Дарья Бобылёва - Сборник произведений

Постоянная мыслительная деятельность не помешала нашей героине, пусть и с некоторым опозданием, обзавестись покладистым супругом. Он слегка пах мужчиной, ходил на работу, менял лампочки, ругался с компьютером и был беспомощен в выборе одежды. Мыслительница М выбрала его по зрелому размышлению, хотя это был довольно легкий выбор между наличием этого мужа и отсутствием любого. Супруг миролюбиво понижал голос, разговаривая со своей небольшой женой, и считал ее пушистую на висках голову и привычку долго рассуждать, выжевывая предмет разговора до полной потери вкуса, трогательными. Иногда он приносил домой знаки особого внимания к мыслительнице М, но так как он был человеком невдумчивым, его выбор обычно оказывался неверным и долго пылился на полке.

Когда мыслительница М однажды утром обнаружила убедительное доказательство своей фертильности, она не отправилась к врачу с целью вернуть себя в прежнее состояние, поскольку несколько лет назад пришла к выводу, что совету плодиться и размножаться действительно стоит следовать. Исследуя свои ощущения при контакте с супругом, котятами и родителями, она заключила, что симпатия притупляет страх смерти, и чем она сильнее и ближе к понятию «любовь», тем заметнее эффект. Таким образом, наличие потомства при условии, что оно будет хорошо себя вести, гарантировало мыслительнице М несколько бесстрашных лет.

Однако мыслительница М не стала сразу же звонить маме, как обычно поступают ее коллеги по физическому состоянию. Сохранив в себе ощущение первооткрывателя, она приступила к реализации блестящей идеи, пришедшей к ней год назад, ночью, когда супруг прижимался к ее правому боку и ворковал.

Вынув из-под мягкой подушки микроскопический компьютер, она включила его и твердой рукой с короткими красными пальчиками напечатала:

«Дорогая дочь! Сегодня я обнаружила, что мы случайно начали твою жизнь. Исходя из собственного опыта, я считаю, что обязана подготовить тебя к ней. Пока ты созреваешь, я определю за тебя явления, из которых состоит жизнь, и, таким образом, ты сможешь использовать ее максимально эффективно. Возможно, ты сначала сочтешь это проявлением деспотизма и родительского гнета, но о том, что такое деспотизм и родительский гнет, я расскажу тебе позже».

Мыслительница М решила победить пугающую неопределенность для одного человека — победить ее для всех возможным не представлялось, потому что, в отличие от господина N, мыслительница М не была всемогущей. Вместо того, чтобы сосредоточиться на подготовке крошечных тряпочек и капризах, она сосредоточилась на определении жизненных явлений для своей дочери. Сидя в очереди к врачу, среди круглых женщин, пахнущих тестами на беременность, мыслительница М торопливо набирала текст:

«Жизнь — это шар для хомячков. Хомячки — маленькие несущественные создания, которых иногда сажают в шар. Нас тоже посадили в шар, но он гораздо больше, и стенки у него упругие, как мой живот сейчас. Мы отталкиваемся от стенок и летаем внутри шара, пока в конце концов не пробьем его и не улетим неизвестно куда. Об этой неизвестности я, к сожалению, пока ничего тебе сказать не могу. Но я точно знаю: если жизнь — это огромный шар для хомячков, то каждый его участок можно пролететь несколько раз, и ничто не теряется навсегда. Что касается линейного восприятия жизни, то это одна из страшных ошибок человечества, которые…»

К сожалению, мы располагаем лишь некоторыми обрывочными записями мыслительницы М, но и по ним можно судить о том, как тяжело и продуктивно ворочались мысли в ее пушистой голове. Снаружи казалось, что она поглощена наблюдением за процессами, происходившими несколько ниже. Ее поведение не выглядело странным для родственников и супруга, который стал еще миролюбивее. Единственным капризом, который позволила себе мыслительница М, был полный отказ от общения с коллегами по положению — она опасалась, что их образ мыслей, увековеченный противоположным полом в анекдотах, может оказаться заразным. Мыслительница М ела фрукты, гуляла на свежем воздухе, с отсутствующим видом проходила осмотры и уделяла микроскопическому компьютеру значительно больше внимания, чем покорному супругу. Каждый вечер, убедившись, что супруг находится по другую сторону двери и занят там своей жизнью, мыслительница М, стесняясь и глядя себе в район пупка, быстро зачитывала написанное за день.

«Нельзя сказать, чтобы я верила в умственные способности эмбриона, — сочла нужным объяснить она в своем пособии по определенности. — Однако я не могу не воспользоваться вероятностью их наличия. Некоторые дают эмбрионам слушать музыку. Музыка — это…»

В течение нескольких месяцев мыслительнице М казалось, что неопределенность терпит поражения по всем фронтам. Она была почти уверена, что ее дочери не придется жить с опозданием, ощупывая унаследованным цепким умом темный окружающий мир. Мыслительница М определила для нее все крупные вещи, с которыми была знакома. У нее болела правая рука и немного слезились глаза, но последнее, возможно, было от апельсинов, которыми ее кормил супруг, сменивший мужской запах на цитрусовый.

«Любовь — вещь, придуманная для того, чтобы человек не так часто пугался смерти, — записывала мыслительница М. — Человек, которому чужой шар для хомячков кажется ценнее своего, счастлив, потому что избавлен от страха. Об этом написано много книг. Книги — это стопки бумаги, скрепленные обложкой и содержащие определенную последовательность слов. Чем больше выдержка слов, тем больше вероятность, что они составлены в правильной последовательности».

Переведя в спокойные и взвешенные слова счастье, покой, удовольствие, горе, одиночество и другие явления, расплывчатость которых некогда причинила ей немало неудобств, округлая мыслительница М однажды ночью покрылась мурашками и небольшим количеством пота. На поверхности мыслительной смеси, кухонно бурлившей под ее художественным лбом, вдруг блеснуло осознание, что она дала созревающей дочери описания, но забыла про инструкции. К обретению тех или иных жизненных предметов вела различной длины последовательность действий, и, не зная ее, будущая дочь была обречена копаться в неопределенности. Действий было значительно больше, чем явлений, они зависели от конкретных ситуаций, и, оценив масштабы своего промаха, мыслительница М ощутила подергивание в правом глазу.

«Сейчас я расскажу тебе, как надо вести себя в жизни, — быстро печатала мыслительница М, сидя на одиноко сияющей в ночи кухне и поджимая под себя холодные ноги. — Пролетая каждый участок шара, нужно выполнить некоторые действия, чтобы получить приятные воспоминани, или, возможно, счастье. Первым участком будет детство. В нем следует любить конфеты и мороженое, которые приятнее есть перед обедом, ходить после дождя в резиновых сапогах по лужам, мечтать перед сном как минимум 40 минут, собирать улиток и гусениц, разглядывать узоры на обоях, чтобы запомнить их…»