Джозеф Кутзее - Молодость

– Но я не умею плавать, – протестует он.

– Значит, придется научиться, не так ли? – отвечает директор.

Он покидает школу, унося под мышкой учебник по социологии. На подготовку к первому занятию у него остаются лишь выходные. Подходя к станции, он уже клянет себя за то, что согласился на эту работу. Однако для того, чтобы вернуться и сказать, что передумал, он слишком труслив. Из почтовой конторы на Белсайз-парк он отсылает учебник в школу, с запиской: «Непредвиденные обстоятельства сделали невозможным исполнение возложенных на меня обязанностей. Прошу принять мои искреннейшие сожаления».

По объявлению в «Гардиан» он отправляется в Ротамстед, расположенный за пределами Лондона сельскохозяйственный институт, – там когда-то работали Холстед и Макинтайр, авторы «Планирования статистических экспериментов», одного из его университетских учебников. Собеседование, которое предваряется экскурсией по делянкам и оранжереям института, проходит хорошо. Он подает заявление о приеме на должность младшего экспериментатора. Обязанности МЭ, как выясняется, состоят в разбивке площадок для опытных посадок, регистрации урожаев, получаемых при различных режимах выращивания, и анализе полученных данных на институтском компьютере – все это под руководством одного из старших экспериментаторов. Работы, собственно сельскохозяйственные, производят огородники, за которыми надзирают агрономы, так что руки ему пачкать не придется.

Через несколько дней он получает письмо, подтверждающее предложение этой работы с годовым жалованьем в шестьсот фунтов. Он не в силах сдержать ликование. Какая удача! Работа в Ротамстеде! В Южной Африке никто этому не поверит!

Правда, имеется одна оговорка. Письмо заканчивается так: «Поселиться вы сможете в деревне или в одном из муниципальных домов». Он посылает ответное письмо: предложение он принимает, однако жить предпочел бы по-прежнему в Лондоне. А в Ротамстед будет ездить поездом.

В ответ ему звонят из отдела кадров. Ездить сюда из Лондона нереально, говорят ему. Предложенная работа не подразумевает отсижива-ния определенных часов за письменным столом. В какие-то дни придется приступать к ней самым ранним утром, в другие – работать допоздна, иногда и по выходным. Поэтому он, как и все прочие сотрудники, должен будет поселиться вблизи института. Не будет ли он так добр еще раз все обдумать и сообщить о своем окончательном решении?

Восторженное настроение его разбивается вдребезги. Стоило ли проделывать путь от Кейптауна до Лондона, если придется жить в спальном районе, отстоящем от центра города на многие мили, и вскакивать на заре, чтобы измерить высоту, до которой вымахали какие-нибудь бобовые? Он хочет работать в Ротамстеде, хочет найти применение математическим знаниям, приобретенным годами труда, но хочет также и посещать поэтические вечера, знакомиться с писателями и живописцами, заводить романы с женщинами. Сможет ли он заставить работающих в Ротамстеде людей – мужчин в твидовых куртках и с трубками в зубах, женщин в жидких кудряшках и совиных очечках – понять все это? Сможет ли произносить в их присутствии такие слова, как «поэзия», «любовь»?

Но при этом – как можно отвергнуть подобное предложение? Работа – да еще и в Англии – сама идет ему в руки. Стоит сказать одно только слово – «да», – и он сможет сообщить матери новость, которую ей так не терпится услышать, а именно, что ее сын занят достойным делом и получает за него хорошие деньги. Тогда и она в свой черед сможет позвонить отцовским сестрам и объявить: «Джон работает в Англии, ученым!» И это положит долгожданный конец их брюзжанию и издевкам. Ученый: куда уж солиднее?

Солидность – вот чего ему вечно недоставало. Солидность – его ахиллесова пята. Ума у него предостаточно (хоть и не так много, как полагает мать и как сам он когда-то полагал), а вот солидности не было отродясь. Ротамстед же дал бы ему если и не солидность – не все сразу, – то по крайности звание, кабинет, прибежище. Младший экспериментатор, потом, когда-нибудь, просто экспериментатор, а там, глядишь, и старший: уж за таким-то в высшей степени респектабельным прикрытием он сможет наедине с собой, втайне, продолжить труды по преображению своего жизненного опыта в искусство, труды, ради которых он и явился на свет.

Таковы доводы в пользу сельскохозяйственного института. Довод против сельскохозяйственного института один – находится он не в Лондоне, не в этом романтическом городе.

Он пишет в Ротамстед. По зрелом размышлении, сообщает он, и с учетом всех привходящих обстоятельств он считает за лучшее отклонить полученное предложение.

В газетах полным-полно объявлений: требуются компьютерные программисты. Ученая степень желательна, но не обязательна. О компьютерном программировании он слышал, однако ясных представлений о нем не имеет. Да и компьютера ни разу в глаза не видел, разве что на карикатурах, где компьютеры выглядят этакими ящиками, извергающими рулоны бумаги. Насколько ему известно, в Южной Африке компьютеров нет вообще.

Он выбирает объявление Ай-би-эм – это самая большая, самая лучшая компания – и, облачась в черный костюм, купленный перед отъездом из Кейптауна, отправляется на собеседование. Проводящий собеседование сотрудник Ай-би-эм, мужчина тридцати с лишним лет, тоже одет в черный костюм, только помоднее, более строгого покроя.

Первое, о чем спрашивает этот мужчина: покинул ли он Южную Африку навсегда?

– Навсегда, – отвечает он.

– Почему? – спрашивает мужчина.

– Потому что эта страна катится к революции, – отвечает он. Молчание. Возможно, «революция» – не то слово, которое следует произносить в стенах Ай-би-эм.

– И когда же, по вашему мнению, – осведомляется мужчина, – она произойдет, революция?

Вот на это ответ у него имеется. «В течение пяти лет». Со времен Шарпвилля все так и говорят. Шарпвилль ознаменовал начало конца правления белых, все более безнадежного правления белых.

После собеседования он проходит тестирование на IQ. Тесты эти всегда ему нравились и всегда удавались. Он вообще лучше справляется с тестами, опросами, экзаменами, чем с реальной жизнью.

Через несколько дней Ай-би-эм предлагает ему место программиста-стажера. Если он хорошо закончит учебные курсы, то станет собственно программистом, а со временем и программистом старшим. Карьеру свою он начинает в Бюро обработки данных Ай-би-эм, на Ньюмен-стрит, это совсем рядом с Оксфорд-стрит, самое сердце Уэст-Энда. Время работы – с девяти до пяти. Начальное жалованье – семьсот фунтов в год.

Условия он принимает без колебаний.

И в тот же день натыкается в лондонской подземке на плакат с предложением еще одной работы. Приглашаются желающие занять пост мастера учебного депо – семьсот фунтов в год. Минимальные требования к образованию: свидетельство об окончании школы. Минимальный возраст: двадцать один год.