Джози Силвер - Один день в декабре

Куда ни посмотришь, в глаза лезут приметы Рождества. Вот уже несколько часов я хожу по магазинам и дошла уже до такого состояния, когда хочется хорошенько отдубасить Санта-Клауса и пристрелить олененка Рудольфа. А также задушить обрывком блестящей мишуры всякого, кто посмел хотя бы легонько меня толкнуть. Последние двадцать минут я стою в бесконечной, едва двигающейся очереди в HMV, сжимая в руках несколько дисков с фильмами, которые мой брат едва ли когда-нибудь удосужится посмотреть. Я буквально засыпаю на ходу, и только несущийся из динамиков пронзительный визг Нодди Холдера «Рождество, это Рождество!» возвращает меня к реальности. Казалось бы, в музыкальном магазине могли поставить что-нибудь не такое отстойное.

Но им подавай Нодди Холдера. Кстати, что за имечко такое, Нодди? Наверное, этот тип родился с огромными ушами, и это так расстроило его мамочку, что она не смогла придумать имени получше.

— Лори!

Услышав свое имя, я резко поворачиваюсь и вижу Джека, который издалека машет мне рукой. Улыбаюсь и округляю глаза, всем своим видом показывая, как мне осточертело стоять в очереди. Смотрю на диски и понимаю, что мой брат предпочтет бутылку виски «Джек Дэниэлс». Отчаянно работая локтями, я начинаю двигаться против течения и выбираюсь из очереди. Люди бросают на меня сердитые взгляды, но мне это по барабану. Джек стоит у стеллажа с дисками, ожидая, пока я к нему подойду. На нем синее зимнее пальто и длинный шарф, и он выглядит в точности так, как в тот день, когда я впервые увидела его на автобусной остановке. С тех пор прошло два года, и теперь я вспоминаю тот день очень редко. Взятое на себя обязательство гнать прочь все неподобающие мысли о Джеке я выполняю успешно. Говорят, человеческое сознание легко поддается внушению. Мой собственный опыт это подтверждает. Я сумела себе внушить, что Джек — это всего лишь бойфренд моей лучшей подруги, и теперь, когда он занял в моей жизни соответствующее место, я получаю удовольствие от его общества. Да, он мне нравится, очень нравится, но мы всего лишь друзья. Он веселый, прикольный, и он по уши влюблен в Сару. А в мой день рождения, когда я, прочтя мамино сообщение, впала в прострацию, он взял ситуацию в свои руки. В мгновение ока Джек вызвал такси, и мы еще не успели вернуться на Деланси-стрит, как он заказал мне билет домой. Иногда бывает необходимо, чтобы тобой руководили, и в тот день Джек стал моим спасителем.

— Похоже, ты не меньше моего вымоталась от этой рождественской подарочной истерии! — говорит Джек и возвращает на полку диск, который лениво разглядывал. Мы выходим из магазина и, оказавшись на улице, синхронно испускаем вздох облегчения. — Хотя, я вижу, ты добилась в славном деле шопинга больших успехов, чем я! — кивает он на мои сумки. — Давай понесу.

Я не возражаю и вручаю ему тяжелые сумки. Ручки так врезались мне в ладони, что на них остались красные рубцы, и теперь я с облегчением шевелю затекшими пальцами. Мы идем по Оксфорд-стрит, под ногами у нас хлюпает серая слякоть — остатки снегопада, обрушившегося на город несколько дней назад. Северный ветер насквозь пронзает арктическим холодом. Джек достает из кармана вязаную шапочку и натягивает ее на голову.

— А тебе надо купить много подарков? — спрашиваю я.

— Да нет, — пожимает плечами он. — Моя главная задача — купить подарок Саре. Есть какие-нибудь идеи? — Он искоса смотрит на меня. — Умоляю, ответь утвердительно.

Я отчаянно напрягаю извилины. Сара не из тех, кому трудно угодить, но подарок Джека должен быть каким-то особенным.

— Может, браслет или кулон?

Мы как раз проходим мимо ювелирного магазина на Хай-стрит. Останавливаемся у витрины, но, по-моему, ни одна из выставленных там вещей не подходит Саре.

— Все эти побрякушки как-то… — Я морщу нос, не в силах подобрать подходящее слово. — Лишены индивидуальности… В общем, выглядят до жути банально.

Джек кивает и смотрит на часы.

— Ты ведь никуда не спешишь? — спрашивает он.

— Да нет, — качаю я головой, поскольку особого желания тащиться домой не испытываю.

— Отлично, — говорит он и берет меня под локоть. — Идем, я кое-что придумал.

Когда рядом Лори, поход по магазинам перестает быть пыткой. Смутно помню, где-то здесь поблизости, на углу Оксфорд-стрит и Честер-стрит, прежде был антикварный магазин. Надеюсь, он по-прежнему существует.

— Вау! — выдыхает Лори.

Ее незабудковые глаза удивленно расширяются, когда мы входим в здание, отделанное красным кирпичом. Я был здесь много лет назад, еще мальчишкой. Помогал папе выбирать что-нибудь необычное ко дню рождения мамы. Наверное, то был какой-то особенный день рождения. Помню, мы купили изящный серебряный браслет с янтарем, а внутри папа попросил выгравировать наши имена. Пока папа был жив, мама всегда надевала этот браслет на Рождество и другие праздники. На папины похороны она тоже надела его и с тех пор уже никогда не снимала.

Приятно убедиться, что за все эти годы магазин ничуть не изменился и по-прежнему напоминает пещеру Аладдина.

— Классное местечко! — восклицает Лори. — А я даже не знала о его существовании.

— Настоящий Лондон. — Я засовываю шапку в карман пальто и взъерошиваю руками волосы. — С чего начнем?

Глаза Лори сияют от удовольствия.

— Не знаю. Я хочу посмотреть все! — смеется она.

— План неплохой, но тогда нам придется проторчать здесь до Рождества. Лори медленно идет от прилавка к прилавку, гладит по голове серебряного леопарда, замирает перед витринами, в которых сверкают шикарные украшения с бриллиантами. Впрочем, стразы и бижутерия, выставленные по соседству, восхищают ее ничуть не меньше. Она смущенно улыбается, когда владелец магазина винтажных шляп предлагает ей примерить твидовую фуражку. Старик явно знает свое дело: стоит Лори водрузить фуражку поверх своих непокорных кудряшек, и она преображается до неузнаваемости. Кто бы мог подумать, что она так похожа на уличного мальчишку из «Оливера Твиста». Лавандовый оттенок фуражки чертовски идет к ее глазам и в то же время подчеркивает темные круги под ними. Внезапно понимаю, что она устала до чертиков. Это не та усталость, когда человеку нужно только хорошенько выспаться и он снова будет как новенький. Такая усталость, как у Лори, копится месяцами. Да, у нее глаза человека, пережившего несколько напряженных месяцев. Глаза человека, которого постоянно гложет тревога. А я даже не удосужился спросить, как здоровье ее отца.

Со всех сторон рассмотрев себя в зеркале, которое услужливо держит перед ней продавец, Лори снимает фуражку и смотрит на ярлычок. Увидав цену, грустно качает головой и поспешно выходит из магазина. Жаль, что я не могу подарить ей эту кепку. Она ей чертовски идет!