Похоже, у Кармел большие проблемы.

Она решила сменить тактику, вытянула руку, чтобы прикоснуться к его лицу, и начала говорить своим обычным голосом.

– Дорогой, я знаю, что я сделала…

Он схватил ее за запястье.

– Теперь слушай сюда, ты, тупая сучка. – Он говорил тихо и решительно. – Если ты еще раз попытаешься со мной заговорить, я тебя засажу. Поняла? – Он отбросил ее руку и быстро пошел к своей машине.

Кармел замерла и долго стояла без движения, даже после того, как его машина уехала.

В конце концов Кармел вернулась к своей машине и поехала домой, ехала она очень осторожно.

Который сейчас час? Половина четвертого. Он уже должен быть дома. Она набрала номер Пэдди: первый, второй, третий гудок. Пожалуйста, пусть он будет дома.

– Алло.

Она вздрогнула.

– Не кричи. У тебя есть молоко? – Она говорила хриплым голосом, каким обычно квакают лягушки.

– Простите, с кем я говорю?

Изольда закрыла глаза и медленно произнесла:

– Не начинай. Я умираю. У меня такое похмелье, что тебе не снилось. У меня закончилось молоко, а сама я до магазина не доползу. Если в ближайшее время я не волью в себя литр чая, то… – Она замолчала, так как силы ее иссякли.

– Хорошо, хорошо. – Голос Пэдди звучал удивленно. – Я сейчас приду. У тебя есть лекарство от головной боли?

Она кивнула, а потом снова вздрогнула.

– Да, нужно только молоко.

Во всем виноват последний бокал, всегда виноват именно последний бокал. Сразу после того, как она выпила предпоследний, на котором и нужно было остановиться, какой-то черт из преподавателей старших классов поставил перед ней еще один, и в тот момент мысль опустошить его показалась лучшей идеей на свете.

Изольда застонала. Как только ей удалось пережить утро, не убив, ну или хотя бы серьезно не покалечив кого-нибудь из своих учеников. Они хрустели своими луковыми чипсами, а для нее любой пронзительный звук был мучительным. А еще эта липкая жара, от которой было только хуже.

Кармел, хотя и недолго веселилась с ними вчера ночью, тоже выглядела не очень. Изольда с ней еще не успела поговорить, та на обеде сидела на другом конце стола, но, определенно, выглядела уставшей. Должно быть, хорошо где-то развлеклась ночью.

Кармел… что-то было с ней связано, о чем Изольда забыла.

Звук дверного звонка пронзил ее насквозь, как гарпун. Она открыла дверь, приложив палец к губам.

– Тс-с. Дай. – Изольда потянулась к пакету с молоком и осторожно прошла на кухню. – Господи, чтобы еще раз… Никогда.

Пэдди прислонился к дверному косяку и смотрел, не скрывая удивления, на то, как она готовит чай.

На ней было лимонного цвета платье, которое прикрывало невысокие, по щиколотку, синие ботинки, а поверх платья была наброшена черная кружевная туника.

– Во всем виноват Гэвин Мерфи из старшей школы. Это он покупал мне выпивку.

– Может быть, он за тобой ухаживает?

Изольда скривилась.

– Надеюсь, никто не сообщит об этом его жене. – Ее волосы были заколоты чем-то похожим на чайное ситечко. Она налила чай в две чашки, потом в одну добавила молоко и глотнула. – Ох. – Вторую чашку она вручила Пэдди, после чего взяла открытую упаковку панадола, которая лежала на столешнице. – Садись, и я расскажу тебе все обрывки вечера, которые смогу вспомнить.

И уже после того, как были выпиты несколько чашек чая, Пэдди заметил что-то лежавшее на телефонном столике в прихожей. Он остановился и взял это в руки.

– Откуда это у тебя?

Изольда посмотрела на подвеску.

– Черт , я же помнила, а потом забыла. Это подвеска Кармел. Она ее потеряла, а я нашла и собиралась отдать ей сегодня. Черт, я сейчас позвоню ей домой. Нет, сделаю это завтра, когда приду в себя.

– Погоди. – Пэдди перевел взгляд с подвески на Изольду. – Где Кармел ее взяла?

Изольда пожала плечами.

– Какой-то ребенок подарил ей на окончание учебного года. А что?

– А то, – Пэдди положил цепочку на тыльную сторону руки, – что я знаю эту подвеску. Вообще-то, – он снова взглянул на Изольду, – это я ее сделал.

– Что? – Изольда нахмурилась, а после покачала головой. – Нет, этого не может быть. Я же тебе говорю, Кармел получила ее в подарок. Ты, наверное, спутал ее с какой-то другой.

– Погоди. – Пэдди подцепил пальцем крошечную ракушку и поднес ее к лицу Изольды. – Помнишь, в детстве я собирал такие ракушки?

– Да, но…

– Ты послушай. Помнишь, моя комната была забита ими? Они просто сводили маму с ума, когда она пыталась навести там порядок. Вспомнила?

Изольда скрестила руки и прислонилась к стене.

– Ну да, да, помню, но…

– А потом, когда мне было тринадцать или четырнадцать, я их выбросил.

Изольда улыбнулась.

– Да-да, когда ты открыл для себя Карен О’Тул.

Пэдди усмехнулся.

– Да, как раз в то время. Но я оставил себе несколько самых любимых, и эту. – Он покачал ракушкой перед ее лицом. – Эта была самая маленькая. И я ее ни с чем не спутаю.

На лице Изольды появилось сомнение, но затем она снова нахмурилась.

– Я все еще не понимаю, как она могла оказаться у Кармел. Пэд, ты все же что-то путаешь.

Он уверенно покачал головой.

– Нет, я ничего не путаю. Я попросил ювелира продеть сквозь нее цепочку и… – он замялся, – …и потом я… подарил ее одному человеку. Это было в начале года.

Брови Изольды поползли вверх.

– Ты подарил ее одному человеку? Кому?

Пэдди отпустил цепочку, и подвеска упала ему в руку.

– Не думаю, что могу тебе сказать, она сама всего не знает.

– Что? – Изольда смотрела на него с недоверием. – То есть ты подарил эту подвеску какой-то женщине, а она об этом не знает?